– Не только на Полоцк, но и, как оказалось, на Волжскую Булгарию, град их главный торговый Булгар тоже пограбить хотел вместе с Диром, да и тут вышло нескладно, наподдали им там.
– Выходит, певец из него славный, а воитель не шибко.
– То уже и Дирос уразумел, и когда наш Скальд собрался на Царьград войной идти, то не пошёл с ним.
– Я слышал, поход неудачный был?
– Да, буря разметала их корабли, Скальд едва спасся. А греки сумели его убедить, что на защиту их встала сама Богородица Влахернская, и так окрутили Скальда, что он принял их веру. Хотя, добре зная певца, это ещё посмотреть надо, кто кого вокруг пальца обвёл.
– Вот тебе и Скальд, вот тебе и байки с побасенками совсем нешуточные выходят! – покачал головой Рарог. – Погоди, что же князь киевский Дирос на сии басни речёт?
– Так уже ничего не речёт, княже. Убил его недавно наш говорливый Скальд, сразу после Царьградского похода. Певец-то вернулся в Киев «просветлённый» тем, что нет на самом деле никаких русов, а есть только дикари, варвары, кровожадные звери, коих надо либо уничтожать, либо превращать в рабов. Скальд и сотворил первое благое дело: убил Дира. Занял освободившийся престол, сам теперь правит. Твоим, Рарог, приходом люд простодушный пуще прежнего стращает. Дескать, идёт, идёт кровавый варяг Рерик, я для вас – единственная защита от него…
Рарог обхватил голову, поставив локти на дубовый стол.
– Значит, моим именем, – наливаясь гневом, будто мех водой, медленно молвил Рарог, – словно онучей смрадной машет сей подлый Скальд, грязные наветы по белу свету обо мне распускает. По Русской Правде такое не прощается! Смерти повинен разбойник и лжец! – князь с силой саданул кулаком по дубовой столешнице, аж подпрыгнула стоявшая на ней посудь.
– Коли б не хазары, пошли б хоть сейчас спросить с Певца за дела его, – сокрушённо молвил воевода. – Да о другом сейчас думать надобно…
Волхв Древослав, оказавшись в Нов-граде, прежде всего отправился на Перуново капище к отцу Богумилу. И сразу почуял неладное то ли во взоре, то ли в мыслях верховного кудесника.
– Что стряслось, брат Богумил? – обеспокоенно вопросил изборский ведун.
– На днях весть от киевских волхвов пришла печальная, воины Ас-скальда убили отца Хорыгу…
– Хорыгу? Убили? За что? – не веря собственным ушам, изумился Древослав.
– Аскольд, вернувшись из Царьграда и приняв там греческую веру, принялся насильно крестить киевский люд. Хорыга наш, само собой, на защиту людей и отцовской веры встал, за сие и поплатился. Светлая ему память!
– Брат Хорыга по-иному поступить не мог, он по сути своей не токмо волхв, но и воин, – вытирая повлажневшие очи, молвил Древослав. – Он всегда шёл по прямому пути. А как же его книги? – спохватился кудесник. – Брат Хорыга ведь летописание вёл о наших Родах от самых времён Семиречья до прихода сюда, к Ильмень-озеру. У него было много буковиц, бересты и кож…
– Того не ведаю, – отвечал Богумил. – Ежели Велесу будет угодно, он сохранит начертанное. Нынче в небесном войске Сварожичей прибавилось на одного воина Света. Пойдём, брат Древослав, помолимся о нём отцу Перуну, да свершим в память малую тризну…
И волхвы направили стопы к Капищу.
* * *
– Что ж, бояре, купцы да старейшины града Нова и земель окрестных, – обратился Рарог к собранию городской знати в гриднице княжеского терема, восседая на месте деда Гостомысла. – Усмирили Новгород и Ладога неугомонных викингов, теперь они исправно провозную дань за товары в казну нашу платят. Однако соседи наши с полуденного восхода – хазары, – подмяв под себя Волжскую Булгарию, обложив данью северян, полян, радимичей и вятичей, уже не раз стучались в Новгородские пределы. Сходились в сече, пробуя силы северных словен. Один из сыновей старого Гостомысла свою голову в такой сече сложил. Но теперь мало того, что хазары многих наших купцов по пути в море Хвалынское грабят и убивают, стало ведомо, что замыслили они прийти с воями многими, чтобы и Новгородчину заставить платить дань. Потому надо думать, как нам силы собрать, чтоб встретить ворога достойно, так, чтобы на ближайшие времена он всякую охоту к грабежам наших земель потерял.
– Так разве мы против, реки, чего для такого дела надо! – выкрикнул кто-то из собравшихся.
– Реки, реки! – послышалось с разных сторон. Люди были довольны, что князь просит у них совета в важном деле.
– Добре, тогда слушайте, – молвил Рарог, оглядывая всех внимательным и строгим, совсем как у деда Гостомысла, взором. – Знаете небось, чем войско хазарское более всего сильно?
– Конницей, знамо дело, хазарин без коня, что нурман без драккара! – послышались выкрики.
– Верно речёте, господа новгородцы, – согласно кивнул князь, – а потому непременно надо и нам добрую конницу иметь, чтоб на равных с хазарами биться. Опытных в пешем бою воинов, Варяжскому Устою обученных, у нас достаток, а вот биться по Хазарскому Устою, верхом значит, маловато для большой битвы. Потому решил я, как только откроется водный путь, отправить посланников к собратьям нашим, ваграм и ободритам, что лучших на всём Варяжском море коней растят и не хуже хазар в конном строю рубиться могут. Пусть воинов добрых сговорят в нашу конницу, а также коней отберут, сколько на двух-трёх десятках лодий торговых да кноррах оттуда привезти можно. Остальных коней можно у тех же булгар или печенегов прикупить, и ячменя доброго надобно. Да за всё, сами разумеете, плата добрая нужна, княжеская казна не вытянет.
– Ясно, княже, сколько собрать-то на конницу надобно?
– Большинство из вас, купцы, цены на коней и корма лепше меня ведаете, да и охоронцев из тех же бодричей не раз нанимали товар стеречь, считайте сами. Одно скажу, коней нам понадобится не одна сотня, и не две… А воинов молодых обучать Хазарскому Устою приступим нынче же.
– Так как же обучать, коли коней-то ещё нет? – послышались смешки.
– На то есть способы старые, то уже не ваша, новгородские господа, а начальников воинских забота, – оборвал смешки Рарог.
Когда были собраны деньги и товары, да ещё из казны взято, отправились по весне княжеские посланцы караваном лодий и кнорров в те самые места, где когда-то впервые встретились Ольг с Рарогом и ушли в совместное плавание, которое благополучно продолжалось и ныне.
А в Дружинном Городище молодые воины, зажав между ногами кожаные мешки с землёй и каменьями, учились, краснея от непривычной напруги на ноги, ходить по ряду промеж кольев с привязанными на них ветками и лозой и при этом рубить её мечом да топором. Тот, кто не мог пройти ряд и ронял мешок, должен был возвращаться и всё начинать сначала. А вот сотники и тысяцкие их были на конях и сидели в сёдлах ладно да привычно, потому как не один год постигали науку конных начальников под строгим оком воеводы.
Кузнец
После того, как пришла весть о том, что сбираются на Словенскую землю хазары большим войском, пришлось отложить новгородским кузнецам в сторону бороны, лемеха да корабельные скобы. Сам воевода заскочил по дороге к старому знакомому приладожскому кузнецу.
