– И со мной тоже все время! – нахмурился Доктор. – Особенно когда я что-нибудь роняю.
Доктор бросил преисполненный презрения взгляд на остальных двоих, а затем повернулся к Кларе.
– Правильно ли я понял из этого на первый взгляд бессмысленного набора слов: ты подумала, что эта Кейт… испытывает к тебе влечение? – Его лицо искривилось в гримасе брезгливого сожаления, будто все связанные с влечением вопросы в последнее время стали ему слегка неприятны. Остальные двое закатили глаза и отвернулись.
– Ну да, наверное.
Он кивнул.
– И поэтому ты решила, что она – пришелец-оборотень. Понятно.
– Нет, я решила, что нам с ней надо бы как-нибудь выпить. Но потом поразмыслила и поняла, что здесь что-то не так. Потому что, когда мы только встретились, она на меня почти и не посмотрела. Так что изменилось? Люди не влюбляются в других людей ни с того ни с сего просто потому, что те задержались поблизости. Ну разве что в романтических комедиях, которые пишут настырные преследователи-ухажеры. – Старик слушал ее и озадаченно морщился. Клара сдержала улыбку. – Поэтому, когда она вышла на минутку, я за ней проследила.
– Отлично и весьма умно. Очень приятно с вами познакомиться, мисс… Освальд, верно? – сказал Доктор. Когда он улыбнулся, его глаза почти потонули в морщинах.
– Можете звать меня Кларой.
– Опасно, но действенно, Клара. Одобряю. Значит, вы видели трансформацию зайгона. Зрелище не из приятных, знаю.
– Довольно странное.
– Мои поздравления, вы очень храбрая и проницательная девушка. Отличная работа! На поле боя мне в свое время пригодились бы люди вроде вас.
– Полегче, жеребец, – хором сказали двое других Докторов.
– Я хотела бежать, – продолжала Клара. – Но было некуда. Потом у нее пискнул телефон – она его оставила в какой-то нише в стене, – и я увидела, что ей прислали сообщение. Фотографию. – Она указала на цифры, которые Доктор выцарапал в стене. – Вот с этими цифрами. Я догадалась, что это код активации для этой штуки. – Она показала им манипулятор временной воронки у себя на запястье. – И вот я здесь. – Она коснулась обугленного устройства. – Но манипулятор, похоже, сгорел.
– Чудесно. Вы отлично справились. Кто бы из этих двух юношей ни путешествовал с вами, с выбором он не ошибся, – сказал Доктор. Клара заметила, что вокруг груди у него обернут патронташ. Тот ему шел, но однажды, подумала Клара, Доктор еще наденет вместо него бабочку. Она поискала глазами бабочку и увидела, что ее владелец с улыбкой смотрит на нее.
– Ты в порядке, Клара? – спросил он.
– Да, просто пытаюсь с мыслями собраться. Значит, они оба – ты?
Доктор посмотрел на Докторов. Он пожал плечами и улыбнулся.
– Боюсь, что да. Предыдущие версии меня. Капитан Ворчун и капитан Пижон. Мои бывшие. То есть не в этом смысле бывшие. Но в другом смысле их можно так назвать. Мы еще не поняли, почему…
– Я сюда прибыл, потому что искал мигрирующий рой зайгонов, – перебил его Доктор. Он все еще бродил туда-сюда, теперь уже быстрее, будто чем больше злился, тем больше спешил. – Но, судя по твоим словам, зайгоны сейчас в двадцать первом веке. Как это возможно? Технологий путешествия во времени у них нет.
– Вы, похоже, забыли, как все было на Войне Времени, – рявкнул Доктор. – Галлифрейские технологии то и дело воровали. И средства путешествий во времени не раз оказывались в дурных руках.
– Кстати! – сказала Клара. – Вы были втроем в одной темнице, трое Докторов в маленькой комнатке, и никто не додумался просто попробовать открыть дверь? Ни один из вас?
Доктора поочередно переглянулись – видимо, сначала они хотели свалить все друг на друга, а потом поняли, насколько это бессмысленно.
– Вряд ли мы тут виноваты, – сказал ее Доктор. – Дверь ведь должна была быть заперта. Почему ее не заперли?
– Потому что, – раздался звонкий высокий голос, – мне было любопытно, что вы станете делать, когда освободитесь.
Все обернулись к порогу. В тени сверкнуло золото, и в комнату вошла женщина в ярком платье и с огненно-рыжими волосами.
Клара уставилась на нее. Эта женщина могла оказаться лишь одним человеком.
– Впрочем, на удивление, уйти вы совсем не стремились, – сказала Елизавета, оглядывая их свысока. – К чему такая робость? Мне встречались узники куда более смелые. – Она перевела взгляд на Доктора. – Что скажешь, суженый мой?
– У меня, между прочим, есть принципы, – заявил он. – Я сбегаю только через запертые двери. И, кстати, я тебе не суженый. Я звал замуж Елизавету, а не зайгона в платье.
Секунду она смотрела на Доктора, а затем шагнула ближе и всмотрелась ему в лицо, будто впервые.
– Я вижу, что этот мир тебе дорог, – сказала Елизавета наконец. – Пожалуй, пора тебе увидеть, что с ним произойдет. – Она развернулась и вышла. – Сюда! – позвала она. – На дворе глухая ночь, и в подземельях Англии что-то затевается.
Елизавета вела их все дальше и дальше в глубины Тауэра. В кромешной тьме было ни видно ни зги, но она шла быстро и не пропускала ни единого поворота. Когда один из Докторов попытался включить отвертку, чтобы осветить путь, она рявкнула на него, чтобы выключил.
– Не стоит привлекать внимание. Если не можете различить путь в темноте – просто идите за мной. Слабость глаз смертных мне чужда.
Клара взяла своего Доктора под руку и поняла, что ошиблась Доктором, только когда услышала его голос:
– Да, милая, что такое?
– Я здесь уже была, – шепнула она.
Старик хмыкнул.
– Да, вы только что рассказали нам об этом. Но на самом деле нет, формально вы здесь еще не бывали.
– Но ведь это путь, который ведет в Черный Архив.
– Нет. Пока что нет. Черный Архив появится только через сотни лет. А мы скоро увидим, где ЮНИТ предпочел его построить. Это рождает любопытные вопросы, не правда ли?
Доктор Клары, шедший впереди, все слышал.
– Сейчас этот архив скорее красный, – заметил он и указал на дверь в конце коридора. С той стороны сквозь щели проникал кроваво-красный свет. Елизавета остановилась и повернулась к ним, взявшись за ручку.
– Соберитесь с духом. Сейчас вам предстоит узреть мрачнейшую из тайн королевства. За этой дверью вот-вот будет заложено семя, которое однажды прорастет и принесет гибель всей Англии.
Она открыла дверь.
Они как будто бы вошли в огромный рот. Сначала они ощутили жар, влажный воздух и вонь, как от гниющих орхидей, а затем увидели вокруг стены и пол – розовые, мокрые и живые, как язык, покрытый присосками и наростами. Зайгонов посреди всего этого было почти и не различить – они медленно и безмолвно двигались по своей плотской базе, как множество эмбрионов во чреве.
