Однако Борух вдруг велел Песаху остановиться.
– Отчего? – в недоумении воззрился на советника полководец. – Вот же они, те самые товары, которые были так нагло украдены у нас! – молвил он, указывая на канаты, крюки и бочки со смолой.
– Булшицы, ты не только не возьмёшь у них эти товары, но и добавишь к ним ещё, – молвил рыжий. – Враг моего врага, мой друг. Отныне урусы – наши союзники против Кустандия. О том был уговор в Итиле и Киеве. Пусть строят здесь свои лодии. А ты, уважаемый Песах, займёшься своими прежними обязанностями. Будешь не только снабжать войско, но и ведать торговлей, в том числе, и с урусами… – опять лукаво улыбнулся Борух.
Купец, волей случая ставший полководцем, а теперь опять превратившийся в прежнего торговца некоторое время стоял и беспомощно моргал своими большими ресницами.
«Значит, когда меня посылали сюда, якобы для сражения с урусами, Хамалех уже знал, что мне не придётся воевать с ними? – впервые подумал он, глядя в лукавые очи Боруха, – значит, я был просто… – Песах осёкся. В душе у него снова всё перевернулось, как тогда, когда его неожиданно сделали военачальником. Выходит, это была игра, в которой он был только фигурой, которая использовалась вслепую… Но зачем, если Борух договорился с каганом урусов, меня послали сюда с войском? На случай, если бы Хельги не послушался? Тут же новая догадка озарила «полководца»: воинов послали не для отражения урусов, а для того, чтобы вырезать христиан! Но тогда… тогда не мусульмане, а он, как их непосредственный начальник, может оказаться главным виновником этой резни перед Кустандием, и чтобы сохранить с Империей хорошие отношения, его, Песаха, могут… Да, пожалуй, денег на оплату Боруху не стоит жалеть, ибо это плата за собственную жизнь. А цену жизни он ощутил особенно полно и ясно ещё тогда, на перешейке, когда шёл по стопам кагана Хельги.
Киев
– Отчего сам вернулся, а где князь Олег? – с недоумением и тревогой спросил Игорь представшего перед ним варяжского верховоду.
– Он в Моравию свою ушёл, ещё там, от Сулы. Просил на словах передать, что не верит хазарам – жидовинам, ни словам их, ни обещаниям. Твою волю княжескую уважает и решеньям твоим не судья, но вместе на Царьград не пойдёт, – мрачно проговорил Ольгерд.
– Так я же не с хазарами, а с ним в поход сговорился идти, – недовольно обронил князь, делая вид, что не замечает хмурых взглядов варяга.
– Князь Олег не верит в удачу похода, который начинается с помощи жидовинской, – молвил Ольгерд ещё тише, опуская очи, чтобы не встретиться со взором князя.
– Так, так, – протянул Игорь уже с нескрываемой досадой. – Значит, не по нраву ему пришёлся мой наказ не трогать хазар и уходить из Таврики?
– По правде говоря, княже, – откровенно отвечал варяг, – мы, скрипя зубами, повеление твоё исполнили, хотя у всех руки крепко чесались ударить по хазарам. Особенно у князя Моравского, после того, как он прознал, с какой жестокостью хазарские наймиты вырезали христианские поселения, не щадя ни старых, ни малых, он ведь сам христианин, а тут… Оттого просил передать, что не верит краснобайным хазарам и их льстивым рахдонитам ещё с похода Хвалисского…
– Гляди-ка, – взъярился вдруг Игорь и, вскочив, заходил нервно по гриднице, – опять, как в юности, меня поучать вздумал, только я давно не отрок, свой разум в седой голове и опыт воинский имею!
– Я пойду, княже, сотники ждут, – негромко напомнил о себе Ольгерд.
– Иди! – коротко молвил князь, не переставая вышагивать взад и вперёд по половицам. После ухода варяга он ещё некоторое время сердито ворчал, но потом взял себя в руки и молвил решительно и громко, как бы заканчивая невидимый спор: – Каждый вправе сам за себя решать, а я и без твоей помощи обойдусь, князь Моравский, сам заставлю Визанщину положенное Руси платить! – проговорив эти слова, Игорь, наконец, уселся на своё место и погрузился в думы.
Седмицы через три он вновь вызвал Ольгерда.
