Это примчал заместитель Игумнова. Дежурный вышел в коридор его поприветствовать.
— Цуканов… — Майор не был обескуражен разносом, который устроил генерал. Редкое дежурство заканчивалось мирно. Вот кто мне сегодня поставит бутылку!..
— Только за этим меня вызвали! А мокруха?!
— Наговоришь еще!
Шуточки были одного толка.
Оба возвращались с ярмарки «в проженных кафтанах» с многочисленными выговорами и последними предупреждениями. Оба — кандидаты на «выкинштейн», которых как «штрафнков» использовали в самых сомнительных и явно противозаконных ситуаиях.
— Ладно…
Давай… — они, наконец, оторвались друг от друга.
В следующую минуту Цуканов уже входил в кабинете Игумнова.
— Привет…
Изрядно обрюзгший, с выкатившимся из под куртки брюшком, Цуканов был свеж, жизнерадостен — ему хватило времени, чтобы выспаться.
— Я уж думал, тут вас положили всех… — Он бросил на стол свернутую трубкой газету. Подтащил себе стул.
— Пока нет… — Игумнов подвинул к нему чайник с заваркой. Стакан. Пей. И сейчас поедешь. Времени нет рассиживаться…
— Уже пью…
Чай был не самый горячий, не самый крепкий.
— «Чай жидок, хозяин — русский»… — Сострил Цуканов. — Ладно. Куда ехать?
— В Домодедово.
— Чего там?
— Дело стремное…
Цуканов ничего не записывал. У него была цепкая память оперативника.
Он достал ручку только когда речь дошла до номера патрульной машины.
— Выходит, милицейский патруль в связке с нигерийцами и видновской группой. Я правильно понял?
— Да.
— Нападавших мы тоже не знаем?
— Нет. Они приехали вчетвером в «джипе». На станции их уже ждали. Двое. Похоже, частные охранники. Перед тем они чистили последнюю электричку…
Цуканов запыхтел.
— А чего сами домодедовцы не займутся? Им чего? Не судьба?
— Нам судьба.
Отвертеться не удалось.
— У них всегда не понос, так золотуха…
— Теперь конкретно. Там есть коммерческая палатка на площади…
— Я вроде все знаю.
— «Азас».
Цуканов ее знал.
— Торгашки там из Шатуры. Торфушки. Сама палатка под крышей кавказцев. Азербайджанцы держат…
— Запиши. Неделю назад к ним заходил некто Коржаков… — Игумнов познакомил его с подробностями. — Оставил эту карточку…
Цуканов переписал:
— «Старший консультант по менежменту фирмы „Освальд“»… — Поднял плечи. — Впервые слышу…
— Я звонил в «Лайнс». Рэмбо обещал узнать.
— Моя задача…
— Все узнать. Как Коржаков попал к ним. Как себя вел. Что рассказал о себе. Причина визита. Ведь не из-за красивых же глаз он сделал подарки «торфушкам»?! Кстати… — Он знал своего зама. — Не советую что- нибудь в палатке пробывать. Особенно левуюй водку! В госпиталь загремишь!
Цуканов отмахнулся.
— Да, ладно, Игумнов! Учи своего отца морковку дергать…. И для этого ты меня вызвал?!
— Почти… — Игумнов продолжил вроде беспечно. — Если услышишь, что у кого-то ночью появился пистолет, с меня ящик коньяка…
Зам насторожился. Самого его учить дергать морковку не надо было, он сам мог научить когоугодно. Настроение у Цуканова сразу упало.
Он перевел взгляд на Качана. За время инструктажа тот не сказал ни слова.
— Что за пистолет?
— Табельный «макаров».
«Так и есть…»
— А как?
Игумнов рассказал.
— Ясно… — Шансов найти пистолет до утра не было никаких.
«Завтра грядут крупные неприятности. Качана выгонят. Игумнову объявят служебное несоответствие. Это в лучшем случае. На него у начальства большой зуб…»
— Вот номер пистолета…
Цуканов взглянул мельком. Номер записывать не стал:
— Вряд ли мне попадется много стволов. Дежурный знает?
— Нет. Пока только мы трое… Теперь еще: тебе может позвонить Ксения, я послал ее в общежитие к африканцам…
— Я один еду?
— Возьмешь с собой старшего опера…
— Кого же это?
— «Штирлица».
Подполковник какого-то хитрого подразделения был прикомандирован к Линейному Управлению временно, пока ему подыскивали должность.
О прежней его работе ничего не было известно. За новичком тянулся шлейф загадочных слухов. Причиной его появления на вокзале называли прокол. Он то ли замочил кого-то по заданию высокого начальства, то ли, наоборот, организовал побег осужденному…
Сведения об этом просочились в печать. Возник громкий скандал. В деле оказались замешаны известные лица. Руководство Штирлица сразу от него открестилось, штрафника на время убрали подальше с глаз, оформили на вокзале старшим опером.
— Только не вводи в курс дела… — Менты ему не доверяли.
С коллегами новый сотрудник не сходился. Был известен среди них как «Прикомандированный» или «Штирлиц». Без имени и звания. Иногда к нему приезжали на вокзал друзья по прежней службе — в черных «волгах», спортивного вида, явно офицеры спецслужб.
— Пока будешь в палатке «Азас», пусть он сходит на станцию. Надо переговорить с монтерами пути…
Цуканов вздохнул.
— Думаешь он сможет?
— Хотя бы перепишет. С уборщиком на платформе Домодедово поговори сам. Ты его знаешь…
— Кириллычато?! Заместителя по строю?! Да как облупленного!
— И договоримся. На наркотики не отвлекайся. Нигерийцы, Коржаков, патрули… Нас они интересуют лишь постольку- поскольку. В связи с «макаровым».
Инструктаж был закончен.
— Вооружись: там все может быть.
— Понял. Как у нас с машиной?..
Возьмешь дежурную. Мы тем временем махнем на Варсонофьевский. К Коржакову. И, может, в ОхранноСыскную Ассоциацию. К Рэмбо.
— А транспорт? Вызовешь Карпеца? — Цуканов догадался. Свободных машин в дежурке не было. Карпец был младший инспектор розыска, он жил рядом, на Москве- товарной.
— Придется. Другого не придумать…
Игумнов набрал телефон младшего инспектора.
— Слушаю… — Карпец спал чутко — снял трубку уже на втором гудке.
Доброе утро… — Игумнову было жаль его поднимать, но выхода не было.
— Твои «Жигули» на ходу?
— С вечера бегали, товарищ капитан.
