– Должно быть, это ужасный шок, – сказал Майк.
Райли на мгновение задержала дыхание, а потом произнесла:
– Я думаю, что папа мог… сделать кое-что ужасное.
Майк удивлённо поднял брови.
– Ты думаешь, что он может быть убийцей?
– Нет, он в это время был на другом континенте, но он узнал о романе, и Байрон считает… а теперь и я тоже думаю, что возможно…
Её голос оборвался.
Майк сказал:
– Подожди, постарайся вспомнить. Может быть, когда ты была маленькой, ты знала о том, что что-то происходит, но не понимала, что. Ты вообще помнишь что-нибудь такое? Просто закрой глаза, расслабься. Если что-то есть, оно само придёт к тебе. Когда это произойдёт, расскажи мне.
Райли закрыла глаза и стала дышать медленней.
Она вспомнила сцену, которую не понимала всю свою жизнь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Райли казалось бессмысленным, что сцена, которую она вспомнила, столько её преследовала. Она не была чем-то особенным – просто беседа, которую она много лет проигрывала в уме.
Всё это вспомнилось ей, когда она сидела с закрытыми глазами в кабинете Майка Невинса. Она всё ещё не знала, что это значит.
Майк сказал:
– Расскажи мне, что ты вспомнила.
Всё ещё не открывая глаз, Райли стала пересказывать Майку своё воспоминание.
– Мне было лет пять. Я вошла в кухню, там разговаривали мама и сестра, Венди. Венди было лет пятнадцать. Мама плакала. Венди повторяла: «Мамочка, пожалуйста, сделай это». Она тоже плакала. «Ты будешь гораздо счастливей. Я буду счастливей. И Райли. Мы все будем счастливы». Но мама продолжала рыдать и говорить: «Я не могу. Я разговаривала со священником. Он сказал, почему. Я просто не могу».
Вот и всё. Почему она столько времени это помнит?
Вдруг в голове Райли будто включили свет. Она открыла глаза и посмотрела на Майка.
Он сказал:
– Теперь ты понимаешь, что тогда происходило, верно?
Райли кивнула.
– Они говорили о Байроне. Мама сказала Венди, что Байрон хочет, чтобы она развелась с моим отцом и вышла за него. Венди тоже хотела этого. Она умоляла её сделать это. Но моя мама не могла. Это как-то связано с тем, что ей сказал священник.
Очень мягко Майк сказал:
– То было другое время, Райли. Предполагалось, что жёны всегда будут со своими мужьями. И если она спросила военного священника, что делать, он должен был сказать ей, что она не может уйти от него. Он мог сказать, что это вопрос жизни и смерти. Её муж служил в другой стране, в горячей точке. Такая новость могла его убить, такое иногда случалось. За письмами, начинающимися словами «Дорогой Джон», слишком часто следовали смерти на фронте.
Райли захлестнула печаль – печаль за маму, за сестру, за себя.
– Венди убежала вскоре после этого, – сказала Райли. – Мне кажется, мама винила себя за это. Она всё время думала, что всё происходит по её вине, даже то, что было не так с папой, то, как он обращается с ней и с остальными. Она отвергла свой единственный шанс на счастье, но всё равно винила себя. Она винила себя вплоть до самого дня, когда умерла.
Теперь Райли рыдала. Она открыла глаза, и Майк дал ей платок.
– Она могла быть счастлива! – воскликнула Райли. – Когда я думаю о том, что могло быть…
Она не могла этого представить, а уж тем более облечь в слова – жизнь, которая могла быть у неё, если бы мама развелась с отцом и вышла за Байрона.
Но ей нужно было сказать кое-что ещё.
– Вчера мне снился кошмар, Майк, – сказала она. – Я отталкивала людей, всех, кого любила и о ком заботилась – просто отталкивала их, потому, что они стояли у меня на пути. Наконец, не осталось никого, кроме него – человека, который убил маму.
– Как ты думаешь, что значил твой сон? – спросил Майк.
Райли задумалась. До этого момента она не давала себя шанса подумать.
– За то, что я узнала, может быть чудовищная цена. Я могу остаться совсем одна…
Её голос снова оборвался, и Майк вместо неё сказал именно то, что она думала:
– Лишь демоны прошлого всегда будут рядом.
Райли кивнула.
– Райли, будучи психиатром, я уяснил для себя одну вещь: прошлое прошло, прошлого нет. Нужно жить в настоящем. Нам всем это нужно. Здесь и сейчас чертовски страшно, нам всем, всегда. Это самое трудное в мире, с чем нам приходится иметь дело – гораздо трудней, чем смириться с прошлым. Подумай о своей матери, которую снедало чувство вины, которая умерла с этим грузом на плечах. Поучись на её примере. Ты не хочешь кончить, как она.
Всё, что говорил Майк, находило живой отклик в душе Райли.
Именно поэтому она и пришла к нему за помощью.
Райли вытерла слёзы и глубоко вдохнула. Она почувствовала, что её тело расслабляется.
– Что ты планируешь делать теперь? – спросил Майк.
Райли пожала плечами.
– Не думаю, что могу сделать что-то ещё – я имею в виду, найти убийцу матери. Мне просто придётся жить с той мыслью, что папа как-то связан с её смертью. Я никогда не узнаю, что было на самом деле.
– Что у тебя на завтра? Будешь работать над делом Спичечного убийцы?
– Нет, к нему я вернусь не раньше понедельника.
– Тогда проведи время с детьми.
Райли с трудом могла поверить, что всё так просто.
Сможет ли она сделать это?
Что её останавливает?
– Спасибо, Майк, – сказала она. – Большое спасибо.
Майк тепло улыбнулся.
– Рад был помочь. Теперь иди домой. Нам обоим пора спать.
*
Когда Райли проснулась следующим утром, в окно её спальни струился яркий солнечный свет. Она посмотрела на часы и увидела, что уже почти десять часов.
После вчерашнего она так вымоталась, что проснулась гораздо позже обычного.
В тревоге она вскочила с кровати, чтобы собраться на работу.
Но тут она вспомнила, что сегодня воскресенье, и не такое, как большая часть воскресений в её жизни. На неё не давило ни одно дело. На сегодня у неё нет работы.
Странное чувство. Интересно, она сможет к нему привыкнуть? Она спала очень крепко, без сновидений. Теперь она закрыла глаза и снова отключилась. Однако вскоре её разбудил чудесный запах.
«Бекон, – поняла она. – Кофе».
Она услышала стук в дверь и голос Эприл:
– Мам, ты собираешься проспать весь день?
Райли села на кровати, полностью проснувшись. Эприл вошла с улыбкой на лице и с подносом, полным еды. Она поставила поднос на кровать, осторожно, чтобы ничего не разлить.
