— Ко второму подъезду давайте, с дальнего от вас конца, — скомандовал я.
— Хорошо.
Грохоча ботинками по бетонным ступеням, понеслись вниз. Машина уже стояла возле подъезда, метрах в пяти. Чтобы не дать никому опомниться, дальше решили не болтать. Выглянули в щёлку, убедились, что из джипа вроде как в нас никто не целится, и изо всех сил ломанулись к чёрной машине. И уже через секунду стояли возле неё, направив в окна стволы пистолетов.
За рулём сидел средних лет русский мужик с совершенно бандитской мордой, лишь недовольно поморщившийся при виде уставившегося на него ствола, а справа от него, в спокойной и расслабленной позе, сидел худой лысоватый старик с умным и даже интеллигентным лицом, явно кавказец, который, увидев нас, лишь сделал приглашающий жест.
Подскочив к задней двери, Васька резко распахнул её, давая мне возможность навести оружие в салон, но там действительно никого не было.
— Садимся.
Хлопнули за нами двери, отделяя от улицы. В салоне пахло кожей, каким-то ароматизатором воздуха, это были такие мирные и уже непривычные запахи, что мне даже подумалось, что всё это кажется.
— Здравствуйте, — на автомате выдал я.
— Здравствуйте, — эхом повторил Васька.
— И вам здравствовать, — сказал Мегрел, поворачиваясь к нам вполоборота. — Это то самое, за чем все гоняются?
Он показал на обвязанный взрывчаткой контейнер, болтавшийся у меня на груди. Висящие на нас мины он проигнорировал.
— Оно самое, — кивнул я, а затем неожиданно для себя самого добавил: — Это исходный штамм вируса, который поднял мертвецов.
— Откуда он у тебя?
— Я его украл. Из лаборатории, которая вывела нынешний штамм. Я там работал.
— Мне грех жаловаться на то, что случилось, — задумчиво сказал Мегрел. — Не думаю, что я вышел бы с зоны живым. Срок у меня долгий, а человек я старый. И все мои люди продолжали бы сидеть. Но то, что мир от этой заразы умер — это нехорошо. Если ты пытаешься исправить то, что ещё можно исправить, я тебе помогу. Тебя ждут у Первого завода.
— Я знаю.
— Меня все Мегрелом зовут, — представился старик. — Со мной тоже известный человек, Дима Шкабара. Все люди, что в этом городе с нашей стороны, прислушиваются к нашему мнению.
— Серёга, — представился я.
— Вася, — кивнул Кэмел.
Мегрел кивнул Шкабаре, и машина тронулась с места.
— Ты будешь выходить оттуда? — задал последний вопрос Мегрел.
— Буду.
— Тогда выйдешь на связь на прежнем канале. Мы тебя вывезем. Но не сегодня, скоро уже темно будет, а по темноте мы здесь не ездим. Завтра вызывай. Да и вообще, у нас ещё дела есть.
— Я понял.
Сергей Крамцов
28 мая, суббота, вечер
Мегрел со Шкабарой не обманули. «Патруль» повилял по пустынным улицам города, пару раз увернувшись от мертвяков, затем проскочил настоящую полосу из смердящих трупов и костяков — видать, в этом месте проходил рубеж, докуда зомби могли пройти, а потом их отстреливали, — и вскоре мы увидели широкую площадь, за которой тянулся высоченный забор из жёлтого кирпича, верх которого был щедро замотан «егозой» во множество слоев. Железные глухие ворота, перед ними мощный опорный пункт из фундаментных блоков, подступы к которому тоже были щедро прикрыты унизанными лезвиями спиралями.
Машина остановилась.
— Подождём, здесь уже все дома вокруг «атомщиками» заняты, — сказал Мегрел, закуривая. — Если что не так сделаем, нас в мясорубку запустят. Пусть встретят.
Нас заметили. Из блока вышел человек в камуфляже, махнул рукой в сторону ворот. Машина снова тронулась, въехала между бетонных «крыльев», откуда через бойницы на неё уставились два пулемёта. Человек в военной форме и с лейтенантскими погонами подошёл к переднему пассажирскому окну «Патруля», которое Мегрел предусмотрительно открыл, сказал:
— Ждём двоих. Вас четверо.
— Они, — лаконично ответил тот, указав на нас большим пальцем. — Но у нас к вашему командованию тоже дело есть. Поговорить хотим.
— Как представить? — равнодушно спросил тот.
— Шкабара и Мегрел, — ответил грузин.
Лейтенант поднял бровь в заметном удивлении, хмыкнул, сказал:
— Свяжусь. Подождите. А те, кто к нам, пусть выходят.
На этом мы с нашими неожиданными помощниками расстались. Нас быстро, чуть не подталкивая в спины, завели в ворота, с грохотом захлопнувшиеся за нами, и в дежурке за ними предложили «разминироваться». Терпеливо дожидались, пока мы снимали с себя мины, хмыкнули, когда увидели, что те ни к чему не подсоединены, затем пригласили дальше. Провели по просторному двору между массивных заводских корпусов, каждый из которых был отгорожен от основной территории отдельным забором из колючки, втащили в административное здание с частично заложенными кирпичом окнами, вывели с противоположной стороны к припаркованной серой «Волге», в которую и усадили. Затем везли ещё минут десять, медленно, объезжая блоки, баррикады, стоящую вдоль улиц военную технику. Водитель постоянно с кем-то здоровался, перекидывался словами. Зомби мы не видели, анклав «атомщиков» был свободен от них, или зачищен, или они сюда и не добрались.
Затем снова был опорный пункт, проходная, опять закрытая территория за забором, обмотанным колючкой, снова какое-то административное здание; уже там, в вестибюле, у стойки дежурного, нас встретили двое — молодой в гражданке и средних лет упитанный мужик в военной форме, при этом на военного совсем не похожий. Узнал я его сразу.
— Привет, — протянул он мне широкую пухлую ладонь. — Вот теперь я тебя окончательно вспомнил.
— Здравствуйте, Кирилл Геннадьевич, — вспомнил я имя-отчество Гордеева. — Рад вас видеть.
— Это оно? Не рванёт?
Он показал на оранжевый контейнер, на котором так и висели брикеты пластита.
— Нет, я всё отсоединил, просто торопились, — ответил я. — Доведёте до места, и сниму всё окончательно.
— Знакомься, — сказал он, представляя гражданского. — Саша Мелихов, мой заместитель.
Мелихов был худым, очкастым, мосластым, сутулым и куда больше соответствовал виду «настоящего молодого учёного», чем я в своё время.
— Крамцов Сергей, у Дегтярёва работал, — протянул ему руку я.
— Пошли, — пригласил нас Гордеев.
Полутёмный коридор, лестница на третий этаж, опять коридор, обитая дерматином дверь в кабинет, поразивший, в отличие от дегтярёвского, не роскошью, а скорее простотой, ветхостью и обшарпанностью, традиционное предложение чаю, от которого мы не отказались, естественно.
Я быстро снял брикеты взрывчатки с контейнера, тщательно упаковав их в рюкзак, и толкнул оранжевый параллелепипед плотного пенопласта по столу к Гордееву.
