Кошмар с лицом Стива Роджерса перебивает меня:
– Доктор Фаустус помогает мне. Я снова стану Капитаном Америка.
Фаустус однажды пытался превратить Бернсайда в злобного фашистского супергероя по прозвищу Директор. Когда Фаустус приказал ему убить Стива Роджерса, что-то внутри у Бернсайда щелкнуло, и он запустил устройство самосожжения. Все думали, что Бернсайд тогда погиб, но, видимо, Фаустус припрятал его где-то до лучших времен. И заодно для удобства стер часть его памяти. Двойник считает себя Стивом Роджерсом, но на самом деле он – неудавшийся эксперимент и опасный психически больной.
Итак, Стив действительно мертв, а этот сумасшедший жив и ходит с его лицом. Красный Череп и Фаустус выдадут его за нового Капитана Америка. Я не смогу это вынести.
И не позволю этому произойти.
Я наставляю рельсотрон на голову самозванца. Он отодвигается, не понимая, зачем я это делаю. Я нажимаю на спусковой крючок…
Интерлюдия № 16
– КАЖЕТСЯ, ваш пациент больше вам не пациент, Доктор Фаустус.
Александр Лукин держит в руках созданную специалистами ЦЕЛИ копию нейронного нейтрализатора ЩИТа. Он стоит над обмякшим телом Шэрон Картер. Дуло не то чтобы дымится, но испускает струи ионов.
– Поразительная наблюдательность, – отвечает Фаустус. – А с кем я говорю, с Лукиным или с Красным Черепом? Без маски сложно понять.
– С обоими. Сегодня мы тут вдвоем.
– Если бы я не позвал вас взглянуть на результат, случилась бы трагедия. Нужно было оставить Золу приглядывать за объектом.
– У него была задача провести стерилизацию помещения, где мы хранили объект. Нам не нужно оставлять следов, которые привлекут сюда лишних людей, верно?
Лукин, он же Череп, вырывает рельсотрон из руки Шэрон и убирает в карман.
– С ее мозгом нужно что-то придумать, знаете ли. Нельзя, чтобы она бегала тут, как ненормальная, в таком уязвимом состоянии. А пока придумываем, надо запереть ее в медицинском отсеке.
– Туда, где твоя дочь, Грех, поправляется? – спрашивает Фаустус. – Такая чудесная девочка. Однажды поймал ее за попыткой взлома моих файлов. Она сказала, что хочет помочь удобно их организовать. Разве не прелесть? Готов поспорить, тебе она тоже помогала, пока ты не видел.
Красный Череп разворачивается и молча уходит. Фаустус перешагивает через Шэрон и отводит Бернсайда к операционному столу.
– Зачем она пыталась меня убить? Почему? – Бернсайд, похоже, искренне удивлен. – Она так запуталась. Сначала назвала меня по имени, а потом сказала, что это не я.
Фаустус снова накрывает двойника Стива Роджерса простыней.
– Да просто болтовня глупой девчонки. Все знают, кто ты. Ты – Капитан Америка.
Глава 34
МОТОЦИКЛ, катящийся по дороге на север Нью-Йорка, по-прежнему называется American Iron, хотя теперь его только собирают в Штатах, а запчасти делают по всему миру. Ну и что, думает Баки, если уж на нем едет сам Капитан Америка, значит, марку признали. Может, его четырехтактный двигатель с объемом 1250 кубических сантиметров и водяным охлаждением и не доставит ездока, куда надо, так же быстро, как летающий автомобиль, но вид по дороге гораздо красивее. Щит за спиной добавляет сопротивления, но он ведь не ищет легких путей?
Бросив взгляд в небо, Баки видит, что в вышине все так же летят Сокол и Краснокрыл.
Прошлой ночью Баки снова снился кошмар, который преследует его с тех пор, как он согласился стать Капитаном Америка. В страшном сне нет никакой логики, но полно эмоционального смысла, а Баки думает, что в этом и есть суть ночных видений. Едва Баки закрывает глаза, перед ним разворачивается картина войны, где-то на укреплениях в Голландии. «Тигры» и «Панцергренадеры» пытаются помешать продвижению союзных сил, а Капитан Америка и Баки подбираются к германским флангам. Кэп бросает щит и опрокидывает офицера СС. Щит летит обратно, и Кэп кричит:
– Лови его, Баки!
И он ловит.
Но теперь Баки больше не Баки. Он стоит в костюме Капитана Америка и держит пойманный щит. Старый Капитан Америка исчезает, как Чеширский кот, и только звезда на груди никуда не девается.
– Баки, смотри не потеряй щит. Он мне еще понадобится.
– Не потеряю, Кэп. Не надо…
– Повтори это по-русски.
– Что? Это еще зачем?
А затем исчезает и звезда.
Баки чувствует себя маленьким ребенком, будто красно-бело-синий костюм велик на шесть размеров и он никогда не дорастет до него. Он кричит:
– Это не я! Я не виноват!
– В чем не виноват?
Баки подскочил и сел на кровати. На краю окна в дешевом отеле сидел Сокол.
– Ты вообще никогда дверью не пользуешься?
– Идти пять этажей по вонючей лестнице? Ну уж нет.
– Ты же не собираешься по мне стрелять?
– Что-что?
– Извини, Сэм. Так зачем пришел?
– Увидел тебя в новостях. Сначала в восторг не пришел. Но потом подумал и решил, что не знаю, кто бы справился лучше.
– Похвала какая-то странная, но продолжай.
– Я кое-что узнал про то, где искать Шэрон Картер. Подумал, что ты не откажешься отправиться на поиски дамы Стива.
– Она ведь твой друг?
– Совершенно верно.
– Тогда пойдем.
Уговоров не понадобилось. Баки облачился в костюм и теперь ловит лицом ветер и мошек, которых приносит с севера. Этот ясный солнечный день может обернуться безобразной схваткой, но на войне было много таких дней. Ныне живущие в основном думают о Второй мировой как о событии мрачном, в черно-белых тонах. Они не осознают, что поход на Париж после высадки в Нормандии выпал на время между началом июля и концом августа 1944-го. Такие вот солнечные ясные дни иногда как раз и кончались кровавой бойней.
Сокол по спирали спускается к дороге и сворачивает вбок от шоссе. Остановившись у края дороги, они обсуждают тактику и общий план.
– На снимках со спутника на дороге к северу видны грузовики. Они выехали с базы ЦЕЛИ, на которой работал Доктор Фаустус. Грузовики ненадолго останавливались около комплекса по другую сторону леса – у заброшенной клиники для душевнобольных, которую, как мы подозреваем, использовал для прикрытия Фаустус. Кто знает, что там происходило?
Баки видит среди деревьев трубы дымоходов, до которых меньше полукилометра. Они напоминают ему ужасные картины, которые он видел в Германии и Польше.
– Я знаком с Фаустусом. Могу себе представить.
– Вряд ли, Баки. Однажды Фаустус пытался развязать расовую войну. Он даже промыл мозги Уильяму Бернсайду, из которого в пятидесятых пытались сделать Капитана Америка. Только подумай! Поставить парня, который носил форму цветов Капитана Америка, во главе толпы ксенофобов и расистов?
