Кроме того, мы ждем друг друга, прежде чем сделать заказ. Всегда берем одно и то же, какой-нибудь кофейный напиток. Мы обсуждаем, что возьмем, пока ждем своей очереди. Но эта девушка сидит у окна совершенно одна; она заказала себе кофе, не дождавшись меня. И села не за тот столик.
Она плохо сочетается с Эстер. Совсем не сочетается. Вот что я решаю.
Войдя, я иду по залу, глядя себе под ноги, на бетонный пол в пятнах краски. На девушку я не смотрю, пока не подхожу ближе. Тяжело смотреть в глаза человеку, который собирается занять твое место в жизни – сознательно или бессознательно. Я понимаю, что она ни в чем не виновата, но от этого неприязнь к ней не уменьшается. Можно сказать, я ее заранее ненавижу.
Смотрю себе под ноги, на скругленные мыски кожаных сапог.
Ее светлые глаза перемещаются от окна на меня; и тогда она улыбается – улыбка хотя и приятная, но довольно сдержанная.
– Вы Эстер? – спрашивает она, протягивая крошечную ручку, и я киваю: да, я Эстер, хотя, конечно, я не Эстер. Я Куин, что, впрочем, сейчас совершенно не важно. Для нее я Эстер. Ее, как она говорит, зовут Меган; правда, она тут же спохватывается и как-то нерешительно добавляет: – Мег. – Рукопожатие у нее вялое, и это еще мягко сказано. Жеманное. Я даже не уверена, что наши руки соприкоснулись.
Я ничего не заказываю – мне не хочется.
Сама не знаю, почему я согласилась с ней встретиться. Мне почему-то захотелось взглянуть на нее. Она кажется мне молодой и наивной; такая девушка, скорее всего, даже такси не может вызвать. Такой же когда-то была и я. Сажусь на барный табурет рядом с ней и говорю:
– Вас интересует квартира.
Она отвечает: да, интересует. Она выпускница, точнее, выпускается в декабре и ищет новое жилье. Сейчас она живет со своей матерью-одиночкой в районе Портейдж-Парк, но ищет что-нибудь поближе к центру, помоднее, где больше молодежи. После выпуска ее ждет работа в западной части Петли. Ей нужна квартира близко к остановкам общественного транспорта. Она театрально встряхивает головой и заявляет:
– Поездки из Портейдж-Парк и обратно отнимают целую вечность!
Больше всего меня раздражает то, что она говорит очень похоже на меня, точнее, на ту меня, какой я была несколько месяцев назад, когда увидела прежнее объявление Эстер в «Ридере» о поиске соседки. Тогда я решила, что мне необычайно повезло, но сейчас я уже не так в этом уверена.
Сейчас я кажусь себе не чем-то уникальным, а товаром массового производства. С каждым новым словом Мег все больше разбивает мне сердце. Она говорит, что специализируется на графическом дизайне. Летом мечтает ездить на работу на велосипеде – оказывается, она ярая защитница окружающей среды. Ей не терпится поскорее переехать из родительского дома; жаль, что придется оставить там кошку. Кроме того, она говорит, что любит готовить и маниакально аккуратна. Сердце у меня разрывается не потому, что мне нравятся черты ее характера, но потому, что кажется: Мег очень, очень понравится Эстер.
Остается единственный вопрос: понравится ли ей Мег больше, чем я?
– Вы ищете новую соседку? – спрашивает Мег, и я киваю и смотрю в окно, на толпу, которая идет мимо. Те, кто спешат в пригороды, только что вышли из двадцать второго автобуса.
– Моя соседка, – с грустью говорю я, – собирается переехать.
И я рассказываю, что она иногда не в состоянии полностью заплатить свою долю квартплаты. Что она иногда не платит за коммунальные услуги, ест мою еду, не спросив предварительно. Я не лгу; иногда я на такое способна. Неужели из-за таких пустяков меня можно назвать плохой соседкой?
Интересно, что я буду делать, если Эстер меня выставит?
А еще интересно, где Эстер и почему она не придет домой, чтобы мы все могли обсудить? Почему она упорно избегает меня?
