— Чем жить будут? — уточнил я. — Разговор-то идёт не о годик пережить, и всё наладится, а вообще о новой жизни. Они не завод, производить ничего не могут. Предложить защиту окружающим — так окружающих не останется, зона будет заражена мертвяками. Москва ими забита будет, придётся сидеть в четырёх стенах и с ума сходить.
— Верно, — согласился Сергеич. — А что тогда в Коврове, куда ты нас тащишь? В смысле не защиты, а экономики?
— Про-из-вод-ство, — по слогам ответил я. — Причём такое, которое в будущем наиболее востребовано будет. Стрелковое оружие, тяжёлые пулемёты и лёгкая вездеходная техника. Идеальное сочетание.
— А кормиться?
— Блин, там-то такого количества мертвяков не будет, как здесь, — отмахнулся я. — Пахать-сеять вполне будет можно, или там свиней разводить на котлеты, и коров на молоко с мясом. Картошку выращивать, в конце концов.
— Ишь продумал, — усмехнулся он.
— А как ты хочешь? Зачем потом туда-сюда метаться?
— Ну а как насчёт общего упадка цивилизации? — влез с глобальным вопросом Лёха. — Ну закончатся запасы патронов и стволов на складах, потом что? Нефть кто добудет? Кто переработает?
— Лёх, ты шутишь? — даже возмутился я. — Кроме электроники, никто ничего не утеряет. Там особо сложные производства, да и то… придумают что-нибудь. Лампы те же или микросхемы… в ладонь размером. Нарезное оружие нормального качества с каких пор производят? С девятнадцатого века? Когда даже электричество не на каждом заводе было?
— Ну согласен, — кивнул он. — Чуть технология производства ствола пострадает, но даже не слишком сильно. Машины. Что с машинами? — Он постучал по капоту «крузака».
— На уровне сороковых-пятидесятых годов двадцатого века — запросто, — заявил я. — Рессоры, никакой электроники, кроме электромеханического распределителя зажигания и свечей. Блок чугунный, поршни такие же. Шкворневая подвеска, только смазывать не забывай. Тот же военных лет ГАЗ-А воспроизведут как два пальца об асфальт. Или «шестьдесят девятый». Там же вообще ничего сложного. Что ещё, резина? Искусственный каучук уже когда изобрели? Аккумуляторы тоже не проблема сделать, пусть немного качество и пострадает. Даже те же батарейки. Ну, не будет «энерджайзеров» с кроликами, будут старые щелочные, или какие они там, с угольным стержнем в середине. Работали же, хоть и не так долго, даже я их ещё помню.
Лёха кивнул, соглашаясь.
— А топливо? — спросил он затем. — Нефть-то где? В Сибири?
— Нефть в Сибири, если её на внешний рынок продавать. В товарных количествах. А если для себя, то нефть у татар, у башкир, в Самаре, на века хватит. По Волге можно доставить, речными танкерами, например. И даже с Каспия того же. А перегнать её даже я сумею. Не знаю, как насчёт девяносто пятого, но семьдесят второй я даже с помощью школьного учебника химии сумею выгнать.
— М-да, вполне… Кстати, бензин с соляркой и из угля делать несложно, немцы ещё в двадцать восьмом году начали. Говорят, что нефтяные компании ходу этому не дают, а так он даже дешевле в производстве. Ну а куда Волга не дотягивается?
Невнимательно Лёха слушает.
— Куда Волга не дотягивается, дотягиваются её судоходные притоки, — учительским тоном ответил я.
— И в Коврове что?
— Клязьма.
— В ней воробья не утопишь, — съехидничал Лёха. — Скажешь тоже, Клязьма… клизьма.
— Это здесь. А я карту смотрел, в отличие от некоторых… скептиков, блин. На ней пристани обозначены по всему течению. Значит, судоходная, причём не только для моторок. Баржа пройдёт как минимум.
— Ну Серый, удивил… Ты как давно об этом думаешь?
— Недавно, — честно ответил я. — Но зато постоянно. И причём обо всём, что нас ждёт. Так что тебе как оружейнику пока лучше всего в Ковров.
— Верно. — Дальше Лёха говорил уже наполовину с самим собой. — Для оружия… бездымный порох. Обработка клетчатки азотной кислотой, её чуть не со Средних веков знают. Гремучая ртуть — легко, к тому же её и заменять можно, азидом тем же, она просто традиционна. Гильзы тянуть с каких времен научились?
— Вот-вот. Поэтому возврата к камням и палкам не получится. Народ так убивать друг друга не согласится. Остались чертежи, библиотеки, носители знаний. Уж револьвер сделать или винтовку с продольно скользящим — никакого таланта не надо. Не говоря о гладкостволе.
Тут к нам вернулся Дмитрий с совершенно обалдевшим лицом, на чём наша беседа о глобальном прервалась.
— Что сказали? — спросил я, когда бородач подошёл ко мне.
— Насчёт эвакуационных центров всё плохо, — ответил он. — Нет таких, все сами по себе спасаются и организовываются. Есть что-то вроде лагерей беженцев, но там только заборы и кормёжка, а дальше как хотите. Некоторых, кто с полезными специальностями, и молодых женщин вояки к себе приглашают. Зато сказали, что начали оружие со складов длительного хранения раздавать, требуется только паспорт или военный билет для получения. По одному стволу с боекомплектом в одни руки.
— Где? — хором поразились мы.
Как-то не очень верилось, что руководство нашей многострадальной могло на такое решиться. Не их стиль. Или уже и без руководства обошлись? В чьём ведении эти бесконечные склады? ГРАУ
[26]
? Тогда вояки могли своей волей и своей властью до этого дойти.
— Да прямо здесь, на заправке, — ответил Дмитрий. — Раздали уже всё, следующая машина будет к восьми вечера, говорят. А к шести примерно на противоположной стороне шоссе, у Солнечногорска, выдавать будут. Надо нам пока где-то перекантоваться и едой какой-нибудь разжиться, а то в последний день последний батон между детьми разделили.
Вот ведь гад, а? Ниже пояса ведь ударил. Я только собрался с ними технично расстаться, мол, всем привет, ждите раздачи, как он мне голодных детей выставил. Ну и чего мне теперь делать прикажете? Как их бросишь?
— С нами пока езжайте, — сказал я. — Там вас накормим и подкинем еды на первое время. А вечером сюда подъедете, оружие получите, если не врут. А потом уже решите, куда вы там дальше.
Сергей Крамцов
24 марта, суббота, день
Машины «беженцев» мы загнали в соседний с нашим переулок посёлка, где они, немного постеснявшись, вскрыли сразу три дома. С оружием у них было плохо, а тут у нас наблюдательный пункт на углу, хоть чем-то их прикроем. Прибежавшему Дмитрию, с которым был ещё рыжий мужик лет сорока, отдали ящик тушняка и всякого прочего большую сумку, с которой они и убежали, радостные.
Состав у них был с переизбытком женского пола. Мужчин было всего четверо, сам Дмитрий, ещё рыжий, которого звали Рамаз, невысокий лысоватый театральный художник Витя, ну и сибирский студент Паша, который в эту компанию приблудился совершенно случайно, оказавшись в день Катастрофы в Москве проездом. Его приютила Лиза — та самая крепкая девица в сером спортивном костюме, в мирное время преподававшая физкультуру в школе. В общем, не только кров с убежищем парню предоставили, но и тёплую постель.
