– Добре, – согласился князь, – тогда второй лодье незаметно пройти мимо викингов дальше, высадиться и по самому берегу вернуться к их ночёвке, но нападать только после того, как мы со стороны леса в драку ввяжемся, ясно?
– Ясно, брат, – ответил Трувор, что командовал второй княжеской лодьей.
* * *
Викинги, пройдя вдоль ставшего уже неразличимым берега, решили стать на ночёвку. Опасаться им было некого, они знали, что места здесь лесистые и безлюдные. Хотелось поесть после тяжёлой, но удачной работы, а заодно и прикинуть, сколько же добра и ценностей взяли в этот раз. Причалили к берегу тремя драккарами.
– Разведите огонь да поджарьте несколько свиней, – приказал ярл Финнбьёрн, – на рассвете двинемся домой, тогда с костром возиться некогда будет. Всю мелкую добычу выгрузить, и женщин молодых, поглядим, что нам сегодня досталось, – потом чуть подумал, – детей и мужчин оставьте на драккарах.
Вскоре на берегу у большого костра выросла гора самых разных шкур, рядом – оружие, медная и серебряная посуда. Украшения – лунницы, браслеты, серьги и прочее – викинги, подходя, по очереди ссыпали в деревянный окованный медью сундук ярла. Наконец, дошла очередь до молодых женщин и девушек. Их привели со связанными руками. Молодой воин досадливо ругался и прикладывал к щеке сорванный на ходу лист какой-то травы.
– Что, Литли, – расхохотался невысокий коренастый викинг, – хотел пощупать товар, да киска выпустила коготки? А ты бы шлем не снимал с маской, так безопаснее, ха-ха! – все, кто был у костра, громко загоготали.
– А кто же из них тебя так разукрасил, Литли? – не унимался коренастый, глядя жадными очами на женщин, – наверное, эта, – он указал пальцем на крупного сложения жену с крутыми бёдрами и большой грудью. Сконфуженный молодой викинг отрицательно мотнул головой.
– Нет, она, – кивнул он в сторону беловолосой девицы, схожей на подростка.
– Ха-ха, – снова залился смехом коренастый весельчак, – ты и впрямь по себе выбрал, а я-то думал… А ну, разрежь верёвки, я покажу тебе, как треножат таких молодых кобылок…
– Только товар не попорть, Йоффур, – строго предупредил ярл.
– Не беспокойся, Финнбьёрн, она будет целёхонька, – заржал коренастый, – почти… Снаружи точно не будет ни царапины, – смотри, Литли, как надо. – Весельчак живо снял с себя верхнюю и нижнюю рубаху. – Если на киске останется хоть одна царапина, я обещаю тебе, Литли, бочонок эля!
Вокруг женщин, в предвкушении весёлой забавы, собрался уже плотный круг викингов. Девица-подросток, освобождённая от верёвок, утирая слёзы с грязных от копоти щёк, затравленно озиралась, но никакого просвета в кольце мрачных бородачей не было. Коренастый свен по имени Йоффур, что значит Вепрь, ещё раз весело оглядел зрителей и медленно, рисуясь своей силой и ловкостью, широко расставив мускулистые руки, стал подходить к девице, как загонщик к выбранной в стаде жертве.
– А почему у неё на шее ожерелье? – возмутился ярл, – кто забыл, что все украшения должны быть здесь! – он указал на свой окованный медью сундук.
Все воззрились на юную пленницу, дивясь, как так могло статься, что в суматохе никто не заметил у неё серебряного ожерелья.
– Может, она прятала украшение под одеждой, – виновато оправдывался старый викинг.
– Ярл, позволь мне взять его как награду за покорность сей дикой киски! – проговорил Йоффур, щерясь плотоядной ухмылкой.
– Стой! – вдруг повелительным тоном крикнула девушка по-свейски, когда до неё оставалось не более двух шагов. От неожиданности коренастый и в самом деле остановился, блудливая улыбка сползла с его уст, как овсяный кисель с ложки. Девица больше не плакала, лик её стал строгим, очи холодно вперились в полураздетого викинга.
