– Ну, брат Скоморох, ты нынче не простым работником отправишься, а старшим, сам Ерофей Ерофеич у тебя в помощниках будет! – заключил в тон весёлому изведывателю Ольг. – А ты, Ерофей, старшим охоронцем пойдёшь. Подбери себе, кроме наших воев, ещё кого, чтоб дорогу знали, опять же с порядками на торжищах греческих знакомы были. Сегодня думайте, решайте, что и как лепше сделать, а завтра уже подготовкой к походу займитесь.
Тщательно готовился к отплытию небольшой караван. На торжище и в княжеской кладовой выбирал купец Молчан, – так его назвали для посторонних на время похода, – меха для торга, в которых был добрым знатоком, как и большинство выходцев из полночных земель. А также воск, верви прочные, да кожи выделанные. Одетые в простую одёжку Скоморох и Ерофей Ерофеич помогали ему, перетаскивая в свою камору товар, а когда выдавалась свободная минута, шли на торжище и за небольшую плату помогали греческим купцам, запоминая их имена, повадки, откуда пришли в Киев. Оставаясь наедине, старались говорить только греческой речью. Ерофей-старший был занят охоронцами-проводниками, долго присматриваясь к каждому, кого наметил взять с собой.
* * *
– Послушай, купец, – возмущённо подступил к Молчану хозяин, – чего это твой работник мне судно портит? – Коренастый круглолицый лодейщик с обозначившейся лысиной сердито вертел короткой шеей и пыхтел, будто закипающий котелок на огне.
– Кто ж это из наших работников твою скорлупу от прошлогоднего ореха испортил? – с лукавинкой спросил, вдруг как из-под земли объявившийся Скоморох.
– Скорлупу? – ещё более взвился лодейщик, глядя то на молчаливого купца, то на его говорливого помощника. – А коли моя лодья скорлупа от прошлогоднего ореха, то чего же ты тогда этой скорлупе товар-то свой доверил, старый плут?
– А оттого, брат, Стародым, что лепшего, чем ты, лодейщика, не сыскать во всём Киеве, и человек опять же ты добрый и покладистый, с тобой в походе быть, что мёд хмельной пить: и вкусно, и блажь по телу разливается! – воскликнул вёрткий помощник купца и расхохотался, незаметно подмигнув Молчуну, таким приёмом враз «разрядив» сердитого лодейщика и заставив его растерянно моргать очами некоторое время.
– Дак, это… вы насмехаетесь надо мной, или как?
– Как это насмехаемся, а разве не ты рёк мне, когда по рукам били, что товар свой я лепшему в Киеве лодейщику доверяю, а? – вступил в спор Молчан.
– Ну да, рёк, было дело, – совсем растерялся Стародым. Потом тряхнул головой и снова взялся за своё, но уже не так яро. – Ух, умеете вы, хитрые купцы, голову заморочить. Я ж тебе, Молчан, о чём говорил, что юный твой работник мне судно попортил.
– Ерофеич, что ли? Да быть того не может, а ну, показывай, какого урону он тебе причинил. – Они прошли с рассерженным лодейщиком к мачте.
– Вот, гляди, – Стародым ткнул коротким пальцем в древесину, – видал, как мачту-то мне расковырял твой работник, заладился в неё ножом швырять.
Купец внимательно оглядел повреждения и спокойно молвил:
– Неправда твоя, брат, тут не более одного следа от ножа моего отрока, а чьи остальные, не ведаю, это ты уж сам ищи.
– Как так? – озадачено глянул на купца лодейщик.
– А так, вот этот след от ножа моего Ерофеича, а остальные не его, точно.
– Отчего так решил? – нахмурил брови лодейщик.
– Оттого, что остальные следы другого ножа, не совсем умелой рукой пущенного, лезвие то выше входило, то ниже, то чуть сбоку, а мой малой умеет с ножом обращаться, у него лезвие завсегда прямо входит, как вбитый добрым мастером гвоздь в дерево.
– Эге, расхвалил своего работника, – стал незаметно для себя раззадориваться лодейщик, – нагородил с три короба одной мякины! А ну-ка, пусть покажет, так ли он ловок с ножом управляться, как ты, хитрый налим, нам тут плещешь.
– Стародым, ну тебе же купец речёт, что умеет его работник с ножом обращаться, чего не веришь человеку с сединой в волосах? – при этом Скоморох снова подмигнул сотоварищу, мол, подыграй.
– Ты за хозяина своего не заступайся, я с ним, а не с тобой разговоры разговариваю, коль молвил слово, то пусть и докажет на деле.
Молчан поупирался ещё немного для того, чтобы ещё более «разгорячить» лодейщика, уже позабывшего, что вначале разговор зашёл о порче его судна. Наконец кликнули Ерофеича, который уже давно прислушивался к спору. Он, как и его отец, сразу душой прикипев к Скомороху и Молчуну, как бы впитал в себя их способности, а потому мог быть как молчаливым и рассудительным, так и балагуром-острословом, у которого шутки да прибаутки сами собой с языка слетают, что стрижи с крутого речного берега.
Пока шёл спор, Скоморох что-то шепнул ему на ухо и тут же отошёл в сторону, удобно расположившись на тюках с товаром. Подошли ещё лодейщики и охоронцы. Лодьи после преодоления порогов уже бежали по вольной широкой воде, потому никто, кроме смотрящего на носу и кормщика, работой занят особо не был. Изведыватели уловили миг, когда метательный нож перекочевал из потайного пояса под рубахой в рукав юноши, для остальных это движение осталось незамеченным. Купец Молчан и лодейщик Стародым ударили по рукам на полдирхема, что с семи шагов Ерошка-младший влучит ножом в небольшой кусок бересты, приколотый к мачте. Юный работник купца окинул быстрым взором серых очей собравшихся и без всяких приготовлений вдруг прогнулся гибким станом, словно по нему внутри быстро прокатилась волна, закончившаяся в пальцах десной руки, из которой, будто явившись из воздуха, вылетел клинок. Стародым ещё не успел опустить руку после того, как приколол сапожным шилом бересту к мачте, как метательный клинок юного работника с хищным звуком вонзился в дерево, накрепко пригвоздив бересту. Лодейщик побледнел челом, со страхом поглядел на свою руку и вдруг, разразившись криками и руганью, под взрыв дружного смеха помчался вдогонку за младшим Ерошкой.
– Я тебя, окаянный, порешу сейчас, ишь, чего удумал, чуть не зарезал, ведь у самой головы клинок вонзился, а коли б чуть ошую и чуток ниже! – верещал разгневанный хозяин лодьи.
– Да ты погоди, Стародым, – увещевал его со смехом помощник купца, – сперва порты-то пойди, смени.
– Да не забудь мне полдирхема проспоренные отдать, – добавил купец.
– А то, не ровен час, в воду слетишь, кто тогда долг Молчану вернёт? – смеялся помощник купца, глядя, как ловко перебегает меж тюками, а то и по самому борту молодой работник и как неуклюже старается поспеть за ним лодейщик.
Когда купеческий караван пристал на ночёвку к песчаному острову и лодейщики развели костры, чтоб сварить душистую юшку из рыбы, Молчун пожурил Ерошку.
– С чего ты взялся в мачту нож метать, что, доски никакой не нашёл, или подождал бы, пока на берег выйдем.
– Да кормщик меня сам подзадорил. Узрел во время прохода порогов, когда лодью по мелководью тащили, пояс мой потайной с ножами метательными, вот и начал в мачту свой нож метать, ну я и не сдержался, показал, как сие правильно делать, один раз только и метнул.
