Минные заградители получили приказ об окончательной подготовке к боевым действиям 19 июня, а 21 июня пришел условный сигнал на проведение активной минно-заградительной операции. Постановка мин началась в 23:30 21 июня.
Группа минных заградителей «Норд» (три заградителя) под охраной 6 катерных тральщиков и 4 торпедных катеров поставила в несколько приемов заграждения между островом Бенгтшер и мысом Тахкуна (остров Хиума). Вслед за этим в условиях светлой белой ночи германские корабли прошли всего в 3,5 км от берега острова Хиума на северо-восток для продолжения минных постановок. В 02:21 их атаковали пулеметным огнем два советских самолета. Германские корабли открыли безрезультатный огонь, но одна летающая лодка продолжала преследовать соединение… В 03:00 соединение вошло в Финские шхеры и стало на новой, хорошо замаскированной якорной стоянке.
Минная группа «Кобра» (три заградителя) под охраной 5 катерных тральщиков и 6 торпедных катеров поставила заграждения к северу от мыса Пакринем… Во время постановки мин советские береговые наблюдательные посты несколько раз запрашивали германские корабли светом азбукой Морзе. Они не отвечали, но «Kaiser» зажег якорные огни. Ввиду движения советских судов заграждения поставили с некоторым отклонением от первоначального плана, после чего германские корабли без каких-либо помех вернулись в шхеры Финляндии…
…Далее минные постановки продолжались еженощно. В частности, 24 июня постановкой донных мин севернее маяка Тахкуна был перекрыт остававшийся еще свободным для больших кораблей проход вдоль северного берега острова Хиума (Даго)… Таким образом, противник в течение только первых трех дней войны создал минную угрозу у выходов из баз и на основных морских сообщениях КБФ, израсходовав в общей сложности 1060 якорных ударных и около 160 донных неконтактных мин» (106, стр. 51–54).
Упомянутые выше маяки, острова и мысы, если отметить их на географической карте, выстраиваются в несколько линий минных заграждений, пересекающих вход в Финский залив в меридиональном (с севера на юг) направлении, примерно в полосе от Ханко – остров Хиума до Поркалла – Таллинн. Упомянутая в судовых журналах немецких судов ночная атака двух советских самолетов находит свое подтверждение и в советских источниках. Так, адмирал В.Ф.Трибуц (в годы войны – командующий КБФ) в своих мемуарах пишет:
«…в 3 часа 30 минут старший лейтенант Трунов и лейтенант Пучков из 44-й авиационной эскадрильи, проводя на самолетах «МБР‑2» разведку, обнаружили неизвестные корабли, маневрирующие в Финском заливе. Снизившись до 600 метров, самолеты взяли на них курс, но были встречены зенитным огнем. Как позже выяснилось, это были вражеские надводные корабли, производившие минные постановки» (195, стр. 12).
Кажущаяся разница во времени объясняется тем, что немцы делали записи в судовом журнале по берлинскому времени, на час отличающемуся от московского.
С постановкой собственных минных заграждений на входе в Финский залив Балтфлот отстал от противника примерно на одни сутки. Разумеется, отстал не от избытка миролюбия и не от пресловутого «доверия к подписанному немцами пакту о ненападении». Командование флота ставило вопрос о немедленном начале минных постановок еще 19 июня, но разрешения из Москвы не поступило. Об этом практически в одних выражениях пишут в своих мемуарах и бывший нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, и бывший начальник штаба КБФ Ю.А. Пантелеев:
«…Помнится, балтийцы просили это (начать минные постановки. – М.С.) еще раньше, когда перешли на готовность № 2, то есть 19 июня. Но я не мог такого позволить – это выходило за рамки моих прав. Поэтому на Балтике этот приказ получили в 6 часов 30 минут 22 июня… Затем было дано дополнительное приказание: «Ставить мины круглосуточно, использовать все, что можно: эсминцы и другие корабли». Помнится, Л. М. Галлер лично звонил в Таллинн и просил ускорить эту операцию: ведь нужно было выставить несколько тысяч мин…» (192)
«…Некоторое время спустя я разговаривал по ВЧ с заместителем наркома ВМФ адмиралом Л.М. Галлером
– Товарищ Пантелеев! Надо принять все меры к быстрой постановке мин заграждения… Пожалуйста, доложите об этом комфлоту.
– Есть! Доложу! – сказал я и не сдержался: – Лев Михайлович, сколько раз мы просили разрешения начать минные постановки! Но нам отказывали. А теперь торопят со всех сторон, будто мы сами ничего не понимаем…
Галлер меня перебил:
– Послушайте, голубчик, не будем сейчас вдаваться в подробности. Это потом, а сейчас я вас убедительно прошу доложить комфлоту и быстрее действовать…» (238)
Действовать начали быстро и решительно. В тот же день, 22 июня 1941 года, командование Балтфлота отдало командиру 2-й бригады подводных лодок такой приказ:
«1. Противник использует Балтийское море для своих военных перевозок; боевые корабли противника появились в юго-западных водах Финляндии. Сведения о минных постановках имеются только в районе банки Глотова.
2. Ваша задача: Развернув лодки в средней и северной частях, топить все корабли противника по праву неограниченной подводной войны (подчеркнуто мной. – М.С.)» (247).
Остается только отметить, что государственная принадлежность «кораблей противника», которые предстояло «топить по праву неограниченной подводной войны», в этом приказе никак не обозначена.
Глава 3.2
«Боевые действия начали немцы…»
«Командующим 14-й, 7-й и 23-й Армиями, командирам 19 СК и 5 °CК.
На рассвете 22 июня немцами началась бомбежка Севастополя, Либавы, Виндавы. Начались боевые действия [в] районе Кристынополь Киевского военного округа и границах Прибалтийского ОВО. Боевые действия начали немцы…» (196)
С этой Директивы Военного Совета для войск Ленинградского округа началась война. Примечательно, что совершенно очевидный для современного читателя факт («боевые действия начали немцы») не был столь заурядным для современников событий. Видимо, поэтому ВС округа счел нужным специально его подчеркнуть…
В первые дни войны войска Ленинградского округа оказались в особом положении. От начавших боевые действия немцев их отделяла 400-км полоса территории, находившейся в зоне ответственности Прибалтийского ОВО. Это обстоятельство позволило провести мобилизацию и оперативное развертывание Северного фронта в плановом, «штатном» режиме. В 10:45 22 июня в штабы армий был отправлен приказ того самого содержания, которого до начала артиллерийской канонады на границе так и не дождались армии Прибалтийского, Западного, Киевского округов: «Ввести в действие план прикрытия немедленно». Все планы прикрытия мобилизации и развертывания приграничных округов (в том числе – и план прикрытия ЛенВО) предполагали активные действия авиации по сопредельной территории. Но так как утром 22 июня вопрос о способе и масштабе ведения «активной обороны» на финской границе еще не был решен, то следом за требованием ввести в действие план прикрытия шла следующая фраза: «Переход и перелет границы до особых указаний не производить» (197).
