По заведённому князем Олегом правилу, в пути без особой надобности спутники и охоронцы не называли Игоря князем, особенно при посторонних, но все его повеления выполняли быстро и точно.
– Скоро будем у моего знакомца, там и переночуем, квас у него знатный, мёд-то особенный, наш, северный, такого нигде нет более, – молвил Сивер, глядя на порядком уставших от долгого движения по сырому лесу всадников. Уже почти смеркалось, когда усталые путники наконец достигли малой веси, стоящей на берегу реки. Река Великая тут спокойно перекатывала по голышам свои прозрачные воды, но уже где-то совсем недалеко с шумом низвергалась с каменных обрывов на тех самых Выбутовских порогах, где днём и ночью шла непрекращающаяся битва воды с многочисленными валунами и скалами, которые неожиданно выныривали, или, по-словенски, выдыбали, на её пути.
– Переправляться будем завтра вон там, – указал рукой новгородский купец чуть выше по течению, – место самое удобное, потому и весь тут стоит, и тоже Выбутовской зовётся.
Игорь с Сивером и ещё несколькими княжескими ближниками, по приглашению хозяина обширного подворья, по всему, привычного к многочисленным гостям, расположились в просторном доме, рубленном из толстых сосновых брёвен. Около трёх десятков охороны быстро расположились в опустевших к осени подсобных дворовых постройках. После трудной дороги по гатям и болотам, через лесную чащобу и каменистые осыпи, в удовольствие смыли пот и паутину в просторной мовнице, именуемой здесь по-вепсски «банькой», а потом, посвежевшие и умиротворённые, уселись за стол в горнице большого северного дома.
– А верно ли нам Сивер рёк про твой медовый квас, какого, мол, мы нигде более не отведаем? – обратился Игорь к крепкому коренастому хозяину подворья.
– Есть квас, а как же! Сейчас! – с готовностью отозвался хозяин и переглянулся с купцом. – Прекраса, – кликнул он, – а принеси-ка нам квасу! Он медовый да клюквенный, да ещё на наших лесных травах настоянный, отведайте, гости дорогие!
Расписной глиняный кувшин внесла в горницу статная и крепкая телом, будто выточенным из молодой липы, девица, по всему, хозяйская дочь. Шла она привычною для женщин севера неторопливой плавной походкой, держа себя, как и подобает девице в сих местах, гордо и с достоинством. Туго заплетённая русая коса была перевита красной лентой, вышитая сорочка, по-женски подпоясанная под грудью, очерчивала девичьи перси. Длинная тёмная юбка скрывала стройные ноги, обута была красавица в кожаные черевички с ремешками. Непокрытая голова с тонким серебряным очельем говорила о незамужнем положении девицы. К очелью были подвешены серебряные змеевики, какие носили жёны Северной Словении. Гости невольно залюбовались статью и движениями красавицы. Игорь, знавший уже немало женщин, но пока ни с кем не повязанный семейными узами, так и прикипел к стану девицы, привычно представив его обнажённым. Прекраса всё так же плавно поставила наполненный сосуд на стол и, несколько смутилась, ощущая на себе восхищённые взоры мужей, а особенно того незнакомца, который, по всему, был среди них за главного. Однако, возвращаясь к двери и проходя мимо Игоря, она вдруг так полоснула его своим каким-то особым взглядом глубоких серо-голубых очей, что он замер на какие-то мгновения, потеряв способность слышать и говорить.
После утренней трапезы гости засобирались в путь. Прекраса с младшим братом, как всегда в таких случаях, помогали отцу готовить переправу, вычерпывали воду со дна лодий и проверяли вёсла. При этом она, даже не глядя в сторону коренастого гостя, что как бы случайно находился неподалёку, особым девичьим чутьём ощущала его обжигающие взоры. И даже не удивилась, когда именно в её небольшой лодчонке оказался тот самый главный из гостей по имени Ингард. Он сам пожелал сесть на вёсла, всю дорогу поглядывал на Прекрасу и улыбался, а когда возвращал вёсла на той стороне, то на миг задержал в своих руках девичью длань и тихо спросил, скосив очи на поднимающихся по каменистому берегу сотоварищей.
– Скажи, красавица, а где это ты так наловчилась взглядом мужей бить, что острой стрелой уток на взлёте?
– Тот взгляд сам рождается, как ответ на настоящую силу мужа храброго, а коль нет силы, так нет и взгляда… – едва слышно прошептала девица, зардевшись от смущения и тут же повернулась к своей лодчонке, отталкивая её от берега. А Игорь, приятно изумлённый теперь уже разумом сей простой девицы, с внутренним мужским волнением глядел на её ладный стан и русую тугую косу. Увлечённые сим разговором, ни Прекраса, ни Игорь даже внимания не обратили, как довольно переглянулись меж собою отец девицы и купец Сивер из Нов-града.
Из Плескова по реке Великой они отправились в Чудское озеро, из него в море, а оттуда вдоль десного берега в озеро Нево и по Волхову до Новой Ладоги.
– Вот северные врата, град полуночный, за который сражались и который отстроили ваши с Олегом-младшим отцы, – князь Рарог с воеводой Ольгом, – стоя на берегу Волхова, проговорил задумчиво Сивер, и очи его блеснули. – Отсюда начали они свой поход за державу великую, выполняя данную деду Гостомыслу клятву.
– И снова один из нас князь, а второй воевода, – заметил Ингард.
Оставив собранную дань и распорядившись, чтобы её перевозили в Нов-град, княжеские обозы и лодьи отправились далее на восход. Так и не встретился более Игорь с метательницей острых взглядов, с той ладной и величавой северной красавицей, имя которой под стать её крепкому и притягательному телу – Прекраса. Да и зимние дороги более не завели Игоря в небольшую весь Выбутово на берегу реки Великой перед её порогами. Но всё это время в каждой девице старался он помимо воли своей разглядеть, насколько похожа она на ту самую Прекрасу, от воспоминания о которой начинала борзо течь кровь-руда по жилам и сердце стучало, будто просилось на волю из своего тесного заточения.
* * *
По весенней высокой воде многочисленные лодьи с доброй северной данью пришли в Киев. Ещё раньше, зимой, часть доставили посуху на санях. Князь Ольг был доволен.
– А ну-ка покажись, Ингар, возмужал, окреп в дланях наших полуночных ветров и пурги знатной! – одобрительно хлопал по крепким плечам племянника Ольг.
Игорь отчитался обо всех своих делах на Новгородских землях, о том, как и с кем встречался, что видел, что ему пришлось по душе, а что нет.
– Всё ли ты мне поведал? – вдруг, хитровато прищурившись, спросил князь.
– Всё, всё поведал, – Игорь чуток смутился, зная способности своего дядьки и своей матери видеть то, что от других сокрыто.
– Ну, коль всё, так и разговоров нет, – согласился Ольг. – Знать, будем теперь исправлять те огрехи, что твои молодые очи заметили, чтоб ещё крепче наша Русь стояла. – Ольг задумался о чём-то, и вдруг ни с сего ни с того, молвил: – Овсени – пора свадеб. – Игорь удивлённо глянул на дядьку, но тут и ухом не повёл: – Ладно, добре поработал, племяш, отдыхай после дальнего путешествия, матери подарок-то привёз с родины?
– Само собой, – кивнул Игорь.
– Тогда иди, порадуй её, а то совсем без тебя заскучала.
* * *
