– Вот и все. – Ворон размял ладони и устало выдохнул. – Мой старый друг вволю позабавился зрелищем и замерз, потому тянуть больше не станет. Ну что, пошли вниз, встретим их там? Держитесь поближе ко мне и, возможно, перед смертью мы еще успеем собрать неплохую жатву.
И правда – мастер Гай с доброй улыбкой сказал что-то Тирону, сделал несколько успокаивающих жестов, а после дружелюбно помахал Ворону, после показав на ворота и разведя руки в стороны. Дескать – извини, приятель, но у каждого на этой войне свое место. Твое – там, на стенах, а мое тут.
Монброн грязно выругался и побежал вниз, за ним двинулись Рувим и Аманда, которая шмыгнула носом, проходя мимо Сюзи.
– Кого ждешь, фон Рут? – поинтересовался у меня Ворон, все еще не сошедший с той позиции, которую он занял в самом начале боя.
– Да никого, – пожал плечами я и слегка зажмурился, заметив, как мастер Гай свел руки в «замок», который немедленно замерцал голубовато-призрачным светом.
Собственно, потому я и не заметил, когда и как восстал из мертвых тот, о ком все уже забыли. Да и никто не замечал этого до тех пор, пока нежданный участник боя сам не обозначил свое присутствие.
Я говорю о мессире ди Скорсезе.
Весь в снегу, окутанный жутковатым алым свечением, каким-то образом умудрившийся не только не умереть, но и распутать связанные руки, он нанес свой первый удар не по войску, готовому ворваться в замок.
Он со всей мощи врезал по своему собрату, архимагу Гаю Петрониусу Туллию.
И как! Не знаю, что это было за заклинание, но оно мастера Гая подняло в воздух, перенесло через крышу возка, а после со всего маха вдарило о толстенную сосну. Так, что я даже на стене услышал, как его старческие кости хрустнули. Впрочем, как ломались ветви, когда он мешком летел вниз, к земле, я тоже расслышать успел.
А вот как он о нее ударился – уже нет. Потому что второй удар Вартан нанес по воинам, очень удачно и ко времени сгруппировавшимся близ ворот. И это был огромный огненный шар.
Что случилось дальше – не видел. Ворон не дал досмотреть.
– Очень быстро, фон Рут! Вниз! Вниз! У нас есть пара минут, не более! – крикнул он мне и продолжил, надсаживая горло: – Грейси, Рувим, Монброн, на коней! Живо!
После схватил за шиворот Тюбу, который ошивался подле него все это время, и, проигнорировав лестницу, лихо сиганул во двор прямо со стены.
Я на подобное не отважился, а потому опрометью бросился к лестнице.
За стенами что-то снова грохнуло, раздался многоголосый вой и вопли. Не знаю, что там творил мессир ди Скорсезе, но в одном уверен точно – за свои раны маг отплатил сполна.
Точнее – за свое убийство. Знаю я, что за сияние вокруг него разливается, читал про такое в книге.
Это «Ореол смерти», из арсенала рунной магии, в которой Вартан хорошо разбирается. По сути, он сейчас сжигает самое себя, при этом лишаясь не только остатков жизни, но и посмертия. Вернее, посмертие будет, но какое-то иное, не такое, как у остальных, без суда богов и новой жизни за Гранью. Почему? Потому что плата за всевластие всегда непомерно велика. Зато каждая капля его крови, каждый кусок плоти в настоящий момент стали воплощенной магией, которую он расходует без жалости, осознавая, что через короткий промежуток времени превратится в горстку пепла.
А еще он сейчас испытывает неимоверную, запредельную боль.
Никогда бы не подумал, что этот забавный толстячок готов на подобное. «Ореол смерти» – это самая что ни на есть запретная магия, причем не только по людским законам, но и по магическим. Не из страха наказания, само собой, а исключительно из соображений личного характера. Насколько я понял из книги, даже костер куда менее мучителен, чем последствия этого заклинания.
Впрочем, насколько я успел узнать мессира ди Скорсезе, он всегда ставил интересы других выше, чем личные. Совершенно несвойственная магу черта, потому он и считался среди своих собратьев «белой вороной».
И сейчас он не им мстил, как мне думается. Он просто решил ценой своего посмертия дать нам возможность спастись.
Когда Ворон успел запустить несколько огненных шаров в окна замка и в конюшню – не знаю, только когда я запрыгнул в седло, пламя уже неистово бушевало внутри здания, ярко озаряя двор.
– Во весь опор! – рявкнул наставник. – Никто никого не ждет, никто не останавливается. Кто уйдет – тот уйдет, тут по-другому никак! Встречаемся в двух лигах от Кранненхерста, у развилки, где путевой столб стоит! И-и-и-и-э-э-эххх!
Заклинание, то, которым он вышиб ворота, ведущие в замок, мне тоже было знакомо по книгам. «Кулак великана», высшая магия воздуха, которая, по ходу, еще и все его заклинания, до того на ворота наложенные, нейтрализовала. Боги, каков же запас сил у наставника? Откуда он энергию черпает? И ведь без «откатов» как-то обходится! Вот как здесь не завидовать?
Додумывая эту совершенно несвоевременную мысль, я ударил каблуками сапог бока коня и последовал за Рувимом, который покинул двор замка передо мной.
А снаружи царило безумие.
Тот грохот, что я слышал, сбегая со стены, был «Огненной грозой», атакующим заклинанием, жутким наследием магов прошлого. Не недавнего прошлого, того, что имело место быть незадолго до Века Смуты, а совсем древнего, от которого и остался только десяток пергаментов, да рассказы о том, как в те благословенные времена маги решали судьбы всего мира, а короли им сапоги чистили.
Интересные, видать, книги изучал архивариус Вартан в своей библиотеке, коли такими знаниями владел. С энергией понятно – он на это посмертие свое потратил. Но формула такого заклятия – она сама по себе секрет секретов. Читать про подобное и воплотить такое в жизнь – это две очень, очень разных вещи!
«Огненная гроза» – воплощенный ужас, потоки магического плотоядного огня, который ничем не затушишь. Он погаснет лишь тогда, когда пожрет все тело того, на кого попала хоть одна его капля. Одно плохо – радиус действия крайне невелик, а то сейчас нам и спешить было бы никуда не надо. Живых бы здесь не осталось.
Скрюченные останки в обрывках черной ткани и искореженных доспехах – вот что я увидел, выбравшись за ворота. И было их ох как немало! Не меньше, чем катающихся по земле и стонущих подранков, которым в данный момент ни до чего другого дела не было.
Кинув взгляд налево, я увидел, как добрых два десятка человек втыкают мечи и кинжалы в уже еле-еле мерцающего красным светом Вартана, хохочущего во весь голос. Подозреваю, что события последних нескольких минут напрочь лишили его разума. Или, может, рассудок выгорел первым? Если да – хвала богам. Осознавать то, что ты навеки лишен всего, что было здесь, на земле, и того, что могло бы случиться с тобой за Гранью, должно быть, очень страшно!
Но, как оказалось, далеко не все воины умерли или были ранены. Остались и те, кто все еще подчинялся приказу, полученному от своих командиров.
