Таррэн бережно опустил его на траву, мельком покосился на стремительно тускнеющий изумруд в венце и, поняв, что счет идет уже на секунды, безжалостно рванул рубаху на груди владыки.
— Зачем? — покачал головой Иттираэль.
— Я не дам ему умереть!
— Тогда ты опоздал, — невесело усмехнулся хранитель. — Его можно было задержать еще год назад. Может, месяц. Но сейчас сам видишь: аура уже исчезает.
— Значит, я верну ее обратно! Его время пока не пришло!
— Уход наступает в свой срок, и возраст тут не имеет значения. Кто-то уходит во вторую эпоху, кто-то едва доживает до первой. И владыка Тирриниэль не исключение. Поверь мне, — кротко поведал Иттираэль, пристально наблюдая, как с рук молодого лорда срываются алые искры и жадно впитываются в тело владыки.
Их оказалось на удивление много, этих необычных искр. Так много, сколько хранитель никогда еще ни видел. Казалось, у Таррэна руки буквально горят, но пламя, что удивительно, имело не зеленый, а ровный, поразительно мягкий рыжеватый цвет. В нем давно не было ни ярости, ни ненависти, ни злобы — просто боль, глухое отчаяние и страстное желание все изменить.
— Тирриниэль? — сглотнул Тир, опускаясь на колени возле умирающего. Глаза его при взгляде на сосредоточенное лицо Таррэна подозрительно заблестели. — Как он? Почему так быстро? Я могу чем-то помочь?
— Нет… да. Попробуй с обручем. Там еще должен быть небольшой запас. Коснешься, как при единении…
— Знаю. Я это уже делал.
— Когда?!
— Два дня назад, — тихо ответил юноша, и Таррэн до боли сжал челюсти. — Он уже тогда был на грани, и мне пришлось вмешаться…
— Потом. Делай что я сказал, и не вздумай касаться ауры. К этому ты еще не готов.
— Хорошо, — покладисто кивнул Тир и осторожно коснулся пальцами накопителя. — Но он же совсем пуст, хотя я хорошо помню, что закачал его до упора! Не понимаю, как такое могло случиться! Дед не касался больше огня! Я специально за ним следил!
— Что-о-о?!
— Ну… да, — под изумленным взглядом Таррэна юноша неуловимо порозовел и потупился. — Он же мой дед, разве нет?
— Как он? — отрывисто поинтересовалась Белка, краем глаза поглядывая за разволновавшимися старейшинами.
Линнувиэль, коротко переговорив со старшим братом, быстро отошел от неуверенно мнущейся кучки хранителей и, склонившись над повелителем, озабоченно нахмурился.
— Таррэн, будь осторожнее. Ты можешь сгореть, если зайдешь слишком далеко.
— Тебя не спросили, — пробурчал эльф, сосредоточенно отдавая умирающему отцу собственные силы. — Хочешь помочь — проследи, чтоб не мешали. И Тира прикрой, а то жахнет туда весь резерв, и потом самого придется откачивать.
— Ничего я не жахну, — проворчал юноша, но Таррэн выразительно сверкнул глазами, и он послушно подвинулся, позволяя хранителю занять место рядом с собой. — Между прочим, Тирриниэль научил меня контролировать потоки не хуже, чем некоторые.
— А что с векторами? Он их показывал?
— Атакующие — только основные. Зато защитные узоры объяснил почти все.
— Неплохо, — вынужденно признал Таррэн и взглянул на юного мага совсем по-другому. Этаким долгим, оценивающим взором, от которого Линнувиэля невольно бросило в дрожь.
— Эй! Вы что задумали?! Таррэн!
— Держи венец, — властно кивнул молодой лорд Тиру. — Сумеешь нас удержать, если потребуется?
— Думаю, да. С тобой-то точно не промахнусь.
— Тогда делаем так: я иду за ним, а ты ждешь, держа руку на нити. Как только дам знать, вытягиваешь меня обратно. А я уж позабочусь, чтобы вытащить его.
