В Каннах, как и в других подобных местах, руководство должно принять решение по окончании обучения. Наступает время отбора, как правило, очень жесткого; профессиональная карьера некоторых учеников заканчивается уже на этом этапе. После двух многообещающих лет такая судьба стала бы огромным разочарованием для Язида. Он потерял бы и мечты, и ремесло. Жан Варро прекрасно знает и понимает, насколько существенно для этого решения то, что он оказался среди лучших юниоров страны.
Первооткрывателя талантов, необработанных бриллиантов для огранки, банковские счета не притягивают. Он – полная противоположность продажному человеку. Но он также гордый человек, он не попрошайничает. И особенно сейчас, когда клуб успешно перестраивает внутреннюю структуру. Однако он хорошо понимает, насколько сегодня важен спортивный (и, как следствие, финансовый) успех Язида. Важен для него, для всей его семьи, ведь он хотел бы принести ей комфорт и будущее без особых финансовых трудностей. Смаиль счастливо и беззаботно вышел бы на пенсию. Он не зависел бы исключительно от доходов своих профессий – сначала рабочего, а затем охранника – и, прежде всего, вел бы достойную жизнь, свободную от компромиссов и пособий.
В спортивной ассоциации «Канн» такую ментальность, старую, как и все человечество, но пораженную натиском со стороны предприимчивого мира – символа нынешнего десятилетия, – разделяют несколько влиятельных персон. Честность, откровенность или лояльность – все эти качества характеризуют Жана Варро и Жана Фернандеса. Два хороших Жана. Они прекрасно ладят между собой.
Иногда они вместе на машине отправляются на поиски талантов. Они съездили в Сент-Этьен. Получилось волнующее путешествие, пронизанное ностальгией, по тем местам, где мсье Варро провел детство. Они посмотрели на дом, где он вырос. Его родители, оптовые торговцы овощами, яйцами и птицей, честная порядочная пара, во время войны предпочли щедрость соблазнам прибыльного черного рынка. Снаружи на стенах и верхнем перекрытии, под навесом прилегающего дома, заметны многочисленные свидетельства прошлого: следы от мяча. Их оставили бесконечные удары маленького сентэтьенца, не смываемые и не стираемые в течение пятидесяти лет!
Детство Жана Фернандеса было менее притязательным. Вырванный из родного Алжира, его отец обосновался на западном берегу столицы Средиземноморья. Он был рыбаком. Как и Смаилю, ему удалось передать сыну ценность труда, прилагаемых усилий и уважения.
Фернандес живет страстью. Его дебют в профессии замечают после попадания команды в высший дивизион. Один из профильных журналов присуждает ему почетную, и только, но очень воодушевляющую награду – звание «Лучший тренер года». Он также стал самым молодым профессиональным тренером. Двое из его бывших игроков, Алан Муазан и Альбер Эмон, ставшие генеральным менеджером клуба и помощником тренера соответственно, старше его. Он – один из основателей клуба. Никто не может представить, чтобы он куда-то перешел, пусть даже на боˊльшую зарплату, чтобы он оставил то, что так терпеливо строил. «Жано», как его называют и фанаты, и родственники, и друзья, и руководство клуба, – настоящий трудоголик. Перфекционист, самоотверженный трудяга, застенчивый и не болтливый, дитя солнца и непосильного труда – молодой тренер понимает и ценит своего самого молодого игрока. Он осведомлен о его качествах, знает, как тот умеет играть. Ему также известно, что благодаря призовым в матче появление в высшем дивизионе даже на короткое время может утроить заработную плату футболиста. Он в курсе его ожиданий. Он видит, что по технике игрок превосходит всех профессионалов клуба, вместе взятых! Но он не хочет вводить его в соревнования слишком рано. Требовательные условия плотной физической борьбы, острые и порой болезненные многократные столкновения подвергли бы его тело серьезным испытаниям.
