– Знаешь, что за звук издает ТАРДИС, когда приземляется? Этот стон, этот хрип?
– Да.
– Я очень люблю этот звук. А ты?
– Люблю, конечно.
– Тогда поклянись, – сказала Интерфейс, беря меня за руку. – Поклянись, что, где бы ни раздался этот звук, он всегда будет приносить надежду.
– Клянусь.
Она сжала мою руку крепче.
– Нет, поклянись всерьез. Клянись, что любой человек, услышь он этот звук где угодно, обернется и поймет, что не одинок.
Я улыбнулся этой мысли. Чудесная мечта. Мне даже почудился рев двигателей ТАРДИС, я отчетливо услышал его в мыслях. Доктор мчится на своем корабле сквозь звезды и спешит на помощь. Я никогда не смог бы им стать, но мог бы наставить его на этот путь.
– Клянусь. Клянусь обоими своими сердцами и всеми своими жизнями, что любой, кто услышит этот звук, поймет, что не одинок.
Она улыбнулась.
– Я тебе верю. И знаю, что ты говоришь искренне. И главное – знаю, что ты сдержишь свое слово. А потому, мой милый, хрупкий смертный… ты это заслужил.
– Что заслужил?
Она наклонилась ближе ко мне и прошептала:
– Обернись, Доктор. Обернись и посмотри.
Я обернулся. Боюсь, в тот миг мое лицо взмокло, а глаза заслезились от жара. Признаюсь, я затрепетал.
Звук двигателей ТАРДИС мне вовсе не почудился – не одна, а целых две прекрасных синих полицейских будки стояли в сарае, а перед ними стояли двое – и эти двое были мной.
Это был последний день Войны Времени. Худший день в моей жизни. Но я больше не был одинок.
Казалось, все вокруг застыло, и я сам замер, не в силах сказать ни слова. Затем из ТАРДИС выпрыгнула Клара Освальд.
– Видите? Я же говорила! – воскликнула она. – Он этого еще не сделал!
Ее голос вывел меня из транса. Я откашлялся и понадеялся ничем не выдать своего смятения.
– Господа, я ценю ваше присутствие здесь и еще более ценю вашу поддержку. Но это мое дело, только мое. Прошу и благословляю вас оставить меня и вернуться в свои времена и пространства.
Всю свою жизнь я не обращал ни малейшего внимания на эту просьбу – и теперь понял, что никогда не буду.
– Эти события должны быть заперты во времени, – сказал тот, что в костюме в полоску. – Мы даже не должны были суметь попасть сюда.
– Значит, что-то нас пропустило, – ответил тот, что в бабочке.
– Умные мальчишки, – шепнула мне Интерфейс. – Не волнуйся, они меня не видят. Если бы увидели, очень растерялись. Особенно Полоска.
Полоска! Бабочка и Полоска. Идеально, решил я. В иное время я бы рассмеялся, но сейчас только повернулся к ним спиной. Если они позабыли, как страшно мне было в этот миг, я не хотел, чтобы они увидели страх на моем лице и вспомнили его.
– Уходите, – сказал я. – Возвращайтесь к своей жизни. Идите и будьте тем Доктором, каким я так и не смог стать. Пусть все это того стоит. – Я положил руку на кнопку. Им пора было уходить, и я знал, что они не захотят остаться и смотреть на это.
На короткое мгновение все застыло. Затем я услышал, как они оба подходят ко мне.
– Столько лет я хоронил тебя в своей памяти, – сказал Полоска.
– Делал вид, что тебя нет, – добавил Бабочка. – Держал тебя в тайне даже от самого себя.
– Притворялся, что ты не Доктор, хотя ты был Доктором больше всех нас.
– Ты был Доктором в день, когда поступить правильно было просто невозможно.
Они стояли по обе стороны от меня, а между ними находился ящик. Я не мог смотреть им в глаза и потому не сводил взгляда с кнопки.
– Но на этот раз… – сказал Полоска и положил свою руку на мою.
– Тебе не придется делать это одному, – договорил Бабочка, и его рука легла на наши.
Я должен был приказать им бежать прочь. Убираться подальше и оставить все мне. Но я был стар, устал и собирался убить миллиарды.
Поэтому я просто сказал:
– Спасибо.
Я посмотрел на Интерфейс, а она на меня. Конечно, это было невозможно, но казалось, у нее в глазах стоят слезы. Несколько мгновений я не видел ничего, кроме ее лица.
Много лет спустя, уже в новом теле, я встретил Розу Тайлер и долго думал, почему ее лицо кажется мне таким знакомым.
Через некоторое время я оказался в ловушке на 500-м этаже Игровой станции, и Император далеков насмехался надо мной. «Ты трус или убийца?» – спросил он меня. Я вспомнил сарай, вспомнил, что сделал в тот день, – и отошел от рычагов, которые погубили бы и далеков, и людей. «Трус, – ответил я. – Несомненно». Я вспоминал красную кнопку и плакал, потому что знал, что это не всегда было правдой.
На планете Мессалина я направил пистолет на человека, который убил мою дочь, а потом пощадил его. «Я бы никогда не поступил так, – сказал я ему. – Ты меня понял? Никогда».
Я сказал, что никогда не поступил бы так, но знал, что уже так поступил.
Прошло много лет, и я снова оказался в том же сарае в последний день Войны Времени. Я положил свою руку на руку человека, которым был когда-то. Я вспомнил, как был трусом, а не убийцей, вспомнил, как был человеком, который никогда бы так не поступил. А потом сказал:
– Мы делаем это сегодня не из страха или ненависти, а потому, что иного выхода нет.
Когда я говорил это, я все еще знал, что это правда. Несмотря на все, что я сделал, на все, во что пытался верить, иного выхода все еще не было.
Затем я повстречал Эми Понд и Рори. Спасся из Пандорики, сразился с Тишиной. Узнал, кто на самом деле такая Ривер Сонг. Встретил Клару Освальд, увидел свою могилу на планете Трензалор. Я пытался быть трусом, а не убийцей, каждый день повторял, что никогда не поступил бы так. Но каждый миг я чувствовал, что это ложь, – потому что человек, которым я был, дважды совершил в том сарае ужасную ошибку.
Прошли века, и я оказался в сарае в третий раз. И снова я положил свою руку на руку человека, которым когда-то был. Глубоко вздохнул, собрался с духом и сказал:
– Мы делаем это не с радостью или торжеством, но во имя множества жизней, которые не можем спасти.
Мы посмотрели друг на друга через пропасти столетий и кивнули. Мы были готовы. Мы совершали ошибку, но иного выхода не было и не было никогда.
А затем, во второй раз за день, Клара Освальд сказала:
– Не надо.
Она смотрела на меня, и в глазах ее были слезы. Будто в тот день слезы могли хоть что-то изменить.
– «Не надо»? – спросил я. – Что значит «не надо»? Что толку сейчас от этих слов?
– Не знаю, – ответила она дрожащим голосом. – Просто не надо, не делай этого. Ты не такой. Ты не можешь быть таким. Просто не делай того, что хочешь сделать.
