– Вот, воевода, это мои земляки из Моравии. Милош, – указал он на осанистого купца с залысинами. – Ирижи, – на второго, седоватого, пониже ростом, – и Ондра – на высокого и худощавого. – А это, честные купцы, воевода Олег. Приглашаю всех вас ко мне на обед, – молвил Витольд, после того, как мужи кратко поприветствовали друг друга, и повёл гостей в свой деревянный дом рядом с церковью.
Стременной воеводы последовал за ними, ведя двух лошадей под уздцы.
– Как дела в Великой Морвии? – спросил Олег, когда они уселись за стол.
– Это раньше она была Великой, – делая по-чешски ударения на первом слоге, – вздохнул высокий, – до того, как угры её знищили в том злопамятном 907 году от Рождества Христова. Но наша Чехия, слава Богу, устояла, да ещё и часть Моравы смогла отвоевать…
– Мы ныне как бы меж двух огней пребываем, – неторопливо пояснил второй осанистый, с залысинами на темени, купец, – с одной стороны угры нас подмять хотят, а с другой германы данью обложить. Вот наш князь Вратислав и биется, как меж молот и наковален. Пастор Витольд рёк, что ты, воевода Колег, хочешь куда-то на воинскую службу наняться с воями своими, так давай к нам, князю Вратиславу добрые воины, во, как нужны! – купец сделал красноречивое движение дланью у горла. – Платит он воинам своим добре, ведь мы на перекрест торговый живем, от нас на Русь кони угорские, и серебро идет, а от вас лен, воск, мёд, железо болотное, збрание доброе, что нам на сей момент до места.
– Олег не просто воевода, – молвил пастор торжественно, – он княжеского рода, великого Ольга Вещего сын!
– Ведаем про то, пастор Витольд, – одобрительно и с уважением закивали купцы.
– Так что решай, князь Колег, сын Колги, почтём за велику честь, – не менее торжественно молвил осанистый купец с высоким челом.
– Милош верно сказал, переедь к нам, в Морава, жалеть не будешь, – вторил ему купец пониже ростом, с заметной проседью в волосах, которого звали Иржи.
Они ещё поговорили, сытно поели, и купцы отправились по своим делам.
– Не меня благодари, а Господа Всевышнего, – молвил Витольд Ольгу, когда купцы ушли, и воевода оставил пастору щедрое пожертвование. – Надо всегда надеяться на Его волю и милость, и Он никогда не оставит в беде!
Сев на поданого стременным вороного, воевода неспешно тронул коня и поехал к своему терему, обдумывая новые события и неожиданное предложение моровчан.
Рано утром, едва засерел рассвет, небольшой конный отряд двинулся вверх по берегу широкой Непры по проторённому многими караванами пути аж до Смоленска, где был переволок в Западную Двину. Обеспечивавший порядок и безопасность в сих местах волоковой тиун накормил гостей местными угрями и белорыбицей, снабдил воеводу и его спутников необходимой провизией, сопроводил до реки и помог переправиться на другую сторону на речных плоскодонных баржах. Далее отряд Олега поскакал к полуночи, взяв направление на реку Великую, чтобы вдоль реки далёкого детства добраться до самого Изборска. Воевода намеревался вначале посетить могилы своего деда Бажана и матери Велины, которая три лета тому умерла, как сообщили ему приехавшие на киевский торг земляки, а уж потом отправиться в Нов-град. Перед отъездом он думал зайти к тётке Ефанде, однако переступить порог терема, даже после краткой встречи с Ингардом, не решился: всё-таки там Ольга, да и князь неспроста назначил встречу в Ратном стане, а не как обычно, в гриднице. «О месте захоронения отца лепше узнаю у того же тиуна Новгородского», – решил Олег.
Почти двадцать дней провели в седле кияне, одолев около тысячи вёрст пути. Вот, наконец, и долгожданный Изборск. Солнце алым шаром уже коснулось верхушек деревьев дальнего леса, когда небольшой конный отряд остановился у частокола добротного и обширного купеческого двора. Всё почти как двенадцать лет назад, когда он стоял у этих теперь сильно потемневших от снега и дождей тесовых ворот, только рядом тогда был отец – могучий старец с пышной белой гривой волос. И ещё была жива мать.
