— Спит? А его можно как-то пробудить?
— В принципе да. Знаешь, эту «спячку» можно сравнить с заброшенным родником в лесу, который просто нужно хорошенько расчистить от мусора и земли, чтобы дать выход на поверхность скрытым подземным водным потокам.
Маг огляделся по сторонам и радостно ткнул пальцем в большие, высеченные из камня чаши, стоящие в углах.
— Вот! Думаю, для начала нам нужно разжечь в них огонь, чтобы пробудить здесь стихию, которой посвящен храм.
Сказано — сделано. Мы с энтузиазмом начали собирать с пола сухие ветки и листья, складывая их в глубокие каменные чаши. Очень пригодился топор, прихваченный практичным Олафом. Пока я собирал хворост вокруг здания, он нашел неподалеку несколько сухих деревьев и ловко разделал их на короткие поленья. Через полчаса огонь уже вовсю полыхал в чашах заброшенного храма, наполняя его пространство жаром и дымом костра.
— Я бы еще и эти дикие заросли убрал. Понимаешь, как бы тебе объяснить… Огонь подпитывает воздух. А для того, чтобы эти две стихии нормально взаимодействовали между собой, потоки воздуха должны свободно циркулировать возле места силы.
Просто фэн-шуй какой-то… Это, конечно, если не вспоминать, что изначально фэн-шуй — китайское искусство украшения могил.
Но чего только не сделаешь ради призрачной надежды на обретение магии, и мы с Олафом бодро взялись за расчистку пространства вокруг стен. Заодно вымели еловыми ветками все остатки мусора из храма. А потом сложили огромный кострище на поляне перед входом, на котором весь этот порубленный нами кустарник и мусор сожгли. Короче, пламя полыхало у нас дай боже — до небес! Причем и внутри храма, и снаружи. Генеральная уборка удалась на славу, и к вечеру он приобрел вполне приличный вид. Лукас без устали шептал какие-то заклинания над алтарем, щедро вливая в них свою силу, отчего по залу то и дело проносились сильные порывы ветра, а огонь в чашах в ответ на это начинал аж гудеть, жадно пожирая сухие ветки и поленья. Мы с Олафом только и успевали их туда подкладывать.
— Ну вот… полдела сделано, стихию мы вроде бы пробудили. На сегодня все. До вечера костер сам прогорит, а его угли будут еще тлеть всю ночь, подпитывая до утра пробужденную нами стихию. Надо бы еще у проводника спросить, что деревенские раньше приносили на алтарь Айрану, нам бы тоже не помешало это сделать. — Лукас вопросительно посмотрел на меня. — Прямо завтра мы с тобой, Йен, попробуем провести здесь ритуал. Ты готов?
Я неуверенно пожал плечами:
— Как к этому можно быть готовым? Особенно если учесть, чем в прошлый раз это для меня закончилось. Но ради магии я готов рискнуть еще раз. Оно того стоит.
— Йен, не нужно больше вспоминать о плохом. Мы никогда теперь не узнаем истинных причин провала твоей инициации. Возможно, это просто было неудачное стечение каких-то обстоятельств. Стихия — она на то и есть стихия, что при обращении к ней риск присутствует всегда. Но моя интуиция подсказывает мне, что завтра у нас осечки не будет, а ей можно верить.
Эх, Лукас, твои бы слова да богу Айрану в уши! Я и сам хочу верить в благополучный исход нашей авантюры.
На постоялый двор мы вернулись уже в сумерках. На пороге нас встречал взволнованный Густав.
— Йен, где вы были целый день?! Я вас обыскался. Ушли, никому ничего не сказали.
— Мы в древний храм на болото ходили.
— Зачем?
Густав недоуменно смотрел на меня, словно я сморозил величайшую глупость. Меня так и подмывало ехидно спросить: «А сам-то зачем в храмы ходишь»? Но ссориться с кузеном я не хотел, поэтому ответил честно:
— Хотели посмотреть, нельзя ли там провести еще один ритуал пробуждения моей силы.
