Едва переехав Ист-Ривер, я включила инфракрасные гасители, доплеровские дефлекторы и пассивную маскировку, так что меня было бы нелегко обнаружить на фоне резервуаров для воды и вентиляционных отверстий на потемневших крышах. Было бы здорово, если бы техники ЩИТа выбрали менее заметную модель, чем кабриолет «Астон Мартин Ванквиш». Что ж, зато сиденья удобные и звук просто отличный.
Ударная волна от взрыва сотрясает машину, и через секунду я слышу громкий протяжный удар. Осколки стекла звенят в радиусе двух кварталов. GPS ведет меня прямиком к эпицентру взрыва. Именно там, где меня должен ждать Кэп. Чтобы стабилизировать автолет, приходится побороться с управлением – обычно в статичном положении он переходит в режим вертолета, переключает руль в основной штурвал, а поддельный рычаг коробки скоростей – в дополнительный. При скорости больше 80 миль в час аппарат переходит в режим самолета. Я пытаюсь расположиться так, чтобы видеть аллею внизу, но при этом спрятать автолет от посторонних глаз. В здании изнутри выбило стальную дверь, и из проема валил черный дым. На улицу, шатаясь, выходит фигура.
Фигура с большим круглым щитом.
Вокруг много и других фигур: они прыгают в переулок пожарных лестниц или, наоборот, рвутся внутрь. Угрожающего вида люди в бронированных костюмах и с оружием в руках.
Отряд Плащеубийц. Они слишком увлечены своей целью и не замечают меня. Сейчас их цель – Кэп, и они загнали его в угол. Лично я сомневаюсь, что у них есть против него шансы, раз уж Зимний солдат начисто вытер ими уличные дорожки. Но этот инцидент заставил Плащеубийц понервничать, и их и без того зудящие пальцы начали зудеть еще сильнее. Отряд, который вышел против Капитана, – это подразделение с улучшенным уровнем вооружения и полномочиями использовать 60-дюймовые снаряды «Халкбастер» и гиперскоростные бронебойные микроснаряды. Голоса, усиленные встроенными в броню громкоговорителями, эхом разносились по переулку.
– Капитан Америка, вам приказано сдаться согласно распоряжению президента! Опустите щит и поднимите обе руки ладонями вперед! Вы уже ранены, не заставляйте нас открывать огонь.
Что? Он ранен? Приходится повернуть автолет на бок, чтобы лучше рассмотреть, что происходит. Из носа у него сочится кровь, он нетвердо стоит на ногах. Это симптомы сотрясения мозга, повреждения внутреннего уха, а может, и того хуже. Во время взрыва он находился в закрытом помещении, так что в ушах, возможно, стоит шум и он слабо слышит. Есть шанс, что он не разберет приказы и ультиматумы, которые ему озвучивают. Кэп отвечает Плащеубийцам, но сдаваться не собирается.
– Мы с вами уже несколько раз об этом разговаривали. Разве директор Хилл не показывала вам видео с этих встреч?
Похоже, эти дураки и правда собираются открыть огонь. Двое или трое кричат одновременно, а это всегда плохой знак в группе нервных вооруженных людей. Я разворачиваюсь в воздухе в сторону аллеи, направляю нос в землю, нащупываю рукоять управления двигателем и силюсь дотянуться до «пульта управления», который передал через ИЖМ Фьюри. Открываю предохранительную крышку, и красная лампочка загорается. Наставляю аппарат на Плащеубийц и нажимаю на кнопку – и все это происходит, пока я падаю. Прямо перед столкновением я переворачиваюсь еще раз и с силой тяну за второй руль: автолет выравнивается, скорость падения снижается. Плащеубийцы дергаются на тротуаре, как кучка умирающих тараканов.
Очевидно, нет необходимости замедляться, чтобы Кэп смог запрыгнуть на борт. Я набираю скорость, едва чувствую толчок. Он падает на сиденье рядом со мной, и мы устремляется выше. Я говорю, что это еще не все бронированные костюмы на сегодня и надо бы скрыться. Он обеспокоенно оглядывается.
– Что ты с ними сделала? Они пострадали?