Мег спрашивает насчет квартиры; она задает вполне разумные вопросы о залоге за первый и последний месяц проживания, о размере платы и о том, есть ли в доме прачечная. Мне-то в свое время такие вопросы даже в голову не пришли. Когда она спрашивает, можно ли осмотреть квартиру, я отвечаю: нет. Пока нет.
– Сначала я побеседую еще с несколькими кандидатками, – лгу я, хотя гадаю, сколько еще человек отзовутся на объявление Эстер в ближайшие часы и дни. Один, десять – или даже двадцать? Неужели целых двадцать молодых девиц пожелают вытеснить меня из дома, занять мою постель, мою комнату, отобрать у меня лучшую подругу?
– Обязательно вам перезвоню, – обещаю я, но, уходя, бормочу себе под нос, так, чтобы она не слышала: – Но не думаю, Мег, что ты подойдешь.
Хотя Мег могла бы оказаться Джейн Аддамс, матерью Терезой или Опрой Уинфри, я все равно не думаю, что она достаточно хороша для Эстер. Но Эстер поместила объявление о поисках новой соседки, потому что сочла, что я недостаточно хороша для нее. Вот вам ирония судьбы.
Алекс
Я брожу по улицам в поисках Перл.
Дорога проходит по самым разным городским кварталам. Я иду мимо величественных особняков, чьи владельцы богаты до безобразия. Иду мимо маленьких провинциальных домиков вроде моего, чуть лучше трущоб. Я двигаюсь от берега озера Мичиган вглубь материка; передо мной открываются буколические виды.
Прохожу мимо школ: начальной, средней и старшей. Все они размещаются в невыразительных зданиях из светлого кирпича. Школы выстроились в ряд. Чтобы заполнить все классы, приходится принимать к нам детей из близлежащих городков; их привозят на автобусах. Перед каждым зданием развевается американский флаг на флагштоке; три флага бьются на ветру, как крылья летучей мыши. Нет, как будто там не одна летучая мышь, а целая колония. На игровой площадке школьники; они толпятся, чтобы согреться. Те, у кого уроки физкультуры, одеты в форму и нарезают круги по древнему стадиону старшей школы. Мимо проносится пожарная машина с включенными сиреной и маячком – добровольная пожарная дружина нашего городка. Я стою на тротуаре и смотрю вслед пожарной машине, выискиваю дым вдали. Из-под больших колес во все стороны летит гравий. Надеюсь, отец не устроил в доме пожар… К счастью, пожарные едут в другую сторону.
Иду дальше, мимо старой протестантской церкви, старого кладбища, нового кладбища, кафе. Проходя под линией высоковольтных проводов, слышу, как гудит электричество. Дальше с двух сторон фермы, кукурузные поля, уже убранные, с сухими стеблями, которые скоро скосят. Вижу животноводческие фермы с тучными коровами, тощими коровами и коровами, состояние которых где-то посередине между первыми и вторыми. Это Мичиган, Средний Запад. Наш городок находится на самом краю Кукурузного пояса; стоит немного отдалиться от его центра в любую сторону, и увидишь ферму. Я брожу кругами; мне больше нечем заняться. Пожалуй, работа меня отвлекла бы и развлекла, но сегодня я выходной.
Спустя какое-то время я оказываюсь у старой карусели возле пляжа; в такое время года она не работает. Я иду туда, потому что надеюсь, что там может оказаться Перл. Ее там нет, во всяком случае, я ее не вижу. И все-таки перелезаю через ограждение и сажусь в кабинку в виде морского змея, точнее, несуществующего создания синего цвета, полудракона-полузмея. Устраиваюсь на старинном жестком и холодном, сиденье. Хотя сейчас тихо, в голове у меня звучат старые мелодии из мюзиклов Роджерса и Хаммерстайна. А наяву ветер гоняет по асфальтированной парковке мятую алюминиевую банку. Трудно поверить, что одна банка, выхваченная ноябрьским ветром из переполненного мусорного бака, способна производить столько шума. Банку с грохотом носит туда-сюда по пустой парковке, словно корабль в шторм.