— И как?! А чего же вы меня с собой не позвали? Я бы тоже хотел на этот храм посмотреть! — В глазах Густава загорелся нездоровый огонек авантюризма, а в голосе отчетливо сквозила детская обида на то, что это приключение обошло его стороной.
— Ты спал, кузен. И тебе важнее было отдохнуть после ранения, а не по лесам и болотам бродить.
— Так все самое интересное в жизни проспать можно! Когда вы в следующий раз туда пойдете?
— Завтра собираемся.
— Я с вами! Между прочим, я тоже маг Воздуха и могу помочь вам с ритуалом.
— Ваша помощь нам действительно не помешает, княжич, — примирительно произнес Лукас. — Два мага-воздушника — это очень хорошо. Подпитать ритуал силой родственной стихии лишним не будет. Спасибо!
— Договорились.
Повеселевший Густав подхватил меня под руку и потащил ужинать. На мое слабое возражение «мне надо бы переодеться» он беспечно махнул рукой — что, мол, за глупости такие, чай, не при дворе князя. Он явно скучал весь день в одиночестве и сейчас спешил наверстать упущенное. За ужином он плюхнулся рядом со мной и, уже позабыв про все обиды, весь вечер не закрывал рта. Этот парень с каждой минутой нравился мне все больше и больше. При всей его безалаберности он абсолютно открытый и искренний. Рассказывая про свои детские проделки, он, может, чуток их и приукрашивал, но при этом о суровых последствиях этих каверз сообщал честно и без стеснения: и как старший Марций собственноручно порол его, и как на конюшне заставлял нерадивого отпрыска убирать навоз, и как иногда оставлял провинившегося сына без ужина.
И вот что удивительно: при этом в голосе Густава звучала настоящая любовь и уважение к строгому отцу. Мне даже немного завидно стало, что у них с отцом такие хорошие отношения, и я себе пообещал обязательно познакомиться поближе со своим дядюшкой Касиусом. Если меня дома встретят совсем плохо, я, может, даже сразу уеду с Густавом в Вертан: не прогонит же дядя своего племянника? Кузен меж тем не умолкал ни на минуту, успевая еще при этом заботливо подкладывать мне на тарелку лучшие куски, подливал в мою кружку вина, не забывая разбавлять его водой, и вообще относился ко мне как к любимому младшему брату. Его забота была приятна и ненаигранна, для него я действительно родственник, о котором нужно заботиться. И от этого внутри меня разливалось приятное тепло, а странный чужой мир казался не таким уж жестоким и недружелюбным.
Утром я проснулся со странным ощущением, что сегодня свершится нечто важное, что навсегда изменит мою жизнь. Пока непонятно, будут у этого события последствия хорошими или ужасными, но то, что они будут значительными, — точно. Предчувствие этого заставляло меня зябко поежиться, словно от холодного сквозняка, коснувшегося обнаженной кожи. Еще немного, и у меня точно начнется нервный мандраж. Нет, так нельзя, мне нужно было срочно успокоиться! В таком нервном состоянии на ритуал даже и отправляться не стоит — это верный провал, и хорошо еще, если не с повторением смертельного исхода. От мрачных мыслей меня отвлек стук в дверь и голос Олафа:
— Господин! Вас там внизу кузнец ожидает, говорит, что принес образцы вашего заказа.
— Сейчас спущусь, пусть подождет!
Вот и отлично. Мне нужно срочно заняться делом, чтобы не думать о предстоящем ритуале, и для начала изготовить первые образцы гранат. Заодно мы и испытаем их сегодня же, подальше от чужих глаз, в глухом лесу. Густав — парень, конечно, любопытный, да и его друг барон тоже не так прост, но они нам обязаны жизнями, а значит, будут молчать, если я их попрошу. К тому же секрета пороха и разных других тонкостей изготовления гранат им никто раскрывать даже и не собирался, они увидят лишь готовый результат и вряд ли что поймут.
