Вдруг они расступились, почтительно уступая кому-то дорогу. В светлицу решительным шагом вошёл… сам князь Рарог. Но и он, словно натолкнувшись на невидимую стену, удивлённо застыл перед девушкой.
– Ефанда… ты откуда… здесь? – наконец, молвил он, не отводя очей от ворожеи.
– Я помогала явиться на свет младенцу, – она кивнула на ложе, где рядом с испуганной матерью затаился, будто почувствовав опасность, маленький живой комочек. – Если ты истинный князь и честный воин, – продолжила Ефанда, почти с вызовом глядя на Рарога, – будь великодушным, не карай её мужа и своего двоюродного брата Вадима. Отпусти его хоть под честное слово, хоть под залог, но не убивай, не бери на себя родовое кровопролитие, не то всем беда будет!
– Да не пленил я его пока, хотя по Прави, предателей и клятвопреступников должно карать смертью, – ответил сбитый с толку неожиданной встречей князь. Он всё глядел на Ефанду, которая из девушки-подростка превратилась за эти годы в полную женской силы девицу. Оглянувшись, он повелительно изрёк: – Прикажите Вадима брать живым и сюда доставить! Пусть перед сыном своим поклянётся ничего худого супротив не замышлять впредь, и тогда отпущен будет. – А сам всё глядел на сестру своего верного побратима Ольга и не мог наглядеться.
– Прости, княже, – тяжело дыша, молвил скоро вернувшийся посыльной, – посадник Вадим убит в схватке…
– А-а-а! – схватив себя за волосы, истошно завопила Велина, в одночасье ставшая вдовой. – Убийца, проклятый язычник! Вадим! Вадимушка, муж мой ненаглядный! Как мы теперь без тебя? Будьте вы все прокляты!!! – Женщина забилась в истерике.
– Подите вон! – гневно велела Ефанда и, дождавшись, когда Рарог с воинами покинут светлицу, снова занялась роженицей. Поскольку та всё билась в истерике и проклинала Рарога, целительница дала ей сонного зелья. Дождавшись, пока веки Велины отяжелели, а слова стали бессвязны и, наконец, после тяжких испытаний, она забылась крепким сном, ворожея кликнула испуганную и крестящуюся каждую минуту прислугу.
– Хозяйка твоя здорова, только слаба ещё, приглядывайте пока за ней и за ребёночком, чтоб всегда кто-то рядом был, понятно? – строго наказала Ефанда. – Да не трясись, вас тут никто не тронет. – От высокомерно-настороженного отношения к ней прислуги в посадском доме не осталось и следа, теперь в очах был страх и подобострастие. Тяжко было тут вольной лесной жительнице. Собрав свои нехитрые пожитки, она пошла прочь и прямо у ворот неожиданно столкнулась с братом. Он стоял, большой и сильный, но она почуяла его виноватую робость.
– Братец, родной, – проговорила тихо Ефанда, прижавшись к груди брата, – я так устала с твоей Велиной…
– Как она?
– Спит, ребёнок здоров, она тоже, только сил много потеряла, да ещё гибель Вадима… Давай, присядем, меня уж ноги не держат. – Они сели на широкую скамью у ворот. – Я ведь в лесу живу, в чистоте природной, ни звери, ни деревья, ни лес, ни вода, они ведь не лгут, не хитрят, там всё просто и понятно, а тут… Потому тяжко мне в граде, непривычно, да ещё и роды трудными были. Скорей бы, братец, оказаться снова на нашей заимке. Помнишь ведь, как там хорошо!
– Помню, сестрица, всё помню. И как глуп я был, как тебя и мать обидел своим уходом к нурманам, как твой торквис меня спас. А ещё… – Ольг осторожно взглянул на прильнувшую к его плечу сестру и увидел, что она спит. – Намаялась не меньше роженицы, – прошептал он тихо, – давай поспи, а я посижу с тобой…
Утром Ефанда вместе с другими целителями и волхвами хлопотала над ранеными. В тяжких заботах незаметно пролетело несколько дней. К тому времени все пособники мятежников, кои не успели пуститься в бега, были схвачены и казнены на площади. Варяги-русь предателей не жалели и наказывали смертью.
– Княже, – доложил воевода, – Олаф погиб в схватке, как и подобает конунгу, а вот его воины частью ушли в суматохе ночного боя на своём драккаре, и некоторые новгородские мятежники с ними.
– Пошли людей к переволоку в Северную Двину, чтоб перехватить их на пути домой. Через реку Великую и Чудское озеро они не пойдут, знают наверняка, что у нас там крепкие посты, а иного пути в Скандинавию у них нет.
– Добро, княже, сейчас распоряжусь и пойду сестру провожать.
– Ефанду? – встрепенулся Рарог.
– Да, уезжает она.
* * *
Ольг с Ефандой не торопясь шли к пристани. Лодья, шедшая в Ладогу, должна была доставить её домой.
– Погоди, сестрица, – молвил Ольг, – тут кое-кто два слова тебе молвить желает. – Он тихо отошёл в сторону, и к девушке приблизился князь. Он снова заворожёнными очами глядел на сестру своего воеводы. Ефанда опустила глаза в некотором смущении. Это была уже не та прежняя дерзкая девчонка, а мягкая и мудрая девица.
– Ефанда… – начал князь, и запнулся. Девица подняла на него свои дивные зелёные очи. – Благодарю, что стольким раненым помощь оказала, – проговорил Рарог.
– Это моё служение Бригит и Макоши…
Помолчали.
– Может, останешься? – предложил Рарог.
Ефанда отрицательно замотала головой и повернулась, чтобы идти.
– Погоди, – удержал её за руку князь. – Знаешь, Ефанда, я не не свен и не сакс, а ободритского рода рарожичей, которые превыше всего чтут Правь – божество Справедливости, потому лукавить не умею. Были у меня жёны, телом и ликом прекрасные, но ни одна не могла так забрать моё сердце, как ты. Скажи, как ты сумела меня околдовать, так что я не могу подле себя больше никого из жён видеть?
– Это ещё кто кого околдовал, – тихо молвила девица. – Я ведь ещё с той первой нашей встречи тебя забыть не могу…
– Так останься со мной! – воскликнул Рарог, обнимая ворожею за плечи.
– Не могу, не пришёл тот срок, что богами отмерен.
– А когда придёт? И придёт ли?
– Коли придёт, так скажу, – молвила тихо ворожея.
– Может, свидимся ещё хоть разок? – почти взмолился князь.
– Нет, если ещё встретимся, то расстаться не сможем, – так же тихо, но твёрдо ответила ворожея, ускользая от объятий.
– Что ж мне теперь, до конца жизни маяться? – в сердцах воскликнул Рарог, снова хватая её за руку. Но Ефанда, с трудом освободившись, шепнула: «Прости, милый!» и ушла, не оглядываясь.
– Отчего она ушла?! – Рарог в расстройстве заметался туда-сюда по полянке, потом остановился перед Ольгом и схватил его за плечи, глядя прямо в очи пронзительным взором.
– Она ведь сама только что сказала, что не может меня забыть, почему ушла?
– Потому что не хочет сделать несчастной твою семью. «Он нужен сейчас жене и дочери», – так она сказала. А ещё…
– Что ещё? – нетерпеливо перебил Рарог.
– Ефанда – весталка, она служит женской богине, и если станет женщиной, то потеряет свой провидческий дар…
Глава четвёртая
Отворотное зелье
Страстное свидание Ольга. «Хочу взять тебя в жёны». Странные речи Велины. Амфорка на шее. «Больно ты совестливый, придётся другого искать…». Горькие мысли на берегу Волхова. Велина приходит к Ружене: «Твой муж Рарог тебя обманывает». Отворотное зелье. Хитрость Ас-скальда.
