— Как ты?..
— Вот так, — облегченно выдохнула Белка, сжав драгоценное кольцо. — Всегда знала, что магам нельзя доверять. Одно хорошо: мало вас осталось. А теперь будет еще меньше.
Она хладнокровно кивнула на два длинных ножа, которые торчали из его груди, и деловито подбросила на ладони добычу. После чего жестоко усмехнулась, перехватила проклятого дракона поудобнее и, коротко замахнувшись, ударила о навершие одного из кинжалов. Раздался оглушительный хруст, на израненную землю пролился настоящий дождь из зеленых осколков, а Гончая, смяв в кулаке золотой ободок, удовлетворенно кивнула.
— Кажется, это уже входит в привычку…
Иттираэль тихо вздохнул и умер. А Белка выдернула из его груди свои ножи, брезгливо отерла о его одежду, спрыгнула на землю и, оглядев оцепеневших эльфов, хмуро поинтересовалась:
— Чего вылупились?
Шранк, отодвинув с пути какого-то ушастика, оглядел вожака с ног до головы и деликатно кашлянул.
— Бел, ты горишь.
— Да? — удивилась Гончая, но опустила глаза и поняла — правда. Причем, что самое обидное, изменить и исправить было ничего нельзя: от одежды остались жалкие обгорелые лохмотья. — К’саш! Опять новую куртку покупать!
Белка сокрушенно покачала головой, отчего остатки ее вязаной шапочки рассыпались в пыль. Брезгливо отряхнулась, пробурчала что-то нелестное в адрес остроухих, которые только и знают, что огнем швыряться куда ни лень. Освободилась от остатков сапог и наконец выпрямилась, показавшись присутствующим во весь рост.
Линнувиэль поспешно отвел нескромно загоревшийся взгляд, потому что сейчас, лишенная мешковатых штанов и просторной рубахи, она действительно была хороша. Сартас неприлично разинул рот. Корвин и Маликон глухо застонали. Аззар порозовел. Выглянувший из-за его плеча Атталис тяжело вздохнул, а остальные просто застыли, пытаясь осознать увиденное.
— Ну вот, — расстроилась Белка при виде впавших в ступор эльфов. — Что за день такой паршивый? Один помирает не вовремя, другой предает и одежку портит почем зря… А моя шапочка? Таррэн, этот гад спалил Вейнин подарок!
— Мы тебе новую купим, — с улыбкой ответил молодой лорд, гася последние искры огня. — Хоть с бриллиантами, хоть с изумрудами, а хоть из простой травы.
— Зачем мне с бриллиантами? Не-э-эт, ты мне такую же найди.
— И что, тогда ты будешь счастлива?
— Ну-у-у, — задумалась Гончая. — По крайней мере, сердиться точно перестану.
— Я могу попробовать достать, если хочешь, — сдавленно закашлялся Линнувиэль. — В наших хранилищах какого только барахла нет. Не думаю, что владыка Тирриниэль не пожертвует одну симпатичную шапочку, чтобы ты не разнесла нам дворец окончательно.
— Фу, Линни. Как ты можешь обо мне так плохо думать?
— Я не плохо думаю, — с улыбкой возразил эльф. — А просто реально смотрю на вещи.
— А то, что я прибила твоего брата, тебя не смущает?
— Почему это должно меня смущать? Между прочим, у Таррэна ты тоже брата прибила, а он вовсе не выглядит расстроенным. К тому же предателей я не уважаю.
— Похвально, — рассеянно отозвалась Гончая, грациозной походкой подходя к попятившимся эльфам.
Карраш счастливо заурчал и, потершись о ее плечо страшноватой мордой, что-то быстро-быстро пролопотал на своем зверином языке. Белка так же рассеянно кивнула, потрепала подошедшего за порцией ласки Ирташа, погладила Ракшу, позволила Траш потереться щекой. Наконец, приблизилась к качающемуся от слабости Тирриниэлю, отобрала его перстень у Линнувиэля и, нацепив его на положенное место, придирчиво оглядела владыку эльфов.
— Ну, живой? Гляжу, резервы совсем на нуле, как у Таррэна и этого хитрого мальчишки?
— Я не мальчишка! — запротестовал Тир.
— Мальчишка… думаешь, твоих неполных двадцати лет достаточно, чтобы со мной препираться?
— Сколько? — заметно вздрогнул Тирриниэль.
— Я не препираюсь! — насупился Тир.
— Тогда что же ты сейчас делаешь?
— Спорю. А это совершенно разные вещи. И вообще…
— Тирраэль илле Л’аэртэ! — внезапно посуровел ее голос, и юноша обреченно опустил плечи. — Я смотрю, пребывание в Темном лесу плохо на тебя повлияло. Мне что, напомнить о твоем обещании беречь Милле и держаться подальше от темных?
Тир поспешно мотнул головой.
— Не надо! Я больше не буду.
— Так-то, — кивнула она. — А теперь иди сюда. Я на тебя наконец посмотрю.
Юный гений смущенно потупился и безропотно дал себя обнять.
— Ну чего ты? Со мной все хорошо, даже не задели…
— Знаю я твое «хорошо»: от вас, торопыг, только отвернись, как тут же синяков понаставите, где можно и нельзя. Прямо как специально за ними охотитесь. Не задело тебя, малыш?
— Мама!
Белка тепло улыбнулась.
— Как же быстро ты повзрослел, мой мальчик… А давно ли мечи впервые в руки взял?
— Что-о-о?! — взвился под самый потолок вопль. — Как он сказал: мама?
Линнувиэль неприлично разинул рот и уставился на Гончую, словно в первый раз увидел.
Значит, она… и Таррэн… и эти дети… Мать честная! Да ведь мальчишка — копия молодого лорда! Да и откуда же ему еще взяться, если у владыки Л’аэртэ было всего два сына, и лишь один из них остался в живых? Святые небеса!
Владыка Л’аэртэ спал с лица, когда услышал полное имя внука: Тирраэль илле Л’аэртэ… У мальчика оказалось правильное имя! Достойное наследника правящего рода. Тирриниэль с неподдельным восхищением оглядел маленькую Гончую и уважительно ей поклонился. А Белка ласково провела ладонью по щеке Тира, заодно пополнила его истраченный резерв и взъерошила непослушную челку.
— И когда ты успел стать таким колючим? Всего на пару месяцев вас отпустили, а вы… ответь мне, пожалуйста, когда ты коснулся огня, мой мальчик?
— Когда ранили Вала, — понурился юноша. — Но я случайно, честное слово!
— Это моя вина, — шмыгнула носом Милле. — Вал не виноват, не обижай его — он хороший! Да, он допустил ошибку, но их было слишком много! Ракша, скажи, что так и было! Ты ведь можешь посмотреть через меня!
Молодая самочка с урчанием скользнула к своей младшей сестренке и согласно рыкнула.
— Да не надо, я и без вас знаю, как все было, — отмахнулась Белка. — Ирташ уже подсмотрел у Тира. Так что Вала, пожалуй, не буду пинать… слишком сильно. Просто хотела убедиться, что вы оба отдаете отчет в том, что натворили, и готовы отвечать за последствия. Ведь так?
— Да, мама, — дружно вздохнули дети.
— Отлично. Мелисса, иди сюда, я тебя наконец обниму. Ты ведь уже научилась делать то, что я тебе показала?
— Да, мама, — совсем тихо шмыгнула носом Милле и порывисто прижалась, спрятав горящее лицо на груди у покачавшей головой Гончей.
