«…В ночь на 23 июня сигнал воздушной тревоги прозвучал и в городе Ленина. Впервые заговорили и зенитные орудия. 194-й зенитно-артиллерийский полк ПВО встретил своим огнем группу бомбардировщиков «Ю‑88», летевших со стороны Финского залива. Ровно в 00 часов 10 минут батарея старшего лейтенанта А. Т. Пимченкова сбила первого воздушного стервятника с фашистской свастикой на крыльях. Экипаж уничтоженного Ю‑88 спустился на парашютах и был взят в плен…» (244, стр. 47)
Кроме противоречивых сообщений о воздушном налете в ночь с 22 на 23 июня, никаких других сообщений о боевых действиях в небе над Ленинградом в документах советского командования нет. Первый сбитый истребителями ВВС Северного фронта немецкий бомбардировщик был действительно сбит 23 июня, но это произошло за 250 км от Ленинграда. Утром 23 июня летчик 158 ИАП лейтенант А.В. Чирков, пилотируя новейший на тот момент истребитель «Як‑1», сбил в районе между Псковом и Островом немецкий бомбардировщик (летчик идентифицировал его как «Хейнкель»-111, но бомбардировщиков такого типа на вооружении 1-го Воздушного флота люфтваффе не было; скорее всего это был «Юнкерс» «Ju‑88»). В любом случае к истории с использованием финских аэродромов немецкой авиацией этот эпизод никакого отношения не имеет.
24 июня 1941 г. Третий день войны
Никаких сообщений о боевых столкновениях, авианалетах и бомбардировках в этот день не поступало.
В утренней Оперсводке № 04 штаба Северного фронта от 10:00 24 июня читаем:
«Пятое. ВВС противника одиночными самолетами и звеньями продолжает вести разведку в направлении Ленинград. ВВС округа в готовности для боевых действий. Авиация ПВО ведет патрулирование г. Ленинград. С 6:00 23 июня до 6:00 24 июня произвела 231 с/вылет. Встреч с самолетами противника не имела» (257).
Вечерняя Оперсводка № 05 от 22:00 24 июня почти дословно повторяет в этом отношении утреннюю:
«Седьмое. ВВС фронта боевой готовности. Встреч с авиацией противника не было. Авиация ПВО патрулирует над Ленинград» (258).
Аналогичные сообщения обнаруживаем и в оперативных сводках соединений Северного фронта.
Оперсводка штаба 23-й армии № 04 от 20:00 24 июня:
«…п.6 Встреч с воздушным противником не было, потерь нет» (259).
Оперативные сводки №№ 3, 4, 5 штаба 39-й ИАД (последняя – от 18:00 25 июня) монотонно дублируют одну и ту же фразу: «Части выполняли задачи ПВО патрулированием в зонах, противник не обнаружен, воздушных боев не было» (260).
Оперативные сводки штаба 10-го мехкорпуса (корпус развертывался в районе Выборга, т. е. в непосредственной близости от границы с Финляндией) с 23 по 28 июня включительно содержат сообщение о том, что «корпус соприкосновения с противником не установил, воздушные налеты на части корпуса со стороны противника не производились» (261).
День 24 июня 1941 года сменился ночью. Утренняя Оперсводка № 06 штаба Северного фронта от 10:00 25 июня констатирует:
«Первое. Ночь прошла спокойно. Войска Северного фронта частями прикрытия занимают прежние районы…
…8-я стр. бригада на полуострове Ханко без изменений. Столкновений с противником не было. ВВС противника одиночными самолетами продолжает вести разведку в направлениях Выборг, Кексгольм…» (262)
Вот и все, что было. Точнее и правильнее говоря – вот и все, что было в июне 1941 года зафиксировано в документах советского командования. По меркам и представлениям мирного времени, в небе над Ленинградом происходило одно чрезвычайное происшествие за другим. В сравнении же с тем, что в первые три дня войны, с 22 по 24 июня включительно произошло в полосе Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов (Литва, Латвия, Белоруссия, Западная Украина), Карелия и Ленинградская область могли считаться тихим, сонным курортным городом, да еще и в период «мертвого сезона».
Достаточно будет напомнить, что в полосе указанных трех фронтов только в первый день войны немецкая авиация произвела порядка 4 тыс. боевых вылетов. За один день. Десятки аэродромов, железнодорожных станций, командных пунктов и штабов Красной Армии подверглись 22 июня многократным массированным бомбардировкам. Танковые и моторизованные дивизии вермахта на ряде направлений прошли по 200–250 км, выйдя таким образом в глубокий тыл группировки советских войск западных округов. Неуправляемые остатки бывших армий, корпусов и дивизий начали беспорядочный отход на восток. В полосе Западного и Северо-Западного фронтов ситуация начинала уже приобретать черты небывалой военной катастрофы. И под этим «углом зрения», в масштабе такой катастрофы, по меньшей мере странно начинает смотреться Директива Ставки ГК от 24 июня 1941 г., в которой группировка немецких войск «неустановленной численности» и немецкая авиация, якобы «систематически прибывающая на территорию Финляндии», объявляются угрозой, «приобретающей решающее значение…»
В завершение этой главы стоит упомянуть еще один эпизод, в равной степени малозначимый и малодостоверный. Тем не менее для сведения самых любознательных читателей следует рассказать и о нем.
В мемуарной литературе встречаются упоминания о том, что 22–23 июня немецкие самолеты бомбили ВМБ Ханко. Одни авторы пишут, что дело было утром, другие – вечером. Называются даже цифры – 20 самолетов. С другой стороны, в документах штаба Северного фронта никаких упоминаний о бомбардировке Ханко нет.
Оперсводка № 01 штаба С.ф. от 22–00 22 июня
«Полуостров Ханко части боевой готовности. Семьи военнослужащих эвакуируются 22 июня 18–00 теплоходом «Йосиф Сталин» (251).
Оперсводка № 06 штаба С.ф. от 10:00 25 июня
«8-я стр. бригада на полуострове Ханко без изменений. Столкновений с противником не было…» (262)
Первое упоминание о боевых действиях на Ханко появляются только в Оперсводке штаба С.ф. № 08 от 7:00 26 июня, но и там речь идет лишь об обстреле наземной артиллерией:
«8 стр. бригада – в ночь на 26 июня противник открыл редкий артиллерийский и минометный огонь по всему полуострову. Наша авиация и артиллерия ведут огонь по скоплениям противника. Личный состав базы усиливает противотанковые и противопехотные препятствия» (283).
Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов в своих мемуарах также пишет лишь о «полетах над Ханко» («на совещании в кабинете И.В. Сталина вечером 24 июня я докладывал о полетах финских и немецких самолетов над Ханко, о бомбардировке наших кораблей в Полярном…»), но не о бомбовых ударах по военно-морской базе, которая именно флоту и подчинялась, соответственно, Н.Г.Кузнецов должен был бы узнать о бомбардировке Ханко прежде всех.
Свидетельство живого очевидца событий звучит так:
«…В первый же день войны над полуостровом появились немецкие бомбардировщики. Я видел только одно звено из трех самолетов и предполагаю, что бомбы сбрасывались без определенной заранее намеченной цели. Были ли еще самолеты, не знаю, но налет продолжался утром только несколько минут и в течение дня не повторялся. Сбросили бомбы, как говорят, куда попало. На самом деле никуда не попало. Весь гарнизон был в надежных укрытиях… Еще одну бесплодную бомбардировку немцы повторили на следующий день…» (189)
