Он совершенно неожиданно для нее взял ее руки, открыв ей лицо, красное, с зажмуренными глазами.
– Ты не должна выходить за него замуж, поняла?
– Хватит! – крикнула она, уже не зная, куда себя деть и что делать. – Это не твое дело!
– Конечно. Это же не я собрался жениться на старухе. Ты – молодая, красивая девушка! Да ты вообще в своем уме?
– У меня долги! – вдруг выпалила она и замотала головой, словно это могло развеять все ее нехорошие мысли. – Уходи! Все. Достал!
– Долги есть у всех, но не все ломают свою жизнь подобными браками. Что он тебе пообещал? Вообще расскажи, что с тобой случилось? На-ка, выпей, может, тогда сможешь…
И он напоил ее. Чистым, неотравленным коньяком. Она пила и плакала. Напряжение исчезло, и теперь она видела перед собой только красивого парня, который лез ей в душу, проникал своими вопросами в мозг, заставляя ее выкладывать ему всю правду. Но ведь разве не для этого она впустила его? Разве не этого ей хотелось – услышать мнение постороннего человека о ее планах? Он назвал ее полной дурой. А что еще она желала услышать? Все ее объяснения звучали как-то слабо, словно она и сама не верила в то, что говорила.
– Да плевать на деньги! Подумаешь, не можешь смотреть в глаза тем, кому должна. Подумаешь, вернешь квартиру…
Ей захотелось его ударить. Такое вот странное чувство. Словно она разделась перед чужим человеком догола, а он теперь смеется над ней.
– Сколько тебе нужно денег?
– Много, – буркнула Надя, отмахнувшись от него как от мухи. – Очень много. И вообще, это не твое дело!
– Столько хватит?
С этими словами Григорий распахнул сумку и показал ей наваленные как попало вперемежку с носками и майками пачки евро.
Возможно, именно в тот момент она и протрезвела. Во всяком случае, чувство, похожее на страх, вызвало какую-то странную реакцию. Она просто онемела. Григорий же громко, весело расхохотался.
– Это твое? – наконец спросила она.
– А то чье же?
– Закрой сумку, – потребовала девушка. Объяснять ему, что своими деньгами он дразнит ее, раздражает, было бы стыдно.
– Ну ладно.
Он выполнил ее просьбу.
– Откуда у тебя так много денег?
– От верблюда. – Он плеснул себе коньяку и выпил. – Ходят иногда по улицам верблюды и раздают деньги. Ты не слышала?
– Дурак. Не смешно. Я тут перед тобой душу вывернула наизнанку, а ты… ты…
– Давай уже, неси листок и ручку, пиши список тех, кому ты задолжала. Отдадим им деньги, и тогда тебе не надо будет выходить замуж за того паука.
– Это как?
– Очень просто. Не видишь, что ли? Куча денег! Расплатишься – и уедем.
– Как это – уедем? Ты кто такой вообще, чтобы я с тобой уезжала?
– Хорошо, сама уедешь. Просто я подумал, что лучше уж пускаться во все тяжкие в компании.
– Ты это серьезно? Ты не разыгрываешь меня? Деньги не фальшивые?
Она пыталась понять, что происходит. Еще вчера, ради того чтобы расплатиться с долгами, она готова была лечь в постель старика за деньги, по сути, продать себя. Это было условием. А что потребует от нее этот странный парень?
– Но я не смогу вернуть тебе все это… никогда… Думаю, ты это понимаешь.
– Не дурак. Все понимаю.
Ей вдруг захотелось спать. Неожиданно. Она дышала ровно, глаза ее закрывались.
– Не спи, Надя! Быстро вставай и пошли! Быстро, я тебе говорю! Это газ… Газ!
Но она уже его не слышала.
4
– Ты что-то там закричал про газ или я напутала?
Она сидела, завернувшись в простыню, за столиком в гостиничном номере и никак не могла понять, как здесь оказалась. Но гостиницу эту она хорошо знала, в свое время, еще учась в школе, она приходила сюда подрабатывать, мыла номера, заменяя беременную знакомую и зарабатывая карманные деньги. Очень старая и грязная провинциальная гостиница советских времен, двухэтажная, с кадкой с огромной пальмой в центре холла и обшарпанной конторкой для администратора слева от двери. Сколько ни крась и ни обновляй, все равно видно, что все вокруг старое и ужасное.
Сумка с деньгами, которые ей явно приснились, стояла возле кровати. Григорий, одетый и умытый, только что заказал по телефону завтрак в номер.
– Какой еще газ? О чем ты? Ну ты, мать, даешь! Бутылку коньяка уговорила, про какой-то газ выдумала… Вот что творит с мозгами алкоголь!
– Это еще что… – она попыталась улыбнуться, и улыбка вышла какой-то кривой, странной, – мне приснилось, что эта сумка полна денег!
– Это все коньяк! Это он дурит тебе голову! Откуда у меня, простого парня, чернорабочего по уборке нечистот, деньги?
– Что-что? Чернорабочий по уборке нечистот?
– Нет, вообще-то я музыкант, веду хоровой кружок при заводе, но, поскольку там нет ставки музыканта и руководителя детского хора, так меня провели чернорабоч…
– Все! Хватит врать! Какой ты учитель музыки? Руководитель детского хора? Что ты мне голову морочишь? И вообще, мне сейчас нужно быть дома, ко мне должен прийти жених!
– Ты влюблена. Я только сейчас это понял. Что же ты мне раньше не сказала? Хорошо, давай я отвезу тебя домой. Встретишься со своим женихом. Ты список-то сохранила?
– Какой еще список?
– Черный, какой же еще?!
В дверь постучали, Григорий, подмигнув Наде, открыл дверь и впустил горничную в голубом платье и белом фартучке. Ей было лет под сорок, платье было явно мало, и грудь натягивала материю так, что белые пуговички держались уже на вытянутых и почему-то розовых нитках. Тяжелый хвост на затылке раскачивался из стороны в сторону, пока женщина ставила поднос с завтраком на столик.
– Надя? Это ты? – Горничная вдруг встретилась взглядом с Надей и замерла, словно не веря своим глазам.
Это была знакомая мамы, парикмахерша Валентина. Все знали, что у нее аллергия на какие-то химические препараты, и поэтому она вынуждена была поменять работу. Значит, сейчас она здесь, в гостинице. Скорее всего, работает и администратором, и горничной, может, еще и завтраки готовит на маленькой кухне, расположенной позади банкетного зала.
– Вообще-то мою жену зовут Таня, – сказал Григорий, нахмурившись. – Вы ее явно с кем-то спутали.
Валентина начала водить глазами, оставаясь при этом неподвижной. Конечно, она все поняла и сразу же приняла правила этой игры, объяснения которой так никогда и не узнает. Мало ли зачем этому молодому мужику захотелось, чтобы его жену или просто подружку никто не узнал.
– Да, извините. Что-нибудь еще?
Григорий подошел к столику, осмотрел пустые чашки, маленький кофейник, сахарницу, булочки и масло, пожал плечами.
