Переложив автомат со сложенным прикладом себе на колени, Хамзат даже немного сбросил скорость, чтобы не оттягивать неизбежное.
— Аллаху акбар, — прошептал он, чувствуя, как ярость, скопившаяся в нём, придаёт ему силы и ясности в голове.
Внимательно глядя в зеркало, он ждал, когда один из двух сидящих впереди парней, тот, что справа, высунется в окно с автоматом и откроет огонь. На его месте он сам так бы сделал. Но, к удивлению, они его совсем за лоха приняли. «Геленд» помигал фарами, посигналил, а в заднее окно высунулась улыбающаяся Любаня, жестом приглашая его остановиться. У пацанов же на передних сиденьях лица были бледные, напряжённые.
Хамзат остановил машину, широко улыбаясь в окно, и когда «Геленд» поравнялся с ним, одним движением вытолкнул наружу ствол АКС, упираясь в дверь краем магазина, и длинной очередью хлестнул по сидящим впереди. Цилиндрический дульный тормоз выбросил тройной хвост огня, струя пустых гильз ударила по приборной доске, а пули прошили насквозь салон немецкого внедорожника. Тот, что сидел справа, худой, стриженный почти налысо светловолосый парень лет восемнадцати с виду, был убит мгновенно, пули угодили в голову. Второй дёрнулся, то ли пытаясь выскочить из салона, то ли схватиться за оружие, но тут досталось и ему, причём несколько сразу, все в грудь и шею. Он свалился головой на рулевое колесо и затем скатился вбок. На своего товарища, обмякшего и выпавшего головой в открытое окно.
Зато выскочить успела Любаня. Пока Хамзат менял выпущенный одной длинной очередью магазин, она выскочила в дверь с противоположной стороны и исчезла из поля зрения.
— Куда пошла? — крикнул он, досылая патрон. — Иди ко мне, разговор есть!
В убийстве двух дезертиров его ярость выхода не нашла. Он их даже и не винил ни в чём, вся его злость сосредоточилась на этой наглой и жадной бабе, готовой убивать и продавать людей за копейки. И которая хотела убить его просто за побрякушки, оставив без отца его сыновей.
Жену в списке привязанностей он пропустил, равно как и не вспомнил о том, как это золото самому пришло в руки — такие скользкие моменты его мысль огибала легко, как мастер-слаломист вешки на спуске.
Выскочив из-за руля, он широким шагом пошёл в обход расстрелянной машины и чуть не поплатился за самоуверенность. Две пули подряд, выпущенные из пистолета, ударили в заднюю стойку, заставив его укрыться. Ещё несколько выстрелов выбили оставшиеся стекла. Было слышно, что стреляют не в упор, Любаня успела отбежать с дороги, наверное укрывшись за деревьями.
— Быстрая какая… — прошептал Хамзат с некоторым удивлением.
У него было с собой четыре гранаты, но именно сейчас ему бросать их не хотелось. Это было бы не то, ему хотелось Любаню пристрелить, а ещё лучше — отрезать ей голову, что он, собственно говоря, и собрался сделать. Долгие раздумья оказались ошибкой. Он думал, как победить врага, а бывшая проститутка таким едва ли могла бы считаться. Поэтому она выбрала самую правильную тактику — побежала. И когда Хамзат подскочил с автоматом на изготовку над капотом «Геленда», он увидел мелькающую между деревьев спину бегущей девки.
— Тварь! — заорал он и открыл частую стрельбу короткими очередями ей вслед, в ярости кусая губы, ругаясь и брызгая слюной, и стрелял, пока магазин не опустел.
Попал он или нет — он не понял, но подозревал, что не попал. Потому что в подобную мерзкую тварь попасть невозможно, такие бабы этот мир ещё переживут и на его обломках спляшут. Спина бегущей исчезла, скрывшись в кустарнике, а пускаться в погоню с непонятным результатом было бы глупостью. Он воин, не мальчишка, должен уметь думать уже. На выстрелы могли приехать, да и подмогу она вполне могла вызвать, он без карманной рации в руке её и не видел ни разу. Опять ему не повезло.
— Чтобы ты сдохла в муках, тварь, — с чувством сказал он, распахивая дверцу «мерседеса», намереваясь собрать трофеи.
Задерживаться в этом месте было нельзя.
Сергей Крамцов
6 апреля, пятница, вторая половина дня
Поев шашлыка и удачно продав никому не нужный «Паджеро», мы ещё немного пошлялись по базару, прицениваясь к разным товарам и по ходу обменяв два «Макарова» на две новенькие двадцатилитровые канистры не знаю чьего производства, но очень хорошо сделанные, с откидными лейками. Цена мне вполне справедливой показалась, канистры теперь чуть не в большем дефиците, чем оружие. Пистолетов страна много наклепала, а вместо канистр у нас всё больше заправки строили.
А за один «укорот» нам посулили их ещё и наполнить соляркой. Сначала меня такая цена напрягла, но потом подумалось, что тот, у кого горючка, цену может произвольно на неё назначать. Тем более что без дела сейчас никто и не ездит, а две канистры — это четыреста километров на моём «Форанере», если не горячиться. Одной мародёркой отбить можно затраты, а уж найти причину проехать четыре сотни верст по мёртвой земле ещё надо найти.
Странно, но сознание уже полностью перестроилось под новые реалии. Не удивляла ни меновая торговля, ни толкучка, наполненная вооружёнными людьми и затерявшаяся в какой-то деревне, ни бандиты в спортивных костюмах и разгрузках, с автоматами на плече, словно так и надо, ничего уже не удивляло. Более того, мы, совсем недавно развлекавшиеся в клубах, расценивали выезд на этот грязный маленький базарчик и шашлык с пивом как выход в свет, можно сказать, настоящее развлечение. Деревня в город выбралась, на ярмарку!
Всё познаётся в сравнении, иначе и не скажешь. Для времён, когда ты просто выживаешь в развалившемся мире, и это уже праздник — по базарчику погулять.
Когда пошли на выход, увидели, как кого-то вдребезги проигравшегося на лохотроне ведут на выход трое тех самых хлопцев в спортивных костюмах и разгрузках, что ранее пили пиво, заботливо избавив его от оружия и почти всего имущества. По крайней мере, один из них нёс в руке помповик и какие-то сумки, явно не свои собственные.
— И куда его теперь, без всего? — поразилась Татьяна. — Он же пропадёт теперь.
— А играть его кто-то заставлял? — спросил Лёха. — Пистолет к голове приставлял? Или как?
— Дураков и в алтаре бьют, — добавил я. — Мало таким говорили, что на лохотронах не выигрывают? Так нет, всем хочется денег на халяву срубить. Вот и последствия.
— И что ему теперь, погибать? — чуть возмутилась она.
— Не думаю, — ответил Лёха. — Дадут какую-нибудь работу за харчи, например. Ров вон копать пойдёт. Или грузчиком. Там ему самое место, всё равно мозгов нет.
Он показал рукой в сторону работающего в отдалении экскаватора, рядом с которым суетилась ещё и целая бригада с лопатами и тачками.
— Опа, смотри! — вдруг ткнул пальцем в объявление Лёха.
— Ни фига себе… — поразился я, прочитав. — Хотя ничего удивительного, вполне следовало ожидать. Ребята шибко деловые, зарабатывают на всём, а это — чистый доход.
Раньше мы на эту штуковину внимания не обратили, хотя… судя по свежему виду, её только что повесили. К столбу у ворот рынка была приколочена выпиленная из большой доски стрелка, указывающая в сторону дачного посёлка, на которой аккуратно, по трафарету, было написано масляной краской:
