– Да, правильно.
– А что, если предположить то, что тебе и в голову не придет… Что Алиса не ищет ее?! И тебя не ищет. И вообще никто и никого не ищет, потому что об этих деньгах, что были в сейфе, никому и не было известно?! Предположим, что камера, о которой ты ничего не знал, и зафиксировала, как ты бросаешь что-то через забор. Но деньги не рассыпались? Видно же было просто узел, и все?!
– Да… И что вы хотите этим сказать?
– Да то, что первое, что нужно сделать, это получить информацию о том, что происходит сейчас в доме Поливанова. Это самое важное. Узнать, чем дышит эта Алиса, какие ее планы. Второе: обязательно выяснить, разыскивают ли тебя или твою Надю. Третье: встретиться с домработницей Катей, миллионершей, и попытаться понять, известно ли ей что-то о деньгах, о том, что они украдены, и не подозревает ли она тебя.
Григорий почувствовал себя так, словно ему в спину вонзили сразу три ножа. Вопросы были как бы правильными, своевременными, и ответы на них действительно могли бы пролить свет на всю ситуацию в целом. Возможно даже, узнав о том, что его никто не ищет, он успокоился бы сам и успокоил Надю. Но как все это узнать? При всей своей общительности и большом количестве друзей и знакомых он не доверял абсолютно никому. Все его окружение – юристы. Люди умные, гибкие, сообразительные и проворные, особенно когда дело касается извлечения пользы из полученной информации. Информация – это вообще самое важное в их профессии. И подчас они забываются и даже своих близких друзей готовы предать и ободрать. По инерции. К тому же где гарантия, что, если он сообщит кому-то из своих друзей, что он украл деньги, это не станет достоянием целой группы людей, а после и вовсе не вылезет наружу и не приведет к самым печальным последствиям?
Но все эти рассуждения были адресованы все же Гурвичу. И он должен был вести себя именно так – то есть внешне проживать ситуацию, которую он обрисовал для бывшего следователя. Причем надо было так вжиться в эту роль, так поверить хотя бы на время во весь этот бред, чтобы не проговориться, не выдать себя. Хотя на самом деле все было, конечно, не так. И опасность, как это ни было печально, нависла лишь над самой Надей. И чтобы обезопасить ее, надо было превратить жизнь самой Алисы в ад. Но времени на это у него не было. Если бы не убийство горничной в Красноуфимске и не бегство Нади, он все бы успел и сделал бы все по намеченному ранее плану, будь он уверен, что Надя в безопасности. Но теперь, когда он не знал, где она и что с ней, первым делом надо было разыскать ее. Вот почему он решил подключить к работе Гурвича. Пусть он проделает за него всю работу по разоблачению Алисы.
– Петр Родионович… – он вздохнул, чувствуя, как узел лжи и цинизма мешает ему говорить, – буду признателен вам, если вы согласитесь мне помочь в одном деле.
Он заметил, как Гурвич усмехнулся. Он, умный мужик, уже не мог не относиться к нему с презрением. Ну и пусть! Главное, чтобы он помог!
– Да не вопрос. – Он пожал плечами. – Давай, рассказывай.
7
Расставшись с Гурвичем, Григорий почувствовал какое-то облегчение. Работа, которую он взвалил на его плечи и которая ему самому казалась муторной, была не такой уж и сложной, чтобы ее не мог сделать за него кто-то другой. И заключалась она в том, чтобы собрать информацию, подкрепленную документами, которая бы доказывала причастность Алисы к финансовым махинациям ее покойного мужа. Будь она обычной женщиной, просто женой, попытавшейся залезть в карман к своему мужу, это было бы не так страшно. Но роль Алисы в судьбе Поливанова попахивала дурно – ее брак, срежиссированный весьма серьезной организацией, должен был послужить инструментом возвращения полетаевских миллионов государству. Но в какой-то момент все пошло не по плану – Поливанов, попавший в разработку ФСБ, которая и приставила к нему Алису, умер, успев оставить завещание не в пользу жены, как это ожидалось и планировалось, а в пользу совершенно другого человека. Как тут не предположить, что Поливанову стало известно о роли Алисы в его жизни? Этот вывод напрашивался сам собой. Возможно, именно это открытие и подкосило его здоровье. А может, его убили… Но, с другой стороны, зачем же было его убивать, если Алиса, потратившая на него так много времени и сил, так и не успела получить доступ к тем счетам своего супруга, где находилась большая часть его средств, то есть не выполнила своего основного задания?
