– Мы сейчас где-то здесь, – карандаш снова черкнул по бумаге, пересекая вторую линию и выводя сегодняшнюю дату. – Простой пример: в базовой линии никакого покушения на вас в этот день не было. Зато был чудовищный разгром Красной Армии в летнем приграничном сражении, несколько котлов и так далее. Все, о чем вы знаете из документов, – события моего мира. Здесь же все идет уже совершенно иначе, свидетелем чему вы сами являетесь. Поняли, товарищ Сталин?
– Понял… – глухо пробормотал тот. – А… этот новый мир… он еще чем-то отличается от, гм, прошлого? Как ты там сказал, «базового»?
– Абсолютно ничем, Иосиф Виссарионович. Упрощенно говоря, даже количество волос на вашей голове совпадает, или число листьев на любом из деревьев у здания Совнаркома. Я не ученый, а боевой офицер, так что никаких сугубо научных подробностей просто не знаю, но в этом уверен: единственное различие вашего и моего мира только в том, что здесь история пошла в более благоприятном для Советского Союза направлении. Чего, как я понимаю, собственно говоря, и добивалось мое командование. Зачем это сделано – понятия не имею.
– Какая любопытная… теория, – иронично хмыкнул Вождь, аккуратно складывая лист в несколько раз и зачем-то пряча в карман френча. – И что же дальше?
– Как что?! – откровенно опешил Кобрин. – Виноват, не понял вопроса? Заканчивать войну и строить новый мир, разумеется! Мир, который будет лучше моего и где не будет ни распада СССР, ни многолетнего доминирования американцев с их античеловеческой идеологией, ни колониальных войн в далеком будущем! Собственно говоря, если судить по сегодняшнему покушению, у вас все получилось…
– Как ты сказал? – мгновенно напрягся Сталин. – Почему так считаешь?
– А как иначе? – удивился Сергей. – Сами посудите, Иосиф Виссарионович: освоить технологии хронопутешествий раньше, чем это произошло в моем родном мире, наш неведомый пока противник никак не мог, иначе об этом уже стало бы известно. Значит, они отправляют своих доноров примерно из того же времени, откуда пришел я. Почему отправляют? Полагаю, ответ может быть только один: что-то там, в их будущем, им активно не нравится. Настолько сильно не нравится, что они решились попытаться переписать историю, не позволив Советскому Союзу достичь всего того, чего он, твердо убежден, достигнет!
– Все сказал?
– Так точно, все. Простите, если сумбурно вышло, но мне ведь тоже никто и ничего прямо и не объяснял, одни сплошные намеки. Официально считалось, что мы отправляемся именно в параллельный мир или даже несколько миров, но одно время я искренне считал, что все-таки попадаю в прошлое базовой реальности, просто волна изменений еще не добралась до будущего. Мне ведь приходилось постоянно работать с архивами Мин-обороны, и я видел, как менялась судьба моего предка, Федора Кобрина, – при этих словах Вождь незаметно для Сергея бросил на Зыкина короткий многозначительный взгляд, в ответ на который лейтенант понимающе кивнул.
– Тем более перед самой первой отправкой в прошлое генерал-лейтенант Роднин упоминал, что не существует никаких параллельных миров. Правда, больше он к этому вопросу ни разу не возвращался, а напрямую я больше не спрашивал. Но потом я стал догадываться, что на самом деле слушатели получают доступ к архивам именно вашей реальности. Каким именно образом, понятия не имею – то ли между параллельными мирами все-таки установлена связь, то ли «архив МО» создан искусственно, исключительно для участников эксперимента: узнать, как обстоит на самом деле, я не мог, все научные подробности строжайше засекречены.
– Значит, будут и другие… гости незваные?
– Скорее всего, – кивнул Сергей. – Это было бы логично.
– Совсем плохо, майор. Догадываешься почему?
– Так точно, товарищ Сталин. Подселить матрицу сознания теоретически можно и в кого-то из близкого окружения. Потому вашей безопасности придется уделить большее внимание.
– А вот в тебя – нельзя, – не то спросил, не то, наоборот, констатировал непреложный факт Вождь. – Вот ведь как смешно…
– Ну, на самом деле, у противника не столь большой выбор, – припомнив прочитанную будущим участникам «Тренажера» еще на первом курсе лекцию, покачал головой Кобрин. – Критерии отбора очень жесткие, жесточайшие даже, поскольку подобрать подходящего для внедрения пси-матрицы… ну, то есть разума донора носителя, весьма непросто. Грубо говоря, для каждого донора крайне сложно подобрать подходящего реципиента. По статистике, для устойчивой и успешной ассоциации подходит примерно один из двух-трех десятков, иногда и того больше. Так что в каждого никак не получится. Вот даже этот самый Маленник: ведь куда проще было бы взять под контроль кого-то из людей Власика, которым положено постоянно находиться поблизости от вас. Но, видимо, не сумели, потому и пришлось привлекать этого сержанта… что в итоге всех нас и спасло.
– Гм, весьма любопытно и… обнадеживающе.
– Именно, товарищ Сталин. Не знаю, так ли оно на самом деле, но слышал краем уха, что даже сам термин «донор-реципиент» – взят по аналогии с совместимостью по группам крови. Полагаю, вы в курсе, что это такое, – с интересом прислушивающийся к рассказу Иосиф Виссарионович медленно кивнул.
– Одна группа подходит всем без исключения, другая – только людям с аналогичной. Кроме того, есть еще кое-что, это мне одна, хм, один научный сотрудник рассказал: возможность подсадить чужое сознание в человека с уникальным, совершенно отличным от прочих разумом, практически нулевая. Не сочтите за лесть, но наиболее гениальные исторические личности…
Кобрин на миг сбился, не зная, как Вождь отнесется к тому, что его только что назвали «исторической личностью», да еще и «гениальной» к тому же, однако тот лишь легонько дернул ладонью: «продолжай, мол».
Судя по хитрому выражению лица, аналогию он вполне уловил и остался доволен.
– …просто не примут в себя матрицу чуждого сознания. Подробностей не знаю, но это как-то связано с несхожестью их мозга с мозгом обычного среднестатистического человека. Так что, практически убежден, лично вам опасаться уж точно нечего. Да и… товарищу Берии, скорее всего, тоже, – Сергей отнюдь не был уверен, что последняя его фраза понравится собеседнику, но и не сказать тоже не мог. Как не мог и ничего прочитать по его лицу. – Суть в том, что разум столь неординарного человека то ли просто не примет в себя чуждую матрицу, то ли в кратчайший срок подавит ее, выбросив обратно или взяв под свой полный контроль.
– Это все?
– Почти, Иосиф Виссарионович. Есть еще одна особенность – подсадка пси-матрицы от женщины к женщине тоже крайне сложна, что напрямую связано с физиологией – разный уровень гормонального фона на момент ассоциации, фаза менструального цикла, возраст, наличие детей и отношения в семье – и так далее. Про беременных и вовсе разговора нет, велика вероятность внедрения сознания донора в плод. Впрочем, с подселением мужской матрицы все еще сложнее, эффективность подобного практически нулевая – другое воспитание и менталитет, манера речи и поведения, регулярно меняющийся гормональный фон, в конце концов. Окружающие раскусят в два счета, особенно те, кто находится в постоянном контакте. Плюс, донора и реципиента будет разделять поистине огромный временной провал. Вот как-то так, товарищ Сталин…