Как это на него похоже. Ни поцелуя, ни «спасибо, что спасла меня, милая». Зато переживает о благополучии безжалостных убийц, готовых снести ему голову. Такая вот расстановка приоритетов. Я машу перед ним пультом, на котором вновь включила предохранитель.
– Они оглушены и без сознания. Это был импульс электромагнитной перегрузки – передается прямо в костюмы через систему связи. Фьюри раздобыл один из их шлемов и придумал, как обезвреживать солдат, не убивая их.
Он снимает капюшон, и на меня смотрят его ярко-голубые ясные глаза. Если бы мне пришлось дать название этому оттенку голубого, я бы назвала его бескомпромиссным. Больше всего мне хотелось бы ехать со Стивом сквозь ночь на спортивном автомобиле с открытым верхом, но такое возможно разве что в другом мире. А в этом я помогаю беглецу скрыться на борту секретного аппарата за двадцать миллионов долларов. Я смотрю на высотомер и авиагоризонт, но чувствую, что он не сводит с меня своих бескомпромиссных глаз.
– Ты поэтому пришла мне на помощь? – спрашивает он. – Потому что так приказал Ник Фьюри?
Я раздражена и не хочу отвечать. Задаю свой вопрос.
– Что произошло перед взрывом?
В нем не чувствуется раздражения. Он скорее разочарован, но это хуже, чем пятьдесят ударов плеткой-девятихвосткой. Я тяжело сглатываю и слушаю его ответ.
– Я слишком долго топтался на месте и позволил этой неразберихе сбить меня с курса. Я думал, что не застряну в этом конфликте, что не приму навязанный статус-кво и не позволю себе забыть про свой долг. Еще до войны – великой войны – я встал лицом к флагу в комнате без окон посреди Форт-Гамильтона и дал клятву охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов Америки. У этой клятвы нет срока годности, нет исключений или лазеек, нет условия об ограниченной ответственности. Пусть я единственный, кто смотрит на это таким образом. Это моя ноша. Как говорил отец Фланаган: «Мне не тяжело: это моя страна».
Я решил, черт с ними, с Тони, и ЩИТом, и со всеми прочими. Моя главная цель – Красный Череп, и я не намерен упускать его из виду. Этот психопат сделал заявление на телевидении за неделю до того, как Нитро взорвал целый район в Стэмфорде и убил невинных гражданских, за неделю до того, как Тони и Рид Ричардс решили построить лагерь для заключения несогласных с Актом супергероев в Негативной Зоне. Я с головой ушел в организацию сопротивления, но одноглазый все видел более ясно. Ник Фьюри никогда не прекращал охоту за Красным Черепом, и вот, впервые за целую вечность, он взял след. Фьюри перехватил сигнал, который ЦЕЛЬ передавала Черепу на склад в Бруклине.
Я решила его перебить.
– ЦЕЛЬ раньше была частью ГИДРЫ, но в шестидесятых годах отделилась. Это анархисты и гениальные изобретатели, из серии «забежали в магазинчик – собрали из чего попало ужасающий, но совершенный аппарат». Но они не умеют продумывать результаты своих действий. Красный Череп – уже давно их постоянный клиент.
И я сразу же чувствую себя глупо, потому что рассказываю нечто, давно ему известное. Почему я все еще пытаюсь произвести на него впечатление? Тянет побиться головой о руль.
– Зацепка слабая, – говорит он, – но других у меня не было, пришлось работать с тем, что есть. Добравшись туда, я узнал, что не только Ник перехватил то сообщение. Я заметил хвост штурмовой группы ГИДРЫ у боковой двери. Они оставили только двух охранников, так что я сбил их щитом и позаимствовал кислотно-зеленый скафандр, чтобы осмотреться в помещении. Я думаю, ГИДРА воспользовалась хаосом, чтобы захватить власть, и конкурирующая группировка – ЦЕЛЬ – стала очевидным объектом преследования. Но ГИДРА опоздала. Здание оказалось пустым и заброшенным. Обгоревшие коробки и техника еще дымились. В воздухе стоял характерный запах термита; ямы, полные кислоты, еще пузырились.
