Когда все собрались в коло, волхв обратился к ним с приветственной речью.
– Возблагодарим, новгородцы и жители окрестных весей да сёл, гости торговые из стран дальних и ближних, в сей день могучих богов наших: отца-Сварога, Деда всех богов, Источник Рода Рождающего, за щедрые дары; бога Свентовида за свет и Солнце; бога Перуна за добрые дожди, что питали посевы, которые Горомовержец вызывает, рассекая тучи своим небесным огненным мечом. Кузнецы исстари славили Перуна, как небесного отца и покровителя. Воины же по прави почитают Перуна своим богом, ибо он куёт волшебным молотом оружие для них, а коли нужно защитить землю, то и сам берёт в руки вместо мирного молота воинский меч, становится во главе небесной рати и приходит к нам на помощь в трудную годину. Восславим же Отца нашего Небесного, неустанно вращающего колёса Яви, а с нею и всю жизнь земную приводящего в движение, без коего смерть наступит всему Миру. – Волхв остановился, и служитель подал ему большой факел, зажжённый от живого Вечного огня, непрестанно пылавшего на холме. Старец прошёл поочерёдно посолонь к каждому из восьми малых кострищ, что по колу были сложены вокруг большого жертвенного костра, как лепестки огромного цветка, и возжёг каждый. Потом поднялся к главному жертвенному огнищу и возжёг его с четырёх сторон перед деревянным кумиром.
– Слава Перуну Огнекудрому! – воскликнул старец.
– Слава! Слава! Слава! – троекратно прокатилось над святилищем. Воины с бритыми бородами и стрижеными волосами на головах стояли стройными блестящими рядами с одной стороны у священных кострищ. Только Новгородская Нурманская тьма под предводительством Свена и его помощника Дана выделялась длинными волосами и бородами, которые Рарог разрешил сохранить.
Волхв Богумил, стоя у главного костра, громко и торжественно молвил:
– Сегодня в торжественный Перунов день, принимают священную клятву на верность Новгородчине князь наш новый Рарог с братьями Трувором и Сънеусом, внуки почившего мудрого и славного князя Гостомысла, и его верная дружина.
Рарог твёрдым шагом ступил к кострищу и произнёс так же громко и торжественно:
– Клянусь с братьями моими и дружиной служить славной земле Новгородской Словенской и всему люду, на этой земле проживающему. Защищать его от всяческих супостатов, живота не жалеючи, блюсти Лад и Ряд, хранить честь воинскую, служить Правде Русской. Перед дедом Гостомыслом, чьему праху я нынче поклонился на Болотовом кургане, перед вами, люди словенские, перед вами, кривичи, весь, меря и чудь, перед вами, люди всех иных языков, проживающие на сей земле северской, а также перед ликом Перуна Всемогущего, коий есть высший Суд и Честь, присягаю на верность! Клянусь на этом мече Болотном, потому как нет для воина-руса ничего более святого. – Князь вынул свой меч из ножен и поднёс к устам. Дружина следом за ним обнажила свои клинки и, повторив действие своего предводителя, трижды мощно рыкнула, вздымая мечи: «Клянёмся! Клянёмся! Клянёмся!»
– Отче, – обратился Рарог к волхву, – прошу принять от нас, воинов, богу нашему Перуну белого жертвенного быка.
* * *
На следующий день князь собрал свою вновь присягнувшую дружину.
– Теперь мы все, и вы, и я служим Словенской земле! – торжественно молвил Рарог. – Князь и дружина одним целым должны быть, иначе не будет ни побед над врагами, ни ладу в княжестве. – Князь сделал знак, и сокольничий вынес на рукавице белого сокола и стал подле князя. – Ободриты-рарожичи ведают, отчего именно Белый Сокол покровитель нашего племени, и отчего его образ на стягах и щитах нашей дружины. Но среди новых воинов есть свеи, даны, франки, меря, весь, чудь и другие, потому я расскажу, что для нас значит образ рарога. Сокол никогда не поступает вероломно или исподтишка. Он всегда блюдёт правила, атакует открыто, но настолько быстро, яростно и мощно, что мало кому удаётся ускользнуть от его молниеносного удара. Сокол не просто падает на жертву, но ускоряет свой полёт волнообразным трепетанием крыльев, и тогда его скорость соразмерна скорости полёта стрелы, выпущенной сильным и умелым лучником. Иногда падение сокола столь стремительно, а удар по шейным позвонкам жертвы настолько силён, что голова супротивника отлетает прочь в воздухе. Так и мы, рарожичи, должны не просто хорошо орудовать мечом, но подобно соколу, владеть волной, рождающейся в душе, волной праведного гнева и ярой силы, которая, пройдя по телу, выплёскивается в неотразимом, как бросок сокола, ударе, отсекающем голову врага напрочь. Мы должны сражаться и побеждать честно, лететь на противников стремительно и неотвратимо, и одним мощным ударом отсекать головы врагам, сколько бы их ни пришло! – закончил князь. – Повернувшись к сокольничьему, он перенял с его руки белого сокола и, подняв его, воскликнул: – Слава Рарогу!
– Слава! Слава! Слава! – эхом откликнулась дружина, восславляя огненный дух Сварога в образе Сокола, и своего князя Рарога Годославовича, достойного наследника Гостомысла и продолжателя воинских традиций Варяжской Руси.
* * *
– Новгородцы, беда! – запыхавшийся, покрытый грязью и пылью незнакомый воин соскочил с лошади, и, пошатываясь от долгой скачки, пошёл меж рядами дружинных сотен, высматривая нового князя. Узрев добротно одетых мужей в белых нарядных епанчах, он в растерянности остановился, не зная, к кому обращаться.
– Кто ты таков, и что за беда стряслась? – сразу весь подобрался Рарог.
– Я посланец от воеводы Изборского. Там кривичи с чудью свару затеяли, воевода думал своим полком разогнать враждующих, да сил не хватает!
– Из-за чего свара? – строго спросил князь.
– Дак, из-за угодий. Рекут, кривичи промышлять стали на земле чудской, а те их побили, потом кривичи пришли и чудин покарали. Чудь свои рода кликнула, и пошло-поехало…
– Ну что, дружина, не успели и дух перевести, а тут уже и дело подоспело! – молвил князь. – Воевода, через час выступаем! А ты, воин, – обратился князь к изборцу, – проводником будешь, а пока ступай, отдохни.
Ольг тут же кликнул темников для распоряжений.
– Слышишь, брат, – обратился рассудительный Трувор, – вчера тот волхв именем Древослав… он ведь изборский?
– Так, изборский, а что?
– Разумею, его мудрого совета испросить надобно, а коли по дороге нам, то с собой взять. Кто же лепше него нам разобъяснит, отчего сия свара случилась, да и как её погасить, чтоб новой вражды не посеять.
– Доброе дело, брат, разыщи-ка сего волхва.
– Свара, княже, она не из-за чуди или кривичей, простому люду места хватает и для охоты, и для рыбной ловли, и для всяких других промыслов. Всякие свары, они сверху идут, коль возникла, значит, что-то бояре али купцы богатые не поделили, – молвил Древослав по дороге.
– Расскажи отче, что за народ эта чудь, мы-то по морю хаживали, больше с эстами сталкивались, – попросил Трувор.
– Народ земли, как они себя называют, земледелием и всем, что с ним связано, живут. Однако коли биться приходится, то до последнего сражаются, а когда уж нет сил, то и вместе с семьями себя захоронить могут, чтоб в полон к врагу не попасть.
