Японцев пока еще не удалось потеснить в небе, но потеря двух дирижаблей заставила их отказаться от использования полевых аэродромов. Вместо этого грузы начали сбрасывать на парашютах. Но и это продлилось недолго. События в Испании показали, что с дирижаблями могут бороться только дирижабли, а грузом может оказаться и сотня тонн бомб.
Поэтому в России создали первую истребительную эскадру дирижаблей. Эти аппараты имели большой запас хода, не уступали гигантам в практическом потолке и отличались куда более скромными размерами. Для дирижаблей, само собой. Экипаж – десять человек и серьезное вооружение из нескольких крупнокалиберных пулеметов и авиационных пушек.
Достаточно было появиться в небе двум таким истребителям, как японцы поспешили отказаться от использования дирижаблей. Хотя это вовсе не означало, что они поставили крест на снабжении войск.
Два инженерных батальона с помощью нескольких тысяч наемных, ну или согнанных, рабочих все это время прокладывали дорогу по ущельям и перевалам. И как это ни удивительно, результаты впечатляли. Автостраду им соорудить не удалось, но уже к концу июня по дороге пошли грузовики.
Конфликт длился уже порядка двух месяцев, а российский обыватель относительно его пребывал в неведении. Проскальзывали отдельные сведения, но представлялось это как пограничный инцидент. Не более. Отправка же войск на Дальний Восток и вовсе удерживалась в тайне.
Алина, как и остальные жители Российской империи, прекрасно знала о том, что в Монголии находится корпус императорской армии. Но была крайне удивлена, столкнувшись с действительностью.
Обычный корпус, в зависимости от штатного состава, имеет численность от двадцати до тридцати тысяч. Особый корпус не превышал и шести. Зато количество офицерского и сержантского состава было чрезвычайно высоко. С началом же боевых действий его подразделения начали насыщаться личным составом за счет частичной мобилизации Сибирского военного округа. Он и стал костяком разворачивающейся здесь армии.
– Вы, Алина Владимировна, уж простите, но пока еще дите дитем. Моя бы воля, так ноги бабьей в армии не было бы. А уж юнкеров отправлять на такое дело – и вовсе непотребство, – оглаживая пышные усы, назидательно произнес сержант.
– Вы, Егор Степанович, еще титьку мамкину помяните, – не выдержав, огрызнулась девушка.
– Алина Владимировна! – опешив от подобного заявления из уст девицы, вскинулся старший механик.
– Ой да ладно вам! А то я не знаю, как нас за глаза называют, – отмахнулась она.
– Про вас – это правда?
– Нет.
– Ну так и ведите себя как порядочная девица, а не как баба базарная.
– Все, извините, Егор Степанович. Больше не буду.
– А касаемо одиночного гуляния я так скажу. Японские разъезды и пешие отряды в отдалении от их опорных пунктов – отнюдь не редкость.
– Я при оружии, – указывая на свой самозарядный карабин ТК и кобуру с вальтером, возразила Алина.
– И что с того?
– Да то, что я еще в пятнадцать лет подстрелила почти два десятка японцев.
– О том я знаю. Но бить наступающего врага из окопа – не одно и то же, что и встретиться с ним в чистом поле. Так-то, Алина Владимировна. Пойдемте обратно.
Путь в лагерь занял немного времени. А там ее встретил командир машины, поручик Веретенников. Встретил весьма гневно, еще и угрожал списать с машины вчистую. Угу. Как бы не так. Они сейчас неразлучны, как две половинки одного целого. Нет одного – нет и другого. Поди управься в одиночку с «Богатырем». Эта машина изначально рассчитана на экипаж из двух человек.
Известен случай, когда однотипным германским бронеходом «Крестоносец» управлял один-единственный пилот. Но это исключение из правил. Лишь оказавшись в рубке этого гиганта, Алина по-настоящему осознала, насколько талантлив бронеходчик Азаров, коль скоро в одиночку справлялся с такой громадой, да еще и израненной в бою.
На первом курсе юнкера учились управлять только паукообразными машинами. Затем практика в войсках. С переходом на второй курс приступали к изучению «Богатырей». Это уже человекообразная машина, и перед стажировкой студенты получали специальность механика-водителя.
Управлять двуногой машиной было куда интересней, но в то же время значительно сложней. Впрочем, это ничуть не пугало тех, кто совладал-таки с человекоподобным бронеходом. Наоборот, девушки с нетерпением ожидали начала третьего курса, где им предстояло знакомство с «Витязями». Одноместная машина, отличающаяся большей подвижностью и маневренностью. Еще более сложная в управлении, но зато полностью находящаяся в воле одного лишь пилота.
– Алина, к чему это ребячество? – наконец начав остывать, поинтересовался Веретенников.
– Скучно сидеть в пределах лагеря. Все уже опостылело хуже горькой редьки.
– И что, за постами не такая же степь?
– Там она другая. Вольготная. А не истоптанная сапогами, копытами, гусеницами и колесами.
– Н-да. Уверены, что не ошиблись с выбором специальности?
– Хотите сказать, что солдат должен уметь только две вещи – выживать и убивать, а ценить – только чувство товарищеского локтя? А все прекрасное побоку?
– Кхм. Н-нет, конечно…
– Вот и я так думаю.
Признаться, отношения у них никак не складывались. С самого прибытия напарницы поручик относился к ней предвзято. Поначалу Веретенников и слышать не хотел о закреплении за его бронеходом юнкера-девицы. Однако выбор был невелик. Либо так, либо машина окажется на приколе ввиду болезни механика-водителя, угодившего на операционный стол с аппендицитом.
Потом посыпались сальные шуточки сослуживцев, намекавших на то, что он идиот, коль скоро отвергает подарок судьбы. Лучше бы озаботился тем, чтобы для него стажировка столь милого юнкера обернулась приятным времяпрепровождением. Но и тут не срослось. Едва уловив первый намек на ухаживания, Алина безапелляционно заявила, чтобы господин поручик и думать не смел в эту сторону.
Для начала механикам пришлось вдумчиво поработать над педалями, ход которых оказался слишком жестким для такого легкого и слабенького механика-водителя. С настройкой мудрили долго. Но когда все же получили приемлемый результат, девушка выступила во всей красе. То, как она управлялась со стальной громадиной, не могло не восхищать.
На сегодняшний день верхом мастерства пилота-бронеходчика считалось управление «Витязем». В боевые рубки этих машин попадали действительно лучшие. Тем, кто не мог совмещать движение бронехода и управление вооружением, была уготована рубка двухместной машины. Поручик, как и его механик-водитель, в свое время не прошел отбор и довольствовался «Богатырем». Эта же девчонка…
Словом, куда ни кинь, везде клин. Что никак не способствовало душевному равновесию. Но справедливости ради стоит заметить – в рубке эти двое забывали обо всех разногласиях. Только полное взаимопонимание и никак иначе.