— Нет! — ахнул Линнувиэль, отшатнувшись в неподдельном ужасе. — Таррэн, ты спятил?! Без полноценного единения вам тут нечего делать — не удержитесь! Туда даже мне не сунуться! А мальчик слишком молод! Бел! Да останови же их!
— Нет, — неожиданно близко раздался голос Белки. Она бесшумно подошла, низко наклонилась над владыкой и шумно вдохнула, будто гончая на охоте. — Если не сделать этого сейчас, Тирриниэль умрет. Точнее, он почти умер и уже стоит по ту сторону: его душа ушла. Но ее еще можно вернуть, если связать своими собственными душами наподобие веревки. Вас трое, должно хватить. Только помните: у нас мало времени.
— Но Тир…
— Я справлюсь, — упрямо сжал зубы юный маг и просительно посмотрел на Белку. — Я сумею, я знаю, я помню, как это делается! Пожалуйста… Тирриниэль не должен умереть!
Гончая наклонила голову, рассматривая что-то неизвестное в его побледневшем от волнения лице. Покосилась на Таррэна, на тревожно сжавшего кулаки Линнувиэля. Оглянулась на хранителей, на поджавшего губы Иттираэля, который с нескрываемым интересом следил за этой молчаливой борьбой. На бледную Мелиссу, что смотрела с не меньшей мольбой. Затем снова посмотрела в глаза юному эльфу и, на мгновение окунувшись в них, как в омут, неожиданно кивнула.
— Делайте, как задумали, потому что у меня еще осталась пара вопросов, которые пока некому задавать. Но учтите: если хоть один из вас застрянет там так, что не сможет выбраться без моей помощи, второй может обратно не возвращаться.
— Я не подведу, — выдохнул Тир, а Таррэн просто кивнул.
— Линни, сиди рядом и пинай этих умников во все удобные места, если что-то пойдет не так, и как можно громче зови. Не сможешь вытащить сам, тогда крикнешь мне — за шкирку приволоку обратно, как тебя когда-то. Сумеешь?
Младший хранитель обреченно вздохнул:
— Постараюсь.
— Главное, не забывайте, что ваше место здесь, а не там. Помните, что вы нужны этому миру. Не слушайте чужих песен и верьте: с этой стороны вас буду ждать я. Хотя бы для того, чтобы потом красиво размазать вас по стенке, а потом оборвать чьи-то длинные уши.
— Точно, — лицемерно вздохнул незаметно держащийся рядом Шранк. — Уши всегда были твоим слабым местом.
— Зато твоим слабым местом была голова! В прошлый раз так по ней двинули, что рот до сих пор не закрывается!
Воевода красноречиво возвел глаза к потолку, молча вопрошая: да сколько же можно вспоминать?!
Белка легонько коснулась щеки Таррэна и отвернулась, потому что ничем помочь не могла — творить магию темных она не умела. Пополнить резерв — пожалуйста, вернуть с того света — не вопрос. Но вот подлинный смысл узоров и плетений, который немедленно начали творить три сильнейших мага Темного леса, был ей не по плечу.
— Удачи, — беззвучно шепнула она.
Но перворожденные этого уже не слышали. Склонившись над телом Тирриниэля, они одновременно запели древние заклинания и на какое-то время во всех смыслах исчезли из этого мира.
Сколько пройдет часов или дней, прежде чем они доберутся до отлетевшей души, — неизвестно. Сколько потребуется усилий, чтобы удержать ее на краю, — кто знает? Но сложность в том, что ее не просто надо найти и подхватить, а медленно и осторожно вывести потом за собой к свету, используя собственную душу вместо путеводной нити, а резервы тела — как единственный доступный источник. Если он опустеет, по ту сторону останутся оба — тот, кто умер первым, и тот, кто рискнул последовать за ним. Если нить оборвется по случайности или чьему-то умыслу, они тоже останутся там. Если ушедший окажется слишком силен, то утянет вторую душу за собой, во мрак. А если он будет слаб, то просто растворится в чужой силе, навсегда оставшись где-то посередине между жизнью и смертью. И этого тоже нельзя было допустить.
