Аля почувствовала, что больше не может жить с этими мыслями одна, их надо срочно кому-то излить. Тому, кто не привык считать ее откровения экстравагантными сказками для взрослых.
После отъезда Максима у нее оставался еще один близкий человек — подруга Вера.
Fate control
Когда-то с подругой Верой они были не разлей вода. Но потом течение жизни разнесло их в разные стороны. Аля родила Юльку, Антонов строил бизнес. Все это было слишком далеко от Верочкиного скромного существования с мамой-театроведом и серьезными книжками. Замуж она так и не вышла и в развеселую Алину компанию тоже не вписалась.
Алины истории Веру не впечатляли — всегда оказывалось, что что-то подобное она уже читала. Поэтому с ней Аля обменивалась исключительно реальными жизненными сплетнями. Точнее говоря, обмен был односторонним: Аля излагала сплетни, а Вера их со знанием дела комментировала. Дома у них она регулярно появлялась на всех днях рождения и семейных праздниках. Однако говорить о сокровенном Аля предпочитала на нейтральной территории.
Она выбрала «Эстерхази» — кафе-ресторан, где они встречались с Максимом. Вера никогда здесь не была и с любопытством рассматривала шоколадные портреты и старинные фотографии на стенах. Лакомиться венгерскими пирожными и капуччино она отказалась.
— Я на диете, — важно объяснила она и показала баночку с таблетками.
— Боже, зачем ты пьешь всякую гадость? — ужаснулась Аля.
— Почему же гадость? — спокойно возразила Вера.
— Потому что все таблетки для похудения — гадость, отрава и шарлатанство. Я недавно про это книжку читала. Дать тебе? Там все про диеты очень подробно расписано.
— Все таблетки — возможно, но ЭТО — не гадость. Вот посмотри.
Аля в изумлении повертела круглую пластмассовую баночку, а потом расхохоталась.
— Ну и… Ой, не могу! Ну, и почему ты решила, что ЭТО не может быть гадостью?
— Да потому что слишком символично!
Вера тоже смеялась, но к таблеткам, судя по всему, относилась серьезно. А все дело было в надписи на баночке. Вместо «Fat control», то есть «контроль над жирами», там значилось: «Fate control», то есть «контроль над судьбой». Впечатлительная Верочка увидела в этой глупой ошибке какой-то высший смысл. На самом деле высший смысл в баночку вложили безграмотные изготовители, скорее всего, китайцы. Они всегда делают в английском кошмарные ошибки или вообще пишут что попало. У Юльки была китайская курточка вся в надписях вроде бы на английском языке, но как начинаешь читать, то ум за разум заходит: ничего не понятно, хотя слова вроде бы знакомые: ты, я, красота, любовь. Не хуже, чем «контроль над судьбой».
Вера улыбнулась, убрала таблетки в сумочку, но от пирожных все равно отказалась. Аля заказала ей морковный сок и рассказала про Лешку.
Рассказ имел успех.
— Из пальца? Мальчик из пальчика? — зачарованно переспросила Вера. — Как в анекдоте?
— В каком анекдоте?
— Не помню. Но есть какой-то анекдот…
— Жителем Непала может стать человек, сделанный не-палкой и не-пальцем. Сто раз мне уже вспоминали эту глупость.
— Сто раз?
— Ну, не сто, а один. Какая разница. Главное-то совсем не это.
Верочка в сомнении подперла ладошкой подбородок и раскрыла свои светло-голубые глаза. Неужели тут есть что-то более главное?..
И Аля принялась объяснять, как Лешка изменился.
— Не пропадает по вечерам хрен знает где, в казино не играет, не пьет. Дом — работа, работа — дом. Не прикалывается. Не ревнует. На баб не бросается. Застрелиться можно, — подытожила она. — И я думаю, может, в нем что-то нарушили при этом клонировании. Отняли какой-то мужской гормон.
— А что, с гормонами тоже проблемы?
— Ты имеешь в виду койку? Нет, тут все в порядке. Но только дома и только со мной.
— Да, вот горе-то, — сказала Вера.
— Ты не смейся, а помоги. Я же не смеюсь над твоими таблетками судьбы.
— Как раз ты-то и смеешься. Ладно, не дуйся, я все поняла. Давай разбираться.
Аля приободрилась. Когда Вера вот так произносила с энтузиазмом: «Давай разбираться», она знала, что выход из любой ситуации обязательно найдется. Любая ситуация описана в книгах, а Вера их все читала.
— Значит, на баб он больше не смотрит?
Аля сокрушенно помотала головой.
— А они на него?
Аля задумалась. Прежде всего, не так много стоящих баб сейчас около него крутится. Если не считать малахольную Сусанну Марковну… Но есть другие тетки на работе, которым он всем в разное время делал авансы, знакомые дамы на тусовках, официантки в ресторанах, продавщицы в магазинах. Они по-прежнему бросают на Лешку очень даже заинтересованные взгляды.
— Ты знаешь, что забавно — действительно вешаются. Даже еще сильнее. Особенно те, что знали его раньше и замечают перемену.
— Ну, это как раз понятно. Помнишь, у Цвейга есть такой рассказ. Называется, кажется, «Две сестры». Или «Две башни»?
Аля не помнила ни сестер, ни башен.
— Две женщины, близнецы, очень красивые, очень похожие. Только одна монашка, а другая блудница.
Господи, какие слова Верка знает! Але и в голову бы не пришло сказать «блудница», даже если б она постаралась выразиться поприличнее.
— Мужчины в этом городе просто сходили по ним с ума, — увлеченно продолжала Верочка. — Потому что, встречая монашку, они угадывали под рясой хорошо знакомое им тело блудницы. А ложась с блудницей, представляли себе, что овладевают неприступной монашкой.
— И чем кончилось? — спросила Аля.
— Кажется, они обе скурвились, — сказала Вера, неожиданно назвав вещи своими человеческими именами.
— Вот и я ждала, что Антонов в конце концов скурвится. А все никак.
— Ничего. Главное, что мы выяснили — никаких гормонов он не терял. Потому что другие женщины их улавливают.
— А как же я?
Аля, не подумав, произнесла фразу из популярной рекламы, и цепкая Вера тут же отреагировала:
— А тебя — в ремонт, вместе со стиральной машиной. Ладно, не плачь. С тобой тоже все ясно. Тебе нужен не вообще мужик с его стандартными гормонами, а конкретный Антонов, такой, каким он был. Значит, надо его вернуть в прежнюю ипостась. Тогда и у тебя все вернется.
— Да я понимаю, что надо вернуть. А как? Ты думаешь, это возможно?
— В любви ничего невозможного нет. Неужели не придумаем! Так. Скажи мне: а что он делает, когда женщины на него вешаются?
— Ничего не делает, в упор не видит. Секретаршу уволил. Ту, помнишь, с ногами.
— Ага! Значит, секретарша все-таки выводила его из равновесия. Слушай, а может, ты ее найдешь?