– Если ты сделаешь ещё один шаг, то умрёшь! – грозно предупредила девица, выбросив вперёд правую длань. Вокруг замерли, почему-то всем сразу стало не до смеха. Йоффур с широко расставленными руками походил на огромного краба. Тишина затягивалась, все глядели на него, и он сделал выбор: шагнул вперёд и ухватил правой рукой одежду на груди девицы. Та легко и быстро отпрянула в сторону, на миг взмахнув левой рукой и мимолётно коснувшись виска насильника загнутой костяшкой указательного перста. Никто не заметил этого движения, столь стремительно оно было. Все только узрели, как грозный Вепрь вдруг упал лицом вниз, оборвав с изодранной и опалённой одежды девицы лоскут расшитой ткани. Обнажилась маленькая девичья грудь, но на неё уже никто не смотрел, все взоры были прикованы к лежащему на земле недвижному мускулистому телу, в котором минуту назад так неистово клокотало похотливое желание.
– Ведьма! – первым опомнился ярл. – Она убила его своими чарами.
– Не прикасайтесь к ней клинком! – предостерегающе закричал самый старший из викингов. – Кто коснётся, тот погибнет, её нужно сжечь, живьём!
– Привяжите к дереву, – распорядился ярл, – наложите побольше сушняка, принесем проклятую колдунью в жертву Ньёрду, богу плодородия.
– А ожерелье, – воскликнул Литли, – его нужно снять!
– Ты что, совсем идиот? – зарычал на него старый викинг. – Это ожерелье погубит весь твой род, сын глупого тюленя! Всё должно быть предано очистительному огню!
Привязанная к стволу сухой сосны девица в остатках одежды метала из недавно ещё заплаканных, а потом враз высохших от гнева очей ярые взгляды на викингов, складывавших у её ног сушняк.
– Сейчас мы тебя поджарим, проклятая колдунья, и ты сгоришь вместе со своими чарами!
– Скорее вы сдохнете, как паршивые свиньи, чем я сгорю, – крикнула в ответ девушка.
– Поглядим, как ты завоешь от огня, дикая камышовая кошка! – воскликнул пожилой викинг и, выхватив из костра крупную горящую головню, проворным мягким шагом подошёл к привязанной девушке. Он всё время старался смотреть только себе под ноги, чтобы не встретиться случайно с глазами беловолосой колдуньи. Вдруг викинг застыл на месте, охнул и пошатнулся: невесть откуда взявшийся широкий варяжский нож почти по рукоять вошёл ему в согбенную шею. Викинг ещё не успел осесть на землю, как запели вылетевшие из темноты ободритские стрелы, и началась скоротечная жестокая схватка.
Скандинавы вначале сражались отчаянно, но когда из темноты с ярыми криками потекли воины Трувора, навалившись на их правый фланг, опасаясь окружения, свеи быстро отступили к драккарам и спешно отплыли от берега. Люди Рарога не могли преследовать их, лодьи были далеко. Скоро плеск воды и скрип вёсел затихли, скандинавы растворились в ночной темени.
Рарог с Ольгом почти одновременно устремились к приготовленной к сожжению Ефанде и, к своему удивлению, натолкнулись на гневный взгляд девушки. Первым опомнился Ольг. Подойдя к сосне, он быстро разрезал сыромятные ремни за спиной сестры. Оказавшись на свободе, Ефанда зло набросилась на своих освободителей с обвинениями, что они такие же разбойники и грабители, как и те, что разорили их поселение.
– Из-за вас, убийц и разбойников, сожжено наше селение, из-за тебя, Ольг, погиб отец, ты ведь тоже ходил, может быть с этими же самыми викингами, в грабительские походы. Где те десять молодых ладожцев, которых ты увёл тогда к нурманам, почему ты один вернулся? – Сестра так «полоснула» взглядом могучего воина, что он едва удержался на ногах. – Вот он, ответ на твои удачные походы, что пришёл из Нави! – Девушка стояла перед двумя крепкими бойцами почти нагая и, не стесняясь своей наготы, костерила их так, что оба не могли вымолвить и слова. Затем она быстро подобрала из груды вещей нужную одежду, нож, небольшой топор, котелок, ещё что-то и, накинув на плечи белую козью шкуру, пошла прочь.
