Эарин подлетел, повертелся, разочарованно вернулся к Ингару и уселся у него на плече, недовольно вертя хвостом.
— Эй! — крикнула я тем, кто находился за куполом, но никто не откликнулся, даже не заметил нас. Похоже, действует более серьезная магия, чем я думала.
Преграда не пропускала голоса и звуки, хотя люди о чем-то разговаривали, шутили и смеялись.
Мой фамильяр жадно рассматривал сородичей. В шагах десяти от нас стояли мягкие пуфики. На низеньком столике устроились корзинки с разноцветными клубками. Там же лежали ворохи разных тканей. Вокруг сидели шесть женщин. Две из них — светловолосые, одетые в простые темно-коричневые платья с белыми передниками, — склонились над вышивкой и что-то увлеченно обсуждали. Еще одна, постарше, с туго заплетенной косой, перебирала клубки и недовольно морщилась. Остальные вышивали и переговаривались.
— Это…
— Оборотни! — выпалил Лис, переводя взгляд с занятых рукоделием женщин на фехтующих в дальнем углу мужчин.
По огромному залу, уставленному низенькими столиками и заваленному многочисленными разноцветными пуфиками, носилась довольная малышня, гуляли парочки. А из многочисленных дверей то и дело появлялся новый народ.
— Явились! Не прошло и сотни лет! — раздался недовольный мужской голос за нашими спинами.
Мы мгновенно обернулись, при этом Ингар успел призвать клинки, задвинул меня за спину и принял боевую стойку, напоминая хищника. Оборотень напрягся, готовясь к прыжку. Глаза сверкали, мышцы окаменели. Эарин выпустил струю огня, но с плеча Ингара так и не слез, явно выжидая момент для нападения. Я же из своего укрытия рассматривала незнакомца.
Невысокий мужчина с длинными черными волосами — такими ровными и так аккуратно разделенными на пряди, что они казались искусственными, — стоял спокойно и напасть не пытался.
— О да, мне делать нечего, как вас убивать! И так торчу здесь уже почти век! — ворчливо заметил он, сверкая синими глазами, неуловимо мне кого-то напоминая.
Хм…
Ингар и Лис напряглись еще больше и снова попытались загородить меня своими могучими спинами. А я вздохнула, приподнялась на цыпочки и осторожно выглянула, рассматривая, как незнакомец по-маньячному скрупулезно стряхивает невидимые пылинки с белоснежной, отглаженной до хруста рубашки. Потом он недовольно фыркнул и протянул ко мне ладонь.
— Ну? Долго будем сопротивляться?
— Чему? — пискнула я, прижимаясь к Ингару сильнее, очень уж странно себя мужчина вел.
Эарин выпустил в сторону незнакомца сгусток пламени, облизнулся и приготовился к прыжку. Но Ингар неожиданно его удержал, погладил по макушке и что-то шепнул на ухо. Дракончик спокойно уселся у него на плече, но глаз с незнакомого мужчины не сводил.
— Своего братца хочу призвать. Никогда не думал, что именно из этой его затеи получится что-нибудь хорошее! И надо же… ошибся! Как-то он случайно, — едко выделил последнее слово незнакомец, — опрокинул горшок с удачей на одну оборотницу. Последствия разгребаем до сих пор.
— Вы Греравир? — поразилась я. — Брат Лиравира и бог вероятностей?
— Вероятностей? — Греравир поморщился. — Вижу, вы уже знакомы с моим братцем. Только ему может прийти в голову светлая мысль поставить знак равенства между равновесием и вероятностью. Хотя иногда первое невозможно без четкого расчета второго.
— То есть вы все же бог равновесия?
Признаться, я пропустила длинную тираду Греравира мимо ушей.
— А не похож? — возмутилось божество и скептически на меня уставилось.
Эарин неожиданно фыркнул и рыкнул.
— Убрали бы зверушку. Не любит от меня.
Ингар поправил лямку чехла, в котором лежала метла, погладил Эарина и напрочь проигнорировал просьбу бога равновесия. Дракончик поднялся, закружил над нашими головами.
Греравир что-то проворчал себе под нос.
М-да… Кажется, проказливому богу удачи я рада больше. А этот… зануда.
— Не станешь тут занудой, когда младший братец то и дело что-то выкидывает.
Греравир даже не пытался скрывать, что читает мысли. Интересно, а Лиравир тоже мог? Или нет?
— Так это вы свели Лайсу и Лисандра? — в голосе Ингара послышались жесткие нотки.
— И развязали войну? — лед проскользнул и у Лиса.
— Мы? — удивился Греравир, ленивым движением откидывая прядь волос за спину и напоминая хищного кота. — Так ли сильны были чувства Лайсы, если горшка удачи хватило, чтобы столкнуться с правителем драконов и забыть о любви к оборотню?
— Ты лжешь! Фенр был ее истинной парой!
У Лиса почтения к богам не было абсолютно никакого, но Греравира это, похоже, мало волновало. На данный момент.
— И поэтому она не умерла, когда он погиб на иоле боя? — спокойно поинтересовался бог равновесия. — Оборотни не выдерживают тоски, уходят следом за парой. Драконы сильнее, особенно если их что-то держит. Тебе ли это не знать, Александрис из рода Янтарных Лис?
Мой фамильяр резко выдохнул и опустил оружие. Глаза гневно сверкали серебром, руки сжали рукоять кинжала так, что побелели пальцы.
— Хочешь сказать, Лайса была парой Лисандра? Истинной парой? — зло уточнил Лис.
— Ты сам это произнес, оборотень.
Потом посмотрел на нас, вздохнул и пояснил:
— Эта история с войной между оборотнями и драконами началась раньше, чем вы думаете. Фенр был любимчиком Лиравира. Да-да, мой братец ему покровительствовал. И когда оборотень влюбился в Лайсу, стал помогать еще больше. Лайса никогда не была парой Фенра. Настырный вожак, привыкший добиваться своего во что бы то ни стало, ночи напролет проводил в храме оборотней, выпрашивая помощь богов. Слишком он жаждал обладать этой сумасбродной девчонкой, слишком ее желал…
— А что, просто так нельзя связать судьбы? — не выдержала я. — Я жила в мире, где нет никаких знаков, указывающих на истинную пару. Люди делают выбор сами.
Бог равновесия уставился на меня так, будто услышал нечто забавное.
— Сами, говоришь? Ты в этом уверена?
— Да.
— Не стану спорить. Мир, из которого ты пришла, действительно другой, — отозвался он. — Там даже время течет иначе. Здесь за двадцать лет три поколения сменятся, пока там… В Юларии у каждого, в чьих руках власть, есть истинная пара. Ее можно не дождаться и связать судьбу с другим, но тогда…
— Ты теряешь бессмертие, становишься уязвимым, со временем начинаешь ненавидеть весь мир и чужую женщину в своей постели, а потом… угасаешь, — тихо закончил Ингар.
Я заглянула в его глаза.
— Так случилось с моим дядей, Яна. У правителей действительно нет выбора.
— Но твой отец говорил про принцессу граханов и…
