— Звучит так, словно они проводят время лучше, чем мы, — ответил Трой, бросив еще один взгляд на толпу. — Ну, я собираюсь уйти отсюда, но прежде чем я пойду… — Трой повернулся к ним обоим, — я удерживал шефа, сколько мог, но скоро нам придется поговорить. Очень скоро.
Люциан понял, что ждать результатов вскрытия осталось недолго, и кивнул.
— Намек понят.
Трой хлопнул его по плечу, затем Гейба.
— Увидимся.
Братья смотрели, как Трой пробирается сквозь толпу доброжелателей.
Гейб первым нарушил молчание тяжким вздохом, который показался громче, чем разговоры вокруг.
— У меня такое чувство, будто мы не будем довольны тем, что покажет вскрытие.
Люциан стиснул на секунду зубы, потом ответил:
— У меня тоже.
Прогресс требует терпения высшего уровня. По крайней мере, Джулия верила в это, наблюдая за Мадлен.
Женщина держала кисть около часа, прежде чем перевела взгляд на палитру красок. Джулия подала пример, тоже взяв в руки кисть и лист бумаги.
Она нарисовала нечто, похожее на кривобокого человечка, и это было лучшее, на что она была способна. Спустя примерно тридцать минут Джулия отодвинула в сторону бумагу, на которой малевала, и теперь Мадлен пристально смотрела на чистый холст, кисть дрожала в ее руке.
Джулия сидела, изнывая от скуки и нетерпения. Она могла бы включить телевизор, но не хотела, чтобы Мадлен отвлекалась, хотя и подозревала, что взять кисть — единственный прогресс, на который та способна… Мадден пошевелилась.
Джулия закусила губу, когда рука женщины зависла над палитрой с красками. Через пару секунд она окунула кисть в баночку с коричневой краской и затем поднесла руку к бумаге. Ее запястье качнулось, и слабая коричневая линия появилась на холсте.
— Вот так, Мадлен, — сказала Джулия, наблюдая, как женщина делает несколько коротких мазков темно-коричневым цветом. — Потрясающе.
И тот факт, что Мадлен попыталась рисовать, действительно ее потряс, не смотря на то что композиция состояла из коротких обрывочных линий. Это было чудо!
Может быть, даже слишком большое чудо, прошептал внутренний голос. Джулия тут же почувствовала себя ужасно из-за того, что поставила под сомнение реалистичность своих ожиданий. Пациентам в таком состоянии требовались недели и месяцы, иногда годы, чтобы добиться малейших изменений. Но даже так это был немалый подвиг.
Доктор Флорес считал, что причина болезни Мадлен была психологической, физически девушка могла делать все, что и раньше. Существовали ментальные блоки, не телесные.
Закусив губу, Джулия наблюдала, как Мадлен продолжала работать коричневой краской. Через некоторое время женщина сменила цвет, выбрав красный, который напомнил Джулии бархат обивки кресел в комнате, где она сидела в день приезда.
Пока Мадден работала над рисунком, Джулия разрывалась между желанием поздравить себя за нестандартное мышление и неверием в то, что все это вообще происходит.
Но может быть, это был своего рода ключ, который однажды откроет, через что прошла Мадлен, и Джулии следовало воспользоваться им.
— Ты знаешь, где ты, Мадлен?
Ее рука замерла над холстом.
Надеясь, что не допустила ошибку, Джулия прерывисто вздохнула.
— Ты знаешь, что ты дома?
Мадлен начала рисовать снова, затеняя малиновым верхний край холста.
— Ты… знаешь, где ты была? — Когда Мадлен не ответила, но продолжила рисовать, Джулия потерла ладонями колени. — Все нормально. Тебе просто нужно знать, что тут ты в безопасности.
Кисть замерла, и, кажется, глубоко вздохнув, Мадлен повернула голову к Джулии.
Глаза женщины были распахнуты, зрачки сильно контрастировали со светлой зелено-голубой радужкой. Джулия резко вздохнула, когда прочла в глазах другой женщины страх. Она не могла ошибиться. Мадлен выглядела напуганной, и Джулия почувствовала, как внутри нее все завязалось узлом.
— Мадлен…
Джулия резко замолчала, когда увидела, как взгляд женщины метнулся ей за плечо. Покалывание разлилось по шее и спустилось на плечи.
Затаив дыхание, она развернулась на стуле. Ее сердце екнуло, когда она увидела незнакомца, стоящего у входа в спальню Мадлен. Тело Джулии среагировало инстинктивно. Вскочив на ноги, она встала между этим человеком и Мадлен, а ее взгляд метнулся туда, где лежал на прикроватном столике телефон. Проклятье, почему он был не у нее в кармане?
Страх охватил ее. Все ушли из дома, так что, кто бы это ни был, едва ли он должен тут находиться. Незнакомец не выглядел так, будто собирался выхватить пистолет и потребовать провести его к сейфу с золотыми слитками. Он был одет в голубую рубашку поло, заправленную в шорты цвета хаки. Она готова была ручаться, что на ногах у него были топсайдеры. Его одежда походила на излюбленный летний наряд богатеньких белых мальчиков. Хотя, опять же, она сомневалась, что, грабя дома среди бела дня, люди одеваются во все черное.
— Кто вы? — требовательно спросил человек, прежде чем она успела открыть рот.
— Кто я? — Шокированная, она сжала кулаки. Этот человек вламывается в дом и спрашивает, кто она?
Но было в нем что-то знакомое, хоть она и была уверена, что не видела его раньше. Он шагнул в комнату, и Джулия напряглась, а ее сердце застучало быстрее.
— Вы сиделка, — заключил он. — Они вас наняли, не так ли?
Она смогла лишь понять, что под «они» незнакомец имел в виду де Винсентов, но не собиралась отвечать ему.
— Я не знаю, кто вы и как попали в этот дом, но я вынуждена просить вас…
— Что? Уйти? У меня больше прав быть тут, чем у вас. — Он ступил в сторону, и Джулия сдвинулась, оставаясь между ним и женщиной, которая не могла защитить себя сама.
Человек остановился и прищурился.
— Вы действительно не знаете, кто я? Я Дэниел Габон.
Хотя она сомневалась, что большинство грабителей и серийных убийц представляются, она все же не почувствовала большого облегчения.
— Я не слышала этого имени.
— Конечно, нет, — горько вздохнул он. — С чего бы им рассказывать вам обо мне?
Ее взгляд снова метнулся к телефону, а потом обшарил комнату в поисках оружия, просто на всякий случай.
Затем весь его настрой изменился. Его плечи поникли, он покачал головой.
— Проклятье, я не пытаюсь напугать вас или быть грубым. Вы не сделали ничего плохого, и вы… Черт, вы понятия не имеете, во что ввязались.
Беспокойство Джулии стало сильнее.
— Прошу прощения, но я не…
— Я двоюродный брат Мадлен. Мой отец был братом ее матери, — сказал он, проводя рукой по коротким колючим волосам. — Я не хотел срываться, как сорвался только что, но я… — Он перевел взгляд ей за спину, и она поняла, что теперь он видит Мадлен. Мужчина едва слышно выругался. — Я был ошарашен, когда увидел ее… вас обеих.
