– Назовите мне свое имя!
Главарь этой банды похитителей вынужден был заорать, чтобы перекричать беспрерывный лай изголодавшихся собак.
Она продолжала молчать. Он нагнул ее лицом к прутьям, чтобы она увидела, как близко от решетки движутся головы мечущихся в яме чудовищ. Страшные челюсти щелкали в каком-то дюйме от ее носа.
– Клеопатра! – не выдержав, крикнула она. – Я Клеопатра Седьмая! Последняя царица Египта!
Но мысленно она произносила совсем другие слова: «Помоги мне, Сибил Паркер. Умоляю тебя! Помоги мне!»
Наконец он убрал ее голову от решетки.
– Выходит, я не ошибся, – сказал черноволосый красавец. – Я сразу догадался, когда вы открыли передо мной свои прекрасные черты.
К ее удивлению, он поднял ее на ноги и повел к выходу. Прежде чем дверь за ними закрылась, она успела заметить, как другие бессмертные что-то бросают через решетку, после чего собаки внизу притихли. Им дали пищу.
Когда они оказались на свежем воздухе, этот мужчина торжественно встал перед нею, словно почтительно приветствуя ее среди этих просторных угодий. Но она до сих пор была скована. По бокам от нее стояли двое бессмертных, которые не выпускали из рук цепи, прикрепленные к железному ошейнику и к кандалам на запястьях у нее за спиной.
– Я присутствовал на многих ваших триумфальных шествиях в Александрии, – сообщил мужчина. – И был большим поклонником вашей красоты. Простите меня, что не принимаю вас достойным царицы образом. Однако сегодня я ожидал совсем другого знакомства. Мы с вами поужинаем вдвоем, вы и я. Убежден, что вы голодны так же, как мои псы.
Эта притворная учтивость была для нее сродни душевной пытке.
Но какое это имело значение? Он сломал ее, и он это знает. И теперь он этим наслаждается. Настоящее чудовище.
– Приведите ее в порядок и принесите ей что-нибудь из одежды. Ее собственное платье превратилось в лохмотья, и такое вряд ли к лицу царице.
После этого он широкими шагами ушел в ночную тьму. А она впервые заметила на некотором отдалении отсюда главный особняк этого громадного поместья. Среди ветвей деревьев ярким светом горели высокие окна. Этот дом был гораздо более богатый и помпезный, чем тот, из которого ее похитили. Но его грандиозные размеры наводили ее лишь на мысли о еще больших ужасах.
34
Корнуолл
К тому моменту, когда Рамзес с Бектатен ворвались в комнату, Сибил уже перестала кричать.
Свернувшись калачиком, она лежала ничком посреди спутанных простыней. Ее тихие всхлипывания терзали сердце Рамзеса в не меньшей степени, чем ее пронзительные крики. Очевидно, с ней случился очередной приступ. На полу рядом с кроватью валялись осколки разбитого стакана с водой, а на ночной рубашке спереди виднелось большое мокрое пятно.
Джулия не стала тратить время на то, чтобы промокнуть его, а сразу бросилась поскорее снова обнять несчастную женщину.
Кошка, которая до этого, казалось, охраняла Сибил, теперь забралась на каминную полку и оттуда наблюдала за всей этой сценой по-человечески осмысленным взглядом.
Актаму и Энамон стояли по обе стороны кровати, будто в ожидании, что Сибил вот-вот скатится на пол и ее нужно будет поддержать. Неужели приступ был настолько сильным?
Как только Джулии удалось взять ее за руки, Сибил тут же начала говорить; слова срывались с ее губ сплошным потоком, на одном дыхании:
– Они мучают ее. С помощью каких-то чудищ. Ужасных чудищ. Я чувствую исходящий от них смрад, слышу на себе их жаркое дыхание. Она кричит через меня, потому что не хочет кричать перед ними!
Рамзес повернулся к царице:
– Эти животные. Это и есть те собаки, о которых вы рассказывали?
– Думаю, да.
Рамзес испытывающе посмотрел на Бектатен:
– Вы знаете, где они ее сейчас удерживают? Вы были там внутри?
– В каком-то смысле можно сказать, что я была внутри этого невеселого места.
– Выходит, вы встречались с Сакносом в его собственном логове?
– Нет, – ответила она. – Актаму, отправляйся в сад. И принеси нам несколько звездчатых цветков этуали. Это растение поможет успокоить ее.
При упоминании о волшебном саде Джулия бросила в сторону Бектатен испуганный взгляд. Как и Рамзес, который не смог удержаться и недоверчиво посмотрел на царицу.
– Это средство как нельзя лучше подходит в ее нынешнем состоянии, – объяснила Бектатен. – Мой сад содержит множество разных чудесных трав и всего несколько ядов.
– Спасите ее, – шепотом произнесла Сибил. – Вы должны спасти ее, прошу вас. Вы должны это сделать. Она взывает ко мне о помощи!
Они ничего не ответили. А даже если бы и ответили, Сибил вряд ли бы что-то сейчас могла услышать. По щекам ее продолжали литься слезы; болезненно щурясь, она крепко вцепилась в Джулию, словно боялась, что, если разожмет руки, ее может унести каким-то ураганом.
Когда Актаму вернулся с несколькими голубыми цветками, Джулия аккуратно уложила Сибил на подушки и медленно поднялась с кровати.
Верный слуга Бектатен оборвал у цветков тычинки и голубые лепестки, после чего рукой растер их в порошок. Налив в стакан воды, он начал добавлять туда эту голубую смесь, продолжая растирать ее пальцами. Это был изящный и молчаливый процесс. Они дали Сибил отпить из стакана – средство сработало почти мгновенно: судороги, сотрясавшие ее тело, резко прекратились.
– А известно ли, как это зелье подействовало на Клеопатру? – озабоченно поинтересовалась Джулия.
– Мы этого не знаем, – ответила Бектатен. – Но если подействовало, это поможет ей легче переносить то незавидное положение, в котором она оказалась. Пойдемте со мной. Вы оба, Джулия и Рамзес.
Они повиновались. Актаму последовал за ними, а Энамон остался в комнате.
Бектатен провела их за собой на первый этаж башни, а оттуда – по крутым каменным ступеням вниз, в какой-то подвал с двумя маленькими зарешеченными окнами, вырубленными буквально в толще скалы.
Рамзес догадался, что здесь хранятся таинственные и бесценные сокровища. Хотя ему трудно было представить, что может быть более ценным, чем волшебный сад посреди внутреннего двора замка. Впрочем, сам по себе сад был бесполезен для человека, не знакомого с его секретами. Здесь же, в этом потайном хранилище, все волшебство этого сада было выделено, расфасовано и приготовлено к употреблению, причем для некоторых – к фатальному.
По стенам было развешено оружие разных эпох. Прекрасные золоченые сабли с рукоятками, украшенными инкрустациями из серебра, золота, слоновой кости и черного дерева. На центральном столе были выложены в ряд серебряные кинжалы в ножнах. На дальнем краю стола стояло несколько банок с яркого цвета порошком, помеченных ярлыками, написанными на том же языке, что и дневники Бектатен. Рамзес был уверен, что это пыльца каких-то растений. Пыльца, которую по непонятным пока причинам Бектатен наносила на лезвия разложенных на столе клинков. Рядом с кинжалами лежало несколько бронзовых колец с большими красными камнями в оправе. Эти кольца были подозрительно большими, намного крупнее современных ювелирных изделий, поскольку под каждым камнем находилась полость для одного из таинственных снадобий Бектатен.