– Вот что, темник…
– Так я же… – воззрился на князя варяг.
– С сегодняшнего дня темник, – строго молвил Игорь. – Темник Таврийской морской дружины, и задача тебе важнейшая будет. – Помимо своих людей возьмёшь из Варяжской тьмы тех, кто в строительстве лодий смыслит, мастеров ещё добрых киевских дам, и отправишься назад в Таврику исполнять то, что должен был князь Олег Моравский, – строить лодии для будущего похода, уразумел?
– Как, в Таврику? А хазары с их наймитами, мы же от них только ушли? – оторопел от неожиданного поворота дела варяг.
– Всё обговорено. Хазары тебе будут помощь оказывать, доставлять лес, пеньку, смолу и прочее необходимое для постройки. И воинов для похода на Царьград тоже дадут, так что и без печенегов обойдёмся.
– Так хазары, они же… – начал было варяг.
– Простые хазары – овны, а я с их пастырями договорился, – рассмеялся довольный растерянностью Ольгерда Игорь. – Сроку тебе до следующего лета.
– Кого-то из изведывателей тоже взять? – вопросил новый темник.
– Кто с тобой и Олегом Моравским в Таврику хаживал?
– Сотник Хорь и тайный изведыватель Берест, обстановку в тех местах добре ведают, – молвил Ольгерд.
– Ни одного, ни другого чтоб и близко не было! – вдруг резко отрубил князь. – Олег Моравский наслушался сих тайных умников, и что вышло?
– Так сотник Хорь, он же и молодёжь учит… – попробовал возразить варяг, который уважал умение старых тайных воинов.
– Вот и пусть готовит молодёжь при Ратном Стане. Я слыхал, у них прежний наставник Бродник помер, пущай твой Хорь и займётся полезным делом. Всё, исполняй!
– Слушаюсь, княже, – склонил голову варяг и отправился готовить людей и всё необходимое.
Всю осень и зиму трудились, не покладая рук, корабельных дел мастера под Корчевом. Хазарские купцы доставляли на строительство всё необходимое. И более всего торгу вёл с русами купец хазарский по имени Песах, схожий с тем грозным полководцем, чьи жестокие воины разорили побережье Таврики и остановились только перед древними стенами Херсонеса. Но тем разговорам мало кто верил, ибо полководец это одно, а купец совсем другое.
На самой Руси тоже шла подготовка к походу. Кузнецы ковали мечи и наконечники копий, кистени и боевые палицы, чеканы и разного рода ножи да кинжалы, кольчуги, наручи, шеломы и многое другое снарядье для воинов. Мастера-лучники творили тугие русские луки, шорники шили бесчисленные ремни и застёжки для кожаных панцирей из толстой воловьей кожи да всяческой воинской оснастки.
А молодые вои в Ратном Стане Киева, занимаясь ежедневно до седьмого пота, постигали воинское ремесло под строгим взором бритоголового и седоусого наставника Хоря.
Глава четвёртая
Морской поход
Лета 6449 (941), Киевщина
Кудесник Избор встал, как всегда, рано. В отличие от большинства содругов-волхвов, которые на лето перебирались из града на свои заимки в пущи да перелески, он и зимой обитал в глухом лесу – не лежала к городской жизни его чуткая душа. Лишь на большие праздники выходил он к людям из дремучего бора, оттого и прозвище имел Избор. Управившись с делами, печь растапливать не стал, всё равно скоро уходить, предстояло встретиться с Могуном. Да и в Киеве нужно побывать, что-то там затевает князь Игорь, – кузнецы да шорники заказы получают, лодейщики тоже ждут, не дождутся, когда весна придёт, им также приспели княжеские запросы на новые лодьи. Знать неспроста всё это, а он, Избор, хоть и лесной житель, да привык ведать обо всех делах. Ведь в Киев-град сходились не только торговые пути-дороги, но и вести с разных концов, а он, Избор, как сухая корка, напитывался теми слухами да событиями, чтобы потом, уединившись в лесной чаще, обдумывать их, раскладывая по невидимым полочкам, в строгом порядке причин их возникновения, значения и очерёдности. После этого он мог видеть, какие события – добрые или худые ждут людей впереди. Многое может понять и предугадать разум человеческий, коли он светел, чист и привык трудиться неустанно, соединяя все вести, полученные из разных концов великого мира.
