Плечо все не унималось и продолжало зудеть. Так и подмывало почесать, благо с ее способностью едва ли не завязываться в узел это не проблема. Но… Отчего-то она была уверена, что Клим продолжает за ней наблюдать. И ей категорически не хотелось чесаться у него на виду. Бог весть почему, но вот не хотелось, и все тут.
С чего бы это? Что с ней происходит? Хм. Скорее всего, чувствует себя уязвленной тем, что была не права в оценке Кати. Посчитала ее охотницей за приданым, а на деле та оказалась достойной, любящей супругой и заботливой матерью.
Алина не сомневалась, что Катя непременно погрузится с головой в светскую жизнь столицы. Балы, приемы, банкеты, салоны, драгоценности, наряды, внимание кавалеров и многое другое – ведь это, в понимании Астаховой, пардон, Кондратьевой, так захватывающе. Вот только выяснилось, что Дробышева не права. Может, Катя и не любит Клима, но уж точно готова сделать его счастливым. Она уже это делает. И именно это-то и раздражает Алину.
Девушка остановилась. Протянула руку к прививке и начала легонько хлопать по лопатке ладошкой, притупляя зуд и чувствуя, как успокаивается. Есть у нее привычка все и всегда раскладывать по полочкам в ясную, понятную и стройную картину. И вот мозаика сложилась. Ее мотивы стали очевидными. Да. Причина именно в том, что Алина не любит чувствовать себя неправой, а тут ошиблась.
Она в очередной раз прихлопнула зудящую прививку, на пару секунд прижав ее ладошкой. Полностью успокоиться все же не получилось. В глубине души все еще оставался неприятный осадок. Но оно и понятно, она ведь не машина, чтобы вот так, в одночасье, переключаться с одного на другое. Нужно просто чем-то себя занять, чтобы отвлечься.
Кстати, сейчас ведутся регламентные работы по обслуживанию бронехода. И чем качественнее они их проведут, тем надежнее машина поведет себя в бою. Никто не станет требовать от девушки тягать железо, но найдется где применить и ее нежные ручки. Хм. Ну, не такие уж теперь и нежные: несмотря на кожаные перчатки, которыми она все время пользуется, им все же достается. Помнится, тетушка по этому поводу сильно ругалась, но потом просто приняла как данность.
– Алина! Алина!
Да что ты будешь делать! Ну прямо день встреч со старыми друзьями. Правда, при виде этого здоровяка хандра рассеялась, как утренняя дымка под солнечными лучами. Плотников стоял перед ней с лучезарной улыбкой, подтянутый и весь из себя видный, даром что в полевых условиях. На ремне – кобура с ТТ, подсумки с парой ручных гранат и запасными магазинами к карабину ТК-37, угнездившемуся на плече.
– Коля!
Позабыв обо всех приличиях, она подбежала к другу и едва ли не с визгом повисла на его шее, подогнув ноги. И надо заметить, что парень, успевший за прошедшие два года еще сильнее раздаться в плечах и прибавить в росте, принял эту ношу без труда. Самому рядовому лезть с обнимашками к юнкеру, да еще и к девице, как-то не пристало, вот и замер, бросив руки по швам. Правда, потом все же аккуратно обхватил своими лапами ее талию и, легонько отстранив, поставил на землю.
– Алина, ты это… Кхм… Ну… Люди же кругом. Чего подумают. Опять же, субординация…
– Ох какой ты стал важный, Коля! – без сопротивления отстранившись от него, посетовала Дробышева.
При этом поворачивала здоровяка то одним боком, то другим. Рассматривая его со всех сторон и восхищаясь открывшимся зрелищем, чем вогнала солдата в краску.
– Ну так, живи по уставу – завоюешь честь и славу! – зардевшись от подобного внимания, ответил тот.
– Ой, да брось. А помнишь наш разговор? «Не увидимся, не увидимся»… А вот и увиделись. Ты уж на второй год службы пошел? Вижу, как и говорил, после учебного полка в линейные части подался.
– Есть такое дело.
– А чего в автобат? – рассмотрев его петлицы, поинтересовалась она. – Не дали права выбора?
– Так ить механик я. Какая разница, где паровиками заниматься? А так я еще и на шофера отучился.
– Ну что ж, дело хорошее. А чего это вас не по уставу вооружили? Водителям вроде бы кавалерийские карабины положены.
– То наш комбат пробил. Мол, шоферам тоже не помешают компактные и скорострельные карабины. Экспериментируют, – отмахнулся Николай, в руках которого это оружие смотрелось сущей игрушкой.
– А пистолет?
– Ну а что пистолет? Подвернулась возможность, а командир взвода и не возражает.
– Плотников, ты чего замер? Забыл, где санчасть находится? – послышался властный голос.
– Знакомую встретил, господин поручик.
Николай тут же обернулся на окрик, не забыв вытянуться в струнку. Заодно открывая обзор Алине, ну и давая возможность поручику рассмотреть маленького юнкера в черном комбинезоне.
Н-да. А вот этот голос она не узнала. Чего не сказать о его обладателе… Высокий, широкоплечий, все так же хорош собой, с ухоженными тонкими усиками. Гроза девиц. Хм. Ну и бронеходчик от Бога, чего уж. Вот только… Эмблемы автобата? Как такое возможно?
А какое ей, собственно, до этого дело? Ну, в общем-то, никакого, но непонятно отчего сердце вдруг заколотилось так, что вот-вот выпрыгнет из груди. И вновь холодок под ложечкой. А еще бог весть с чего она вдруг обежала взглядом его фигуру на предмет целостности, мысленно отмечая, что поручик не заикается. Разговоров о герое войны в Испании было много, а потому она слышала и о его контузиях, и о нарушении речи. Значит, выправился. Едва осознала, о чем именно думает, как тут же озлилась на себя.
– Алина Владимировна… – растерянно произнес Азаров. – Добрый день. Кхм… – замялся он и ввиду того, что она не проронила ни слова, лишь буравила двумя угольками глаз, стушевался еще больше. – Н-да. Я давно хотел повиниться перед вами. Хм. Простите мне ту глупость и недостойное поведение.
И вновь молчание. Разве что и без того тонкие губы девушки сжались в линию. Правда, при этом взгляд преобразился. Ее глаза стали походить на две льдинки. Руки она сцепила за спиной, чтобы не положить правую на кобуру с вальтером. Очень хотелось прострелить эту тупую башку. А вот выглядеть смешно – желания никакого. Ведь не исполнит же задуманного, ибо преступление. Вот и нечего народ смешить.
– Ясно, – поведя подбородком, словно воротник вдруг стал тесным, произнес Григорий. – Плотников, заканчивай и в санчасть! – Отдав распоряжение, поручик и сам направился в сторону санитарной палатки.
– Вы знакомы? – спросил Николай, когда они вновь остались одни.
– Было дело, – неопределенно ответила девушка. – А что, он твой командир?
– Ну да. Взводный наш.
– А как он оказался в автобате? Он же бронеходчик. Еще и награды имеет за Испанию.
– Мм… – протянул Николай, а потом начал объяснять: – Дуэлянт он. Через это в Испанию отправился, счастья пытать. И вроде как хорошо все было. Потом по ранению его в Россию на излечение. Но в санатории опять подрался. Поставили перед выбором – стройбат, автобат либо вообще на гражданку. Ну, он и согласился к нам.
