Отвергнуть нечаянную славу он не мог — не рубить же сук, на котором сидишь всей попой и с которого кормишься в три горла. Но принимал он ее отстраненно и брезгливо, как тот римский чиновник, который, в пику своему начальнику, все же полагал, что деньги пахнут. Алексашин всегда пользовался случаем напомнить, что он выпустил в общей сложности десятка два хороших, достойных романов и сборников, о которых было бы интересно поговорить. Но на всех публичных мероприятиях его неизменно возвращали к обсуждению «Третьей стражи».
Этот вечер не был исключением. Писатель развернул очередную записку и нарочито монотонно прочел вслух:
— «Как Вы можете объяснить тот факт, что силы зла в Вашей книге привлекают гораздо больше последователей, чем силы добра? Почему вся страна играет именно в Третью стражу? Вообще, почему зло так привлекательно?»
— Уф, — громко сказал народный любимец, откидываясь ни спинку стула и готовясь к длинному и не очень приятному монологу.
Но говорить ему не пришлось.
Свет на сцене начал гаснуть постепенно, но неотвратимо, и в одну минуту Алексашин и весь президиум (главный режиссер театра, представитель съемочной группы «Третьей стражи», еще пара бессловесных, но важных хмырей) погрузились в темноту. За их спинами в голубом светящемся ореоле нарисовалась худая высокая фигура в черном балахоне с эмблемой Стражника на груди.
— Почему привлекательно зло? — задумчиво повторил глубокий голос, от низких модуляций которого завибрировали динамики.
Одновременно с этим по залу клубами пополз сизый туман, распространяющий отчетливый запах сырой земли. Публика оцепенела.
— Я мог бы рассказать вами многое о том мире, который вы называете Злом и в котором правлю я, Главный Стражник, Рыцарь Ночи, — задушевно продолжал удивительный голос. — Но вы, люди, сами знаете ответ на свой вопрос. В каждом из вас хоть раз рождались жажда власти и всесилия, желание взять верх и победить противника. Это и есть Зло. Оно лежит в основе мира и заключено в природе человека.
В неверном свете, исходящем от фигуры, было видно, как Алексашин выворачивает голову, пытаясь рассмотреть Рыцаря Ночи. Но тот находился слишком высоко над его головой. Писатель попытался что-то сказать, но его микрофон, только что исправно работавший, не издал даже шипения. За столом зашептались, и из зала тут же понеслось сердитое шиканье. Аудитория жаждала досмотреть захватывающий спектакль до конца.
— Что такое Добро? — вопросил Главный Стражник с легкой насмешкой. — Не правда ли, вы затруднитесь дать ему определение, не прибегая к понятию Зла. Это правильно. Добро существует в мире лишь постольку, поскольку оно противостоит Злу. Ибо Зло первично, а Добро — всего лишь тень его копья. Потому так велик ваш интерес к Злу, что он оправдан. Зло — это первоисточник всего сущего.
Загляните себе в душу, и вы увидите там Стражника Ночи. Он есть в каждом из вас. Выпустите его на свободу — и вы обретете гармонию. Значит ли это, что каждый из сидящих здесь может присоединиться к Третьей страже? Увы, нет. Нашим рыцарям, кроме желания служить делу Ночи, нужны еще и способности, которые даны не всем. Нужны талант и беззаветная преданность, готовность все отдать для дела Ночи.
На это способны не все. Но не стоит терять надежду. Я желаю вам удачи на долгом и трудном пути к себе. Благодарю за внимание. Наши сторонники могут поддержать земную миссию Третьей стражи денежными пожертвованиями.
Фигура взмахнула рукавом, и перед сценой прямо из воздуха материализовался гигантских размеров мешок. Он фосфоресцировал и издавал еще более острый запах, чем могильный дух ползучего тумана. Вначале робко, а затем все увереннее и поспешнее зрители начали вставать с мест и бросать кошельки и купюры в разинутую пасть мешка. Кто посмелее, выскакивал вперед и пытался дотянуться до мешка руками, стараясь поближе разглядеть фигуру Рыцаря. Казалось, людской поток вот-вот ринется на сцену и сметет тех, кто там сидит, стремясь прикоснуться к таинственному гостю из иного мира.
Возгласы ужаса и восторга вдруг потонули в невесть откуда доносящемся гуле, который все усиливался по мере того, как наполнялся мешок, так что в конце концов у всех присутствующих заложило уши. Люди обхватили головы руками, вжались в свои кресла, стараясь защититься от этого почти что инфразвука. Тут ореол вокруг фигуры Стражника померк, темнота взорвалась десятками холодных огней, запахло серой и фосфором — и стало тихо. Свет медленно вернулся на сцену, где уже снова не было никого, кроме Алексашина и его соседей по президиуму. Великий писатель был бледен, как беленая стена, и по-прежнему машинально сжимал в кулаке уже бесполезный, раздавленный микрофон. Мешок для пожертвований тоже исчез.
После минутной паузы зал разразился овациями и воплями. «А-лек-са-шин! Треть-я стра-жа!» — встав, скандировали восхищенные зрители. У них не было сомнений, что впечатляющее действо было запланированной частью вечера встречи с писателем.
— Ну что ж, — промямлил режиссер театра, он же ведущий мероприятия, пытаясь с помощью другого, неиспорченного микрофона перекрыть глас народа, — Юрий Владленович очень интересно и обстоятельно ответил на все наши вопросы. Особенно на последний. Поблагодарим его за этот прекрасный вечер. — Он повернулся к Алексашину и с кривой улыбкой присоединился к аплодисментам.
Кумир публики сидел молча, с ненавистью глядя в ликующий зал.
Разумеется, Вольдас не снизошел до того, чтобы являться в театр лично и излагать всю эту галиматью со сцены в реальном времени. Стражники заранее записали его речь на магнитофон и поколдовали со звуком. Оставалось только наворотить спецэффектов и дождаться подходящего вопроса, который рано или поздно должен был зародиться в массах.
Осветитель и звукооператор Стас, дрожа и шмыгая носом, потом докладывал администрации, как во время вечера он выскочил на минутку в туалет и вдруг оказался запертым снаружи в тесной кабинке. Страдающий клаустрофобией Стасик так отчаянно бился о стенки туалета, что не слышал почти ничего, кроме какого-то гудения и рычания. Когда дверь внезапно поддалась, он опрометью бросился в аппаратную, где все было на месте, да и свет на сцене уже горел.
Что касается охранников и билетерш, то они, как и зрители, были абсолютно уверены, что все происходит согласно сценарию. За время своей службы в смелом и шокирующем театре они еще и не такого насмотрелись. Алексашин — молодец, и Третья стража рулит, с энтузиазмом заявил один из отутюженных мальчиков, отвечавших за порядок во время спектаклей, и остальные поддержали его уважительным мычанием.
Когда после переезда и завоевания журнала работа вошла в более или менее привычную колею, Вольдас вспомнил о других незаконченных делах. Не за одним Гномом числился должок. Были еще господа, да и дамы, не оказавшие достойный прием Главному Стражнику, плюнувшие в душу наивному возвращенцу Володьке Розину. Всем им следовало воздать по заслугам.
Пепел Клааса уже не стучал в сердце Рыцаря Ночи, как это было после изгнания из «Подвала». Он не горел желанием мстить и давно уже плевать хотел на бледные призраки из прошлой жизни. Но справедливость требовала наказать зло, вернее, наоборот, ту силу, которая против него выступила, мелкое злишко, вставшее на пути Великого Зла…
