Гиймо не стал тратить силы на поиск объяснения. Ситуация его устраивала. Сам он находился в плачевном состоянии и без помощи графем точно не смог бы отразить нападение беспощадного врага.
Когда Призрак снова наведался к Гиймо, его ждал сюрприз: новенькие волшебные заслоны.
– Хорошо, мой мальчик, очень хорошо… Надеюсь, ты израсходовал много энергии на восстановление колдовства…
В шёпоте злодея слышалась радость. Это испугало Гиймо даже сильнее, чем ярость, которой тот пылал в прошлый раз.
– У меня нынче воинственное настроение… Одна победа влечёт за собой другую, не так ли, мой мальчик?
– О чём вы? – Гиймо впервые задал вопрос врагу. Того как будто обрадовал его слабый голосок.
– Мне нравится наблюдать гибель бирюзовых цветов в пыльных полях…
Речи Призрака были ещё более путаные, чем обычно, но пленник не стал переспрашивать.
– Напрасно ты тратил силы, возводя все эти заслоны… Скоро ты сам их уничтожишь, чтобы кинуться мне в объятия…
– Не надейтесь! – крикнул, вернее, пискнул Гиймо.
Призрак, рассмеявшись, уселся у стены – так, по крайней мере, показалось Гиймо. На этом расстоянии он с трудом различал тёмный силуэт.
– Поболтаем, если не возражаешь… Нам надо столько рассказать друг другу…
Глухой голос вдруг сделался заискивающим. Гиймо стало ещё больше не по себе.
– Расскажи о своих родителях, мой мальчик… Как они поживают?
У Гиймо забилось сердце.
– Моя жизнь вас не касается!
– Наоборот, мой мальчик, наоборот… Скажи, твоя матушка всё так же хороша? Нежная белокурая Алисия…
От изумления Гиймо разинул рот.
– Замолчите! – крикнул он.
Голос Призрака стал ещё слаще.
– У меня есть право… говорить о твоей матушке…
– Нет! Не смейте!
Гиймо казалось, что ему в грудь вцепилась когтистая лапа, добирающаяся до сердца.
– Ладно… Тогда поговорим о твоём отце…
– Об отце?… Зачем?! – Гиймо уже почти плакал.
– Зачем? Ты спрашиваешь зачем?… Ну как же, мой мальчик… Потому что отец, которого ты никогда не знал… которого от тебя скрывали с самого рождения… человек, любивший твою мать, Алисию… Твой отец, Гиймо, – ЭТО Я!
– НЕ-Е-Е-ЕТ! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Мальчик схватился за голову и издал пронзительный вопль. Ему казалось, он сейчас сойдёт с ума. Его отец – это чудовище, этот демон! Не может быть! Он не хотел верить!
А если правда? Чего тогда ждать? Почему не положить конец своим страданиям? Не смести все заслоны, не раскрыть объятия?…
Броня Эгишжамур засияла ярче, Хагал вспыхнула сильнее… Казалось, они призывают Гиймо образумиться. А он уже вставал, сильно шатаясь…
– Иди ко мне, мой мальчик… Гиймо, мой сын…
Ученик колдуна сделал шаг, другой, как сомнамбула. С глаз словно спала пелена: отец, которого он так долго искал, нашёлся! Вот он, по ту сторону этих глупых и ненужных заслонов! Отец ждал его, хотел обнять… Всё было кончено…
Но тут в мозгу Гиймо сама собой появилась графема в форме весов, окружённая горячим ясным нимбом. Это была Тейваз, знак Ирмин, равновесия, закона и порядка, нерушимого принципа справедливости и связности мироздания. Она принялась сокрушать тонкое колдовство, которое Призрак незаметно вплетал в свои речи. Ужасное вкрадчивое колдовство, мешавшее ослабленному мальчику мыслить здраво, парализовавшее его волю, превращавшее в безмозглую марионетку.
Под действием Тейваз к Гиймо возвращалось здравомыслие, в голове снова воцарялась гармония. Он остановился и отшатнулся.
– Чего ты ждёшь, сынок?
В шёпоте слышалось беспокойство. Тейваз отражала магические частицы, сопровождавшие слова Призрака, не давая им проникать в сознание мальчика. Гиймо постепенно приходил в себя.
Если Призрак – его отец, то зачем в прошлый раз он пытался причинить ему зло, разил оружием колдовства? Отец с сыном так не поступает… С сыном…
Наконец-то ему открылась истина. Алисия ему не мать! Собственно, он догадался об этом уже при разговоре с Ша и утвердился в своём страшном подозрении после её рассказа о похищении младенца в роддоме… Но Гиймо не признавался в этом даже самому себе. При одной мысли о том, что женщина, которую он любил больше всех на свете, – не его мать, он задыхался от боли.
Это знал он, но не Призрак!
Призрак многое разведал, узнал имя Алисии, выяснил, как она выглядит, разнюхал, что мальчик не знаком с отцом. Поэтому он и попытался его обмануть и чуть было не преуспел… Гиймо едва не угодил в чудовищную западню, едва не бросился в губительные объятия монстра…
Красный от гнева, мальчик повернулся туда, откуда раздавались вкрадчивые речи Призрака, и яростно крикнул:
– Вы мне не отец!
Призрак понял, что Гиймо вывернулся. Он ещё не знал, какое волшебство помогло мальчишке, но видел, что проиграл, не дотянув до победы самую малость. Взревев, он принялся метать в Броню свои чёрные шары, но они отскакивали, как мячики.
– Ничего, я подожду… Когда я вернусь, ты будешь умолять о смерти, как об избавлении…
Тьма заколебалась и потекла к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Гиймо позволил себе улыбку: ещё один день сопротивления Призраку завершился в его пользу.
19. Источник
– Как быть?
– Есть одна идея…
Так ответила Коралия Ромарику, обоснованно сомневавшемуся, что они сумеют отыскать в Море Ожогов несколько утлых плотов.
Они покинули Серые холмы на заре и, удаляясь от Енибохора, зашагали по берегу моря на северо-восток.
– Какая?
– Скоро увидишь…
Ромарик вздохнул. Он не любил, когда Коралия говорила загадками. Неужели она воображает, что он станет умолять её раскрыть планы? Оруженосец обиженно умолк. Но хватило его ненадолго.
– Ладно, Коралия, выкладывай! Разве мы не вместе?
– Наконец-то хороший вопрос!
Девочка остановилась, склонила голову набок. Как же хороша она была сейчас: огромные синие глаза, длинные чёрные волосы, развевающиеся на ветру! Ромарик смущённо отвёл взгляд.
– Что ты хочешь сказать?
– Я? Ничего. А ты? Может, это ты хочешь что-то мне сказать?
Она поощрительно улыбнулась, и у мальчика стало таять сердце. Он знал, что нельзя уходить вдвоём с этой девчонкой, которая… о которой он мечтал каждый вечер, засыпая! Ей достаточно было одного взгляда, чтобы он разучился дышать… Иногда она его злила, но чаще вызывала нежные чувства. Друзья, глядя на него, насмешливо и понимающе улыбались. Но как же ему не хватало её, когда она была далеко! Ни за что на свете он не позволил бы ей отправиться в путь с кем-нибудь другим! Собственно, какое ему дело, что они не знают, куда идут? С ним она, этого более чем достаточно!
