– Ты вот что, Сергей Викторович, возьми-ка оружие, пускай при тебе будет. На всякий случай. Хороший пистолет, маленький, легко в одежде прятать.
– Понял вас, товарищ Сталин, – серьезно кивнул майор, автоматически проверяя пистолет. Магазин полный, все восемь тускло отблескивающих латунью патронов на месте, тут все в порядке. Мгновение поколебавшись, загнал в ствол первый патрон, аккуратно спустив курок с боевого взвода.
Вождь одобрительно кивнул:
– В карман убери, на виду не нужно держать. Когда охрана твой пистолет вернет, этот все равно при себе держи, скрытно. Это приказ.
– Так точно, товарищ Сталин, я вас прекрасно понял.
– Понял он, – сварливо буркнул тот, затягиваясь очередной папиросой. – Понял – да не понял. Случись что, не раздумывай, сразу стреляй. Только насмерть не нужно, реципиент ведь ни в чем не виноват, но из строя вывести – обязательно. В руку там или в ногу, сам разберешься, не маленький.
– Так точно.
– Вот и хорошо. А теперь вот что, товарищ Кобрин. Слушай и запоминай, повторять не стану. Раз такое дело, полагаю, придется нам новый наркомат организовать. Секретный. Курировать его Лаврентий станет, раз ты говоришь, что он тоже того… гениальная личность, – судя по всему, недавнее сравнение с собой Вождю все-таки не слишком понравилось. – Молчи. Не нужно ничего говорить, за Лаврентием я и сам пригляжу, хорошо его знаю. Но возглавишь его ты. А Зыкин пока твоим заместителем станет, ты его тоже хорошо узнал, так что заметишь, если что-то не так пойдет (при этих словах в очередной раз отвесивший челюсть лейтенант не удержался и шумно сглотнул). Чем этот наркомат заниматься будет, понятно?
– В целом. – Сказать, что Кобрин был ошарашен – значило бы не сказать ничего. Вот так ни хрена себе поворот! Это он что, был командармом, а теперь целым народным комиссаром в одночасье станет, что ли?! Вот уж точно «с ума сдуреть», как мехвод Витька Цыганков выражался! Карьера, блин… прямо любопытно, что об этом генерал-лейтенант Роднин скажет, когда вернуться удастся? Может, засчитает сразу за выпускной экзамен? Экстерном, так сказать, угу… – Обнаружением и нейтрализацией нежелательных «гостей из будущего», полагаю? Расследованием всяких непонятных и подозрительных случаев вредительства и саботажа среди среднего и высшего комсостава? Контролем за вашим окружением?
– Примерно так, как все это правильно сделать, я и сам еще подумаю, и с Лаврентием Павловичем посоветуюсь. Заодно и название новому ведомству придумаем. Но на фронт ты уже не вернешься, найдем кем заменить. А звание… – Сталин неожиданно ухмыльнулся. – Ты, конечно, армеец, причем в обеих своих ипостасях, но придется тебе, Сергей Викторович, какое-то время комиссаром государственной безопасности послужить, раз Родине нужно, уж не обессудь. Думаю, третьего ранга, это как раз генеральская должность, примерно армейскому комкору соответствует. Под своей настоящей фамилией служить будешь, ее тут никто не знает. А генерал-майор Ракутин пока пусть числится героически погибшим во время коварного покушения. Согласен?
– Так точно, товарищ Сталин, – Сергей ненадолго задумался, прежде чем продолжить. – В таком случае у меня есть еще одно предложение.
– Говори?
– Может, нам заодно и товарища Берию тоже того, временно «героически погибнуть»? Официально, так сказать? Это может серьезно спутать карты нашему противнику, хотя бы на некоторое время? А уж там, будем надеяться, и мои связь восстановят.
– Зачем это нужно, поясни? – непонимающе нахмурился Вождь.
– Да я вот прикинул, если они информацию из своих исторических архивов берут, а иного источника у них и быть не может, разве что взятый под пси-контроль реципиент-наблюдатель из местных, то сведения о смерти Лаврентия Павловича и генерал-майора Ракутина в результате бомбардировки до них наверняка дойдут. Дойдут в тот самый момент, когда эти документы будут официально оформлены. И это практически наверняка внесет в их планы достаточно серьезную неразбериху.
– Хорошо, я тебя услышал, про это тоже подумаю. Хотя и не уверен, что нужно все настолько усложнять.
Услышав со стороны двери короткий стук, Вождь напрягся. С точки зрения Сергея – абсолютно зря, поскольку сам он был практически убежден, что в ближайшее время никакие зловредные «вселенцы-попаданцы» Сталину не угрожают – противник, кем бы он ни оказался, пока пребывает в уверенности, что покушение удалось:
– А вот и Николай Сидорович пожаловал. Внимание, товарищи командиры…
* * *
Постановление ЦК ВКП (б),
Государственного комитета обороны СССР П 39/43
«Об основании Народного комиссариата (по делам) перемещенных лиц».
29 октября 1941 г., Москва, Кремль
Настоящим постановляется создать Народный комиссариат перемещенных лиц, сокращенно НКПЛ, задачами которого является решение любых вопросов эвакуированных, беженцев, временно перемещаемых от мест постоянного проживания граждан и не граждан Советского Союза, и прочих, кроме военнопленных и добровольно сдавшихся в советский плен солдат, офицеров и унтер-офицеров фашистской и союзнических ей армий.
Народным комиссаром назначить комиссара ГБ 3 ранга Кобрина Сергея Викторовича, первым заместителем – старшего майора ГБ Иванова Виктора Тимофеевича.
Секретарь ЦК ВКП (б), Председатель ГКО СССР, Председатель СНК СССР
И.В. Сталин
Совершенно секретно.
Особая папка. В одном (1) экземпляре
Приложение к Постановлению ЦК ВКП (б), Государственного комитета обороны СССР П 39/43 «Об основании Народного комиссариата (по делам) перемещенных лиц».
1. Главой Наркомата перемещенных лиц назначить бывшего командующего 24-й армией Западного фронта генерал-майора Ракутина Константина Ивановича, в интересах НКПЛ и с целью соблюдения режима секретности с данного момента носящего звание «комиссар ГБ 3 ранга» и имя «Кобрин Сергей Викторович». Заместителем назначить старшего майора ГБ Иванова Виктора Тимофеевича (настоящее звание и имя – лейтенант ГБ Зыкин Виктор Тимофеевич).
2. В интересах безопасности СССР и до особого распоряжения считать генерал-майора Ракутина К.И. без вести пропавшим во время фашистской бомбардировки здания Совнаркома.
3. Командование 24-й армией временно передать начальнику штаба генерал-майору Кондратову А.К.
4. Супругу генерал-майора Ракутину Л.М. и дочерей Лилию и Аделину скрытно и под чужими именами эвакуировать в г. Свердловск, передав под наблюдение местного управления НКВД. В подробности происходящего семью не посвящать, сообщив, что тов. Ракутин находится на выполнении секретного задания, после чего взять подписку о неразглашении сроком на 10 лет. По прибытии на место временного проживания поставить на учет и довольствие как вдову высшего военачальника РККА с назначением персональной пенсии в указанных законом размерах.