Конец чемпионата – это благоприятное время. Даже без Брюно Беллона, отправившегося в «Монпелье» после окончания сезона, но о возвращении которого ходило много слухов, команда второй год подряд избегает вылета.
В предпоследнем туре Язид впервые появляется в матче высшего дивизиона. Происходит это 20 мая 1989 года в Нанте. Он выходит на поле стадиона «Божуар» на 78-й минуте. Четверть часа на поле, удар в штангу, ничья 1:1 и красивая персональная игра – вот что навсегда останется в памяти. Начало успешное… Премия игрокам удваивается президентом клуба, который очень доволен результатом. Она превышает зарплату начинающего игрока в шесть раз.
Шесть тысяч жителей Ля Кастелян быстро узнают новости. Впервые кто-то слышит по радио имя своего ребенка или брата, друга или соседа. Странные ощущения…
Однажды вечером Рампийон шел по стоянке стадиона «Кубертен» и почувствовал, как чья-то рука опустилась на его плечо. Тихий голос произнес:
– Спасибо, мсье Рампийон!
Тренер обернулся. Перед ним стоял Смаиль Зидан. Сияющий. Его сын своим мастерством начал отвечать на вопрос, который мсье Зидан задавал себе снова и снова. Его сын – сейчас он в этом уверен – может стать профессиональным футболистом.
Зинедину Зидану 16 лет, 10 месяцев и 27 дней. Его успехи последовательны, стабильны. Он не совершал резкого прорыва; таким образом он не рискует рухнуть. Его ранняя зрелость не остается незамеченной. Его ждут, его хотят увидеть снова. Он готов.
«Я желаю стать стажером для того, чтобы однажды превратиться в профессионала». Это – известная максима игроков, пришедших обучаться в центр.
Два года спустя после приезда Язид уже не начинающий игрок, он стажер. Это означает, что его зарплата увеличивается втрое и повышается вероятность регулярной игры с профессионалами. Начиная с того матча в Нанте, а затем, спустя одиннадцать дней, в Канне, высший дивизион уже больше не фантазия, не идеал, но реальность. Отныне и навсегда он связан прежде всего с атмосферой чего-то нового, молодого и прекрасного, чудесным стадионом и воодушевлением.
Прошедший сезон запомнится первыми значительными событиями. Для Язида он завершился в деревенской дружеской обстановке турнира муниципальной Ассоциации спорта и досуга, ASLM. Эта аббревиатура – вероятно, самая узнаваемая в Каннах – объединяет работников муниципальных служб. В то июньское воскресенье Ассоциация организовала матчи, открытые для всех, кто хотел играть. Происходило это на стадионе «Сен-Касьян», недалеко от аэропорта Канны-Мандельё.
Язид и его партнеры – Малек, большой друг детства, Лоран и Амеди, – составляют несокрушимую группу. «Безумцы», как называет их Лаки, доходят в турнире до четвертьфинала.
Как и все игроки, Язид уходит со стадиона «Сен-Касьян» с подарочным набором для фондю… и неожиданной проповедью. Он не должен был принимать участие в этом турнире, тем самым подвергая себя возможной травме. Ему это дали четко понять. Его тело отныне становится рабочим инструментом; он должен его беречь, защищать, не подвергать неоправданным рискам, не нагружать его опрометчивыми манипуляциями, выходящими за рамки привычных действий. За рамки его ремесла.
Вот и еще одно доказательство того, что время друзей принадлежит прошлому.
В этом случае страх руководства «Канна» был ретроспективным, так как инциденты испортили турнир, к счастью, без физических последствий для участников. Завязалась драка, которая постепенно переместилась к открытой стойке с напитками. Члены ASLM, добровольцы, среди них мать Брюно Беллона, помогали с организацией рядом с лужайкой, где все отдыхали, разговаривали стоя или расположились для беседы на траве. Внезапно началась паника, и все забегали в разные стороны. Кто-то угрожал пистолетом.