Та жуткая сцена, свидетелем которой Григорий оказался, говорила о том, что Поливанов при жизни (а может, и своей смертью) разрушил все планы своей молодой жены. Но и это полбеды. Такая реакция на его смерть или содержание завещания могла иметь и другие корни – смертельный страх Алисы перед разоблачением другого рода. Будучи женой Поливанова, она (а это Григорий знал точно) позволила себе за спиной государственной структуры, на которую работала, активно заниматься личными финансовыми махинациями, используя поливановские схемы с использованием фирм-однодневок, где фигурировало уже ее имя. И таким образом часть денег, которые должны были отправляться на счета мужа, переправлялись на ее новые именные счета за границу. И обо всем этом Григорий узнал во время доверительной беседы с Катей, домработницей Поливанова, сразу же после его смерти. Обливаясь слезами, Катя, потрясенная смертью своего хозяина и друга, принесла ему пачку документов, которые Поливанов отдал ей незадолго до своей смерти, предположив, что это «быть может, что-то очень важное, если он доверил их мне». Бумаги эти оказались копиями как раз тех самых документов, которые свидетельствовали о том, что Алиса украла у мужа чуть ли не треть его состояния еще при его жизни. Возможно, Поливанов собирался как раз положить конец этим аферам жены, собрав весь компромат, но его смерть не позволила ему довести это дело до конца. Вот таким совершенно случайным образом в руках Григория оказался список фирм Алисы, разбросанных по разным городам, преимущественно в глубинке, некоторые из которых, возможно, еще продолжали работать на Алису. Григорий предположил, что оставались буквально считаные дни до того момента, когда о махинациях Алисы станет известно ее конторе, и что, пока этого не случилось, существуют всего лишь два варианта развития событий, первый из которых – поспешная зачистка всех этих афер самой Алисой, второй – возможность для Григория воспользоваться этим компроматом (пока Алиса, к примеру, пьет или занимается разруливанием каких-то других дел, связанных со смертью мужа), с тем чтобы с помощью грубого информационного шантажа обезопасить Надю. Вот для реализации второго варианта он и привлек к работе Гурвича, вручив ему необходимые документы. И если это сработает и Алиса узнает о том, что ей грозит реальный срок за то, что она, вместо того чтобы вытрясти из Поливанова все награбленное им в 90-е годы, сама занялась финансовыми аферами, возможно, в обмен на молчание она и оставит в покое Надю.
План был сомнительным с самого начала. Но надо знать Алису, чтобы предположить, что он все же может сработать. С травмированной психикой вследствие ее работы в спецслужбах (в сфере психотехники), о чем Алиса сама рассказала по пьяни все той же Кате, не в меру вспыльчивая, раздражительная и мнительная, подверженная маниям, которые сводились к страху перед тюрьмой, в которой ей пришлось провести целых полтора года по заданию своего руководства, она могла реально испугаться и пойти на сделку. Вот поэтому надо было действовать решительно и быстро. И пока бы Гурвич занимался сбором компромата на нее, Григорий нашел бы Надю и спрятал ее в надежном месте. И Питер, куда она так рвалась в своих романтических фантазиях, должен был быть лишь перевалочным пунктом – оттуда Григорий собирался увезти ее в тихую и теплую Болгарию.