За частоколом послышались голоса и движение.
– Эй, охорона, отворяй! Дядька Гнездо! – громко кликнул Олег. В ответ послышался удивлённый голос.
– Состарился уже Гнездо, давно не в охороне, а ты кто будешь, гость уважаемый, и как хозяину о тебе доложить?
– Я брат вашего хозяина Андрея, Олег, а это мои люди, – ответил воевода, несколько волнуясь, ведь последняя встреча с братом и матерью была не из радушных. За воротами замолчали, слышны были только неясные разговоры и скрип деревянной лестницы. Потом и вовсе наступила тишина.
– Никак, пускать нас не желают, – неуверенно проговорил молодой и потому несколько нетерпеливый стременной Фёдор. Наконец ворота, будто нехотя, отворились. Отряд въехал на обширное купеческое подворье. Снова, как и в тот последний приезд, Андрей стоял на высоком крыльце, глядя на въезжающих в его владения вооружённых людей.
– Здрав будь, брат, примешь ли гостей нежданных? – спросил Олег, стараясь придать голосу беззаботности.
– На дворе вечер, и хоть сейчас не зима, да законы гостеприимства у нас, на Новгородчине полуночной, блюдутся строго, никто и нежеланного гостя на улицу не выгонит, – ответил Андрей с присущим ему несколько гонористым видом. От этого уже подзабытого высокомерия у Олега неприятно царапнуло внутри, но он вида не подал. Воины стали привязывать коней у длинной коновязи, а воевода, передав повод стременному, не торопясь, взошёл на резное и тоже потемневшее от времени крыльцо. Здесь они постояли какое-то мгновение, глядя друг другу в очи, а потом обнялись, не столько от души, сколько по обычаю, всё же родные братья. Объятия были краткими. Олегу показалось, что кроме былой холодности брата, он ощутил ещё и некую насторожённость, которой при прошлой встрече не было.
Вечеря вышла не слишком праздничной и разнообразной, но привычным к суровым походам соратникам воеводы оказалась в самый раз. За тем же широким столом, как тогда с матерью Велиной и отцом Ольгом, более молчали и ели, нежели говорили. Андрей время от времени задавал лишь общие вопросы, зачем пожаловали, да какие дела столь важного в великом княжестве человека заставили посетить дальние уделы.
– Я вовсе не как воевода приехал, а скорее…, – Олег на мгновение задумался, говорить ли о настоящей причине своего приезда на родину, но понимая, что это, скорее всего, его последняя встреча с братом, продолжил. – Попрощаться приехал… с родными местами; могилы матери, деда и отца навестить….
– То есть, как попрощаться? Ты что, в столь опасный поход уходишь, что вернуться из него живым не чаешь? – вскинул густую бровь старший.
– Уезжаю я из Киевщины… Насовсем. Князь Чехии-Моравии зовёт к себе воеводой, – тихо ответствовал младший, разумея, что слухи о его разрыве с князем Игорем так или иначе скоро сами придут в Новгородчину.
– Во как! – только и смог от крайнего удивления воскликнуть Андрей. Олег почувствовал, что осторожного опасения брата как не бывало. Напротив, он довольно оскалился надменной ухмылкой. – Узнаю Рюрикова сына, отец которого нашего… моего отца тиуном Нова-града поставил, а потом убил. А тебя его сын, значится, живым отпускает, да нагим, ха-ха-ха! Так ты, брат, радуйся, что живым, а не … – Андрей сделал дланью выразительное движение у горла. – Олег молчал, уже сожалея, что рассказал брату правду. Он не стал возражать Андрею, что его отец, Вадим Хоробрый, поднял восстание против князя Рарога, за что и поплатился своей жизнью, ему хотелось поскорее закончить сей неприятный разговор.
