Вскоре он встретил на улице Раду и не удивился, что она болтается по городу посреди рабочего дня. Рада, несомненно, должна была пасть следующей жертвой начальственного гнева только за то, что имела несчастье состоять в приятельских отношениях с духом изгнанья Розиным.
Впрочем, в тот момент ему было не до юмора. Он весь кипел и, досадуя на себя, заливам ненависть алкоголем. На этот раз непьющая Рада из солидарности составила ему компанию.
— Я это ему так не оставлю, — пообещал Розин, когда они пили пиво под тентом на бульваре. — Такие вещи прощать нельзя. Не знаю как, не знаю когда и где, но я выберу момент и сотру гадину в порошок.
— Прощать можно и нужно, — осторожно возразила Рада. Она не любила сильных эмоций и сильных выражений.
— Ой, Радочка, это же христианство! Не пристало тебе, — усмехнулся Владимир.
— Да нет, Володя, это разумный эгоизм по Чернышевскому. Злая память отравляет душу. Зачем носить внутри яд? Только себя травить.
Так она старалась отвлечь его, перевести разговор на абстрактные темы. Но повод, да и объект был неподходящий.
— А мою душу отравляет, что такая гнида ходит по земле безнаказанно. Я б его порвал своими руками, ей-богу, — заводился Розин. — Без таких, как он, на свете просто легче дышать станет. А ты тоже — нашла за кого заступаться, мать Тереза. Разве твоя религия не говорит: око за око, зуб за зуб?
Рада с улыбкой подняла палец, как учительница химии перед демонстрацией шумного и дымного опыта, который должен понравиться даже самым отъявленным шалопаям:
— В том-то и дело. Око за око и жизнь за жизнь. Но не жизнь за око. Чувствуешь разницу? Возмездие должно быть соразмерным.
— С вами, праведниками, каши не сваришь, — фыркнул Розин. Он по-прежнему был зол. Радина покорность только укрепила его в желании рассчитаться с Гномом по всем статьям. Ведь этот паразит потому позволяет себе так по-свински поступать с людьми, что никто его ни разу не остановил. Вышвырнули Раду на улицу — и что ж? Она себе ходит, улыбается, рассуждает о прощении и соразмерности. Но с Володькой Розиным такое не пройдет. Он решил не спешить и совершить акт отмщения как-нибудь особенно эффектно, а пока зарыть в душе оскорбление и не вспоминать о вонючем «Подвале».
После увольнения дела его пошли совсем кисло. Погрузившись в «подвальные» проекты, Владимир растерял все прочие и без того зыбкие контакты и остался на бобах. Деньги кончались, и, похоже, надо было съезжать из стильной холостяцкой хаты у Красных ворот куда-нибудь в трущобы Котловки или Строгина.
Об этом даже думать не хотелось. Розин с годами пристрастился к комфорту и квартиру себе выбирал не абы как, а с претензией, явно переплатив бездельнику-маклеру и проторчав неделю тоже в недешевой гостинице «Мариотт» на Тверской. Недавно отремонтированная студия близ Красных ворот купила его сердце компактной, идеально оборудованной кухней в стиле техно — то, что нужно мужчине с запросами, но без капризов; дорогой, но лаконичной обстановкой — все нужное, ничего лишнего, а главное — месторасположением. С последнего этажа сталинского дома открывался прекрасный вид на Садовое кольцо, Басманные переулки и ломаную линию московских крыш. Володя Розин, будучи по рождению провинциалом, испытывал слабость к старой столице.
Он знал, что есть и другая Москва, видел ее один раз и больше не тянуло. Однажды по делам издательства он заехал к тетке-графику, которая работала на дому. Ему хватило впечатлений от крошечной, как конура, квартиры в брежневской пятиэтажке, от нависающих над головой серых потолков и замызганного, пахнущего половыми тряпками подъезда. Даже будучи мужчиной, он побрезговал воспользоваться совмещенным санузлом, где едко пахло хозяйственным мылом, в черной от старости ванне стоял тазик с бельем, а унитаз сипел и без остановки изрыгал из себя ржавую воду. Вот она, бедность, подумал Вольдемар и ужаснулся, решив про себя: все что угодно, только не это.
Но теперь ничего другого не оставалось.
Пребывая в прострации и депрессии, а попросту говоря, глубоко в заднице, Розин с горя отправился в кинотеатр на разрекламированный блокбастер. Отвлечься от невеселых мыслей не получилось. Наоборот, в зале у него разболелась голова, а придя домой, он свалился с температурой и гриппом. Но сей культпоход на фоне зарождающейся болезни принес ему свежую идею. Эта идея могла спасти его или погубить, но он, как и прежде, надеялся на лучшее. В конце концов, все всегда оказывалось к лучшему. Нет худа без добра — зато ты попал в Страну Дураков…
Следующие два дня он хрипел, истекал соплями, глотал растворенные в воде порошки и до рези в глазах копался в Интернете. Нашел кучу сайтов поклонников Третьей стражи. Изучил их тщательным образом. Классифицировал и выделил нужную группу, на которой требовалось сосредоточить усилия. Закинул пробный крючок на форумы, которые показались наиболее перспективными, — бросал провокационные реплики, отслеживал ответы и комментарии. В перерывах думал, рисовал схемы. Работа была увлекательной, хотя приходилось продираться сквозь туман температуры.
На третий день, отхаркивая последние дохлые вирусы, он вышел из дома уже не Владимиром Розиным, а Главным Стражником, Рыцарем Ночи Вольдасом Розанном. Земной город Москва приветствовал его густо-лиловыми тучами, отчаянно ярким солнцем и ослепительными лужами. Вдалеке натужно рычал гром. «Привыкай встречать повелителя», — властно обратился к Москве Розин. Нет, конечно, не Розин, а Розанн. Теперь уже только Розанн.
Владимир Розин совершил в своей жизни не одну досадную ошибку. Вольдас Розанн никогда не ошибался. Более того — он должен был исправить ошибки Розина.
Это были обычные хорошие ребята. Пожалуй, даже слишком хорошие для среднестатистической молодежной компании. Что-то вроде литературной студии или кружка бальных танцев на воскресной прогулке. Ни тебе грубого гогота, ни мата, ни похабных интонаций, разве что неизменное пиво из горлышка по отвратительной московской привычке. Девчонок было больше. Они смеялись, галдели, возбужденные тусовкой и обществом «своих», и не замечали никого вокруг. Его они тоже не заметили.
Вольдас несколько раз прошел невидимым сквозь оживленную толпу, нашел лица, знакомые по форумам, и убедился, что не ошибся в своих оценках. Больше светиться ему было не за чем. Он встал за стеной давно закрытого киоска и узнал, что нервного мальчика с круглыми глазами, известного ему и прочим посетителям форума под именем Рыцаря Луны, в миру зовут Алешей.
Перед Алешей столпилась кучка приятелей, и он всем по очереди читал ауру. Закрывал свои тревожные глаза совенка, простирал узкие ладони над склоненной головой и взволнованно говорил какую-нибудь чушь: «Я чувствую в тебе пробуждающуюся Силу… Ты готов приобщиться к Ночи». Или: «Кто-то держит твою волю в подчинении… Это мешает тебе стать настоящим Стражником».
Владимир Розин не зря в мединституте увлекался психологией. Впоследствии это сильно помогало ему заниматься рекламой и пиаром и вообще работать с людьми. В отличие от многих скептиков своего времени он знал, что экстрасенсы и медиумы существуют. Он даже видел одного из них, а вернее, одну — знаменитую Джуну, врачевательницу Брежнева.
