Юный маг медленно обошел поляну по кругу. Затем присел на плоский камень, на котором обычно ждал его владыка эльфов, подпер голову руками и надолго задумался.
Он и сам не до конца понял, как следует относиться к облеченному властью сородичу. И если бы кто-нибудь сейчас спросил его об этом, он не сумел бы ответить однозначно. Нет, родная кровь, это понятно — достаточно лишь в зеркало взглянуть, чтобы понять, насколько они похожи. И все же, будь дело только в родстве, Тир, не поморщившись, отправил бы любопытного вопрошателя куда подальше, поскольку всегда считал, что родство по крови значит ничтожно мало, когда между лю… нет, эльфами, конечно… нет родства истинного — родства душ.
В тот день, когда Тир провел свое первое единение, он узнал много неприятного о повелителе Темного леса. Получил подтверждение самым страшным своим догадкам, увидел в его воспоминаниях то, чего не хотел бы видеть никогда. Он сполна познал чужое разочарование. До сих пор помнил искаженные страхом лица человеческих женщин и по-прежнему слышал по ночам их умоляющий крик: «Не надо! Пощадите хотя бы детей!»
Точно так же, как помнил и слышал их постаревший владыка.
И, если бы не тот факт, что обо всем этом Тир знал до того, как пришел в священную рощу, Темный лес мог лишиться одного из наследников Изиара. Однако обошлось: Тир все же сдержался. А когда узнал, что именно сделал для него тогда Тирриниэль… не простил, нет, но все же испытал по отношению к немолодому эльфу признательность.
Долгое время после этого они старательно присматривались друг к другу. Осторожно расспрашивали сравнивали, оценивали. Тирриниэль не терял надежды вызвать внука на откровенность. Тир, в свою очередь, искусно избегал опасных тем. Одновременно учился, набирался опыта в умении владеть «Огнем жизни». Но вместе с тем он постепенно узнавал владыку эльфов с новой стороны и мысленно поражался тем переменам, которые с ним произошли.
Когда-то он считал, что такого не бывает. Когда-то ему казалось, что за такой короткий срок невозможно перекроить себя прежнего. Однако Тирриниэль искренне сожалел о прошлом. И он действительно изменился так, как, наверное, никогда бы не смог, если бы оставался в полной силе.
— Сегодня с тобой буду заниматься я, — сухо произнес чей-то голос сзади, вырвав юного мага из глубокой задумчивости. — Прощу прощения за опоздание — я не ожидал, что ты закончишь раньше. Надеюсь, тренировка прошла успешно?
Тир вздрогнул, молниеносно оказавшись на ногах, и со смесью недоверия и подозрения уставился на Иттираэля.
— Владыка просил его заменить, — ровно пояснил хранитель, словно не заметив настороженности Тира. — Этим вечером он занят и не сможет присутствовать здесь. Так что твое обучение продолжу я.
— А почему он не предупредил меня об этом сам?
— Не успел, — не моргнув глазом, сообщил Иттираэль, подходя ближе.
— Неужели? — напрягся Тир, отступив на шаг и подняв щиты.
«Умный мальчик, — досадливо поморщился хранитель, когда не смог прочитать его мысли. — И, кажется, слишком многому успел научиться».
— Я не враг тебе, — мирно сказал он вслух.
— О да, — язвительно отозвался Тир, отступая все дальше. — Ты всего лишь хочешь залезть в мою голову.
— Прости мое любопытство. Сам факт твоего существования заставляет меня сомневаться в своих способностях мага. Понятно, это больше заслуга родителей, но мне очень интересно, кто из смертных оказался на такое способен.
Тир угрюмо промолчал.
— Кто твой отец, мальчик? Кто дал тебе жизнь?
— Это тебя не касается!
— Ты не такой, как Талларен, — вкрадчиво сообщил хранитель, незаметно пробуя чужую защиту на прочность. — Вы по характеру совсем не похожи.
Тир сжал челюсти, а в его глазах зажегся опасный огонек, который всего за пару мгновений разросся в настоящий огонь — полноценный, яростный, ядовито-зеленый, в котором жаркими всполохами металась неподдельная ненависть. Лицо искривилось, стало жестким, злым, хищным.
— С чего ты решил, что мы не похожи? — процедил он, не замечая, как ладони сами собой окутываются пламенем.
Иттираэль наклонил голову, внимательно наблюдая за бешеной пляской знаменитого «Огня жизни», не позволяющего ошибиться: перед ним действительно стоял истинный наследник Изиара. Причем владеющий своей силой в полной мере. Такой же неистовый, как все мужчины Л’аэртэ. Смертельно опасный в гневе. Совсем еще юный маг, чья мощь многократно возрастала в моменты искренней ярости.
— Так на кого же я похож, Иттираэль? — обманчиво спокойным тоном осведомился Тир, подбрасывая на ладони шар неистового пламени.
Старший хранитель осторожно отступил на шаг.
— Твоя сила велика…
— Ты не ответил на вопрос!
— Прости. Возможно, я ошибся, — неуловимо изменился голос эльфа, а в глазах промелькнула странная искра. — Но из двоих сыновей нашего повелителя ты больше напоминаешь мне…
— Кого? Торриэля? — Тир неожиданно зло расхохотался. — Неужели ты думаешь, я не нашел бы его, если бы хотел? Неужели считаешь, что Серые пределы, где он от вас скрылся, стали бы для меня помехой? Или, может, полагаешь, в свои пять с половиной веков он сумел избежать нашего общего проклятия?! Думаешь, я не знаю о тех «теплых» отношениях, что были между ними?! Не знаю, за что Торриэль порывался убить собственного брата?! И того, каким образом стало возможным мое рождение?! Может, считаешь, что я благодарен Изиару и тебе заодно за изменение? Тогда ты действительно дурак!
Иттираэль чуть вздрогнул.
— Неужели все-таки Талларен? Значит, он все-таки сумел?..
— Да, Торк возьми! Сумел! Что еще ты хотел вызнать? — прокричал Тир, и хранитель, заглянув в полные ненависти глаза, осторожно отступил, склоняя голову в почтительном поклоне.
— Простите, юный лорд. У меня больше нет вопросов.
— Еще бы они у тебя были!
— Еще раз прошу прощения. Я не желал вызвать ваш гнев. Просто хотел выяснить правду и предложить вам продолжить обучение. Это важно для вас. И пока владыка Тирриниэль занят, прошу позволить вам помочь.
Юный маг, слегка успокоившись, неохотно погасил огонь.
— Я не стану у тебя учиться.
— Жаль, — поджал губы темный эльф. — Я мог бы многое вам дать. То, без чего потом будет трудно обходиться. Вы еще молоды. И вам предстоит немало узнать, если вы хотите занять положенное по праву место.
— А если я не хочу? Если мне это не нужно?
Иттираэль одарил упрямца тяжелым взглядом, но встретил только непримиримую, все еще клокочущую ярость, с которой было трудно спорить и которую невозможно переубедить. По крайней мере — сейчас. Но он привык ждать. И терпеливо стеречь свой единственный шанс тоже прекрасно умел.
— Как пожелаете, юный лорд, — со вздохом сожаления поклонился хранитель, отступая еще дальше. — Но знайте: если вы передумаете, я буду рад помочь.
