— И надеялся, у тебя хватит ума не обвинять меня непонятно в чем.
— Прости, — тихо попросил я. — Ты ведь знаешь, что такое ийрия для дракона. Я люблю ее так, что дышать больно. А без нее — еще больнее.
Слова вырвались сами, хотя я не привык жаловаться.
Отец вздохнул, положил руку мне на плечо.
— Это правильно, сын. Слушай сердце. Кто поступает иначе — трус. Только он и упустит счастье, ища оправдание своим поступкам, из которых один глупее другого. Я понимаю, почему ты бережешь свою ведьму. Вижу, как на нее смотришь, лаская взглядом. Но кто убережет мое сердце? Я не готов тебя потерять, Ингар.
Я поднял голову и посмотрел на отца. Чуть заметная морщинка на лбу, легкая седая прядка в волосах, которая появилась совсем недавно, тревога и тоска в глазах.
— У тебя останутся Торн и Лар, — напомнил я.
— Думаешь, я люблю их больше, чем тебя?
— Отец, это бессмысленный разговор. Я не изменю своего решения.
Он молчал долго, о чем-то размышляя.
— До цветения линары осталось меньше двух недель, — тихо сказал он.
Затем снял цепочку с маленькой золотой капелькой внутри.
— Это что?
— Если вы с Яной не пройдете обряд обретения линары, закрепляя связь, разбей за час перед рассветом.
— Зачем? — удивился я.
— Богам нужна жизнь, они ее получат, — ответил отец. — Им все равно, чью именно. Важна лишь древняя кровь.
— В кулоне твоя сила? — уточнил я.
— Да. И это мое решение.
Я смотрел на золотую каплю, лежащую в моих руках. Такую хрупкую, обманчиво яркую, дарящую надежду.
— Я приказываю, Ингар, слышишь меня? Приказываю тебе ее разбить, если обряд не завершится так, как нужно.
Остатки силы отца опутали, спеленали, как беспомощного младенца.
— Я приносил тебе клятву верности. Обещал беспрекословно выполнять любые приказы и принимать наказания. Но совершить подобное — забрать твою жизнь и отдать богам в обмен на мою — я не обещал.
— Так подаришь шанс не только себе, но и всем драконам, Ингар. И когда-нибудь, сын, ты меня поймешь и простишь.
Отец поднялся, а я все еще сидел и смотрел на крошечную каплю, лежащую в моей руке. Что же ты натворил, отец? Зачем провел древний ритуал? Как я смогу с этим жить? Почему мне снова приходится выбирать? На этот раз между семьей, своим народом и женщиной, которую люблю?
Я вздохнул, надел цепочку. И только поднялся, как в зале появились Торн и Лар.
— На границах нашествие нечисти. В пять раз больше, чем в прошлый раз. Отец уже известил граханов.
Кажется, я впервые обрадовался этой новости. Выпущу силу в битве, расплещу ярость. Может, и перестанет болеть сердце.
Глава десятая
Яна
Когда я спустилась, Лис и Адария снова ругались. Причину спора я так и не разобрала. Парочка затихла, стоило мне оказаться на лестнице, и хмуро переглянулась. И что опять не поделили? Вроде вчера на свадьбе морского правителя нашли общий язык. Или я снова что-то упускаю в этой истории?
Адария подхватила походную сумку, поправила плащ и отвернулась к окну. Лис провозился чуть дольше, что было ожидаемо. Помимо своих вещей фамильяр захватил запас еды на всех и необходимую в дороге мелочовку. Я не стала интересоваться содержимым сумки Лиса, доверившись его опыту. Мой заканчивался походом с однокурсниками на природу поесть шашлыки, где от меня требовалось порезать хлеб и овощи. В какой-то момент я даже порадовалась, что Лис составил список необходимого для нашего авантюрного приключения и почти полностью собрал мою сумку.
Мы попрощались с Ринарой и Лиравиром. Бог удачи клятвенно пообещал сегодня передать письмо с моими объяснениями Ингару, а Ринара — приглядеть за домом. Надеюсь, когда вернусь, не обнаружу тут руины. Вайрис и Светана из спальни так и не выбрались, но их дожидаться мы не стали, как и беспокоить. Ясно же, раз молодожены, хотят побыть наедине.
— Будьте осторожны! — попросила Ринара, на прощание еще раз крепко обнимая сестру.
— Береги девочек, — строго велел Лису бог удачи, отчего тот закатил глаза и забавно дернулся.
Я же достала волшебный ключ, сжала покрепче. Он чуть светился, а вскоре ярко-синие камни, которые служили не просто аккумуляторами силы, но и своеобразным магическим навигатором, засияли так, что глазам стало больно.
— Деревня Варанушки, — напомнил Лис.
Утягивая друзей за собой, я сосредоточилась на конечной точке перемещения.
* * *
Мы оказались в самом обычном лесу. По темно-зеленым веткам елей скакала, абсолютно не боясь, белка. Под ноги упала пара шишек, и я шарахнулась больше от неожиданности, чем от испуга. Где-то щебетали птицы, ветер слегка касался крон деревьев, и те шумели. Неподалеку от Адарии сцепились корнями два поваленных дерева, наполовину покрытых мхом.
— И где мы? — поразилась я.
— Не волнуйся, сейчас выйдем на дорогу и через полчаса окажемся на месте. Ты же не знаешь точно, где эти Варанушки находятся, поэтому перенеслась на самую окраину — потягиваясь, пояснил фамильяр, отчего котелок, привязанный к его походной сумке, слегка подскочил и звякнул.
Я оглянулась, взглянула на деревья и решила не спорить. Лису виднее, куда идти. Оборотень-следопыт в походе однозначно за главного, когда дело касается направления.
В лесу было тихо и немного прохладно. Могучие кроны надежно закрывали нас от солнечных лучей, поэтому я просто шла за Лисом и Адарией, вдыхая хвойный запах и время от времени прислушиваясь к шороху падающих шишек и хрусту иголок под ногами.
Через четверть часа Лис неожиданно остановился, замер, принюхался и нахмурился.
— Что учуял? — поинтересовалась Адария и, не особо церемонясь, слегка толкнула моего фамильяра плечом.
— Вы тут побудьте, а я схожу на разведку, — отозвался он, так и не объяснив причин тревоги.
Почти мгновенно обернулся в рыжего шаловливого лиса, проказливо и как-то привычно потерся о ноги русалки, проигнорировав меня. Адария не удержалась, наклонилась и погладила оборотня по голове. Тот довольно фыркнул и сорвался на бег, мгновенно исчезнув в ближайших кустах. Только и мелькнул пушистый хвост.
Адария поймала мой взгляд и смутилась.
— Перекусим? — предложила я.
— Давай. Как думаешь, что он почувствовал?
Я развернула бутерброды с сыром, протянула один подруге и пожала плечами.
Оборотень вернулся минут через десять, выклянчил, находясь в обличье Лиса, бутерброд с ветчиной, и довольно облизнулся, когда его слопал.
— Превращайся и рассказывай, что вынюхивал! — рассмеялась я, видя, как Лис строит глазки русалке и явно наслаждается тем, что она почесывает его ухо. Даже щурится от удовольствия.
