Наконец-то Ольга Васильевна осталась одна. Она отложила вязание — до конца смены еще полно времени, — и стала смотреть маленький телевизор, который стоял в углу вахтерской, так, что можно было сидеть лицом к вестибюлю и одновременно поглядывать на экран. Телевизор тоже был заслугой неутомимой Изольды.
По каналу «Культура» показывали очень симпатичный фильм о том, как лисенок подружился с маленькой курочкой. Ольга Васильевна читала сказку про Людвига Четырнадцатого и Тутту Карлсон своим детям, да и картину, кажется, видела. Она набрала номер дочери — сказать Андрюше, чтобы включал телевизор, но никто не ответил. Наверное, поехали куда-нибудь или внук на горку побежал, а взрослые с малышкой еще не встали.
Между тем дом просыпался, а вместе с ним и ощущение праздника. Все-таки оно жило, это ощущение, несмотря на усталость от бесконечных выходных. И как могло быть иначе — ведь только что прошел Новый год, а на днях наступает Рождество. Вот и елкой откуда-то запахло, хотя все елки давно внесены в квартиры, украшены и расставлены по углам. Ранние компании принесли с улицы молодой смех, морозный воздух и снежные следы. С веселым топаньем засновали туда-сюда краснощекие дети, волоча санки, пестрые пластмассовые доски-ледянки и новомодные снегокаты, напоминающие гигантских комаров на полозьях. Спортивные семьи дружно прошагали мимо окошка с лыжами наперевес. Ольга Васильевна отвечала на приветствия, улыбалась знакомым лицам и успевала еще следить за приключениями маленьких героев на экране телевизора. Ей нравилась ее работа. Она была среди людей и одновременно отделена от них своей башней из слоновой кости, как называла вахтерскую кабинку Вера Аполлоновна, которая сейчас уже совсем состарилась и не работала.
Очень серьезный семилетний человек, разглядев в руках Ольги Васильевны спицы, пожелал узнать у мамы, «что это бабушка делает». Потом сам вспомнил: «А, это как на рекламе с ведущим „Фактора страха“. Только что он рекламирует, мам, я не понял…»
Вот так, подумала Ольга Васильевна, нынешние дети уже не знают, что такое вязание. Спасибо рекламе.
Еще один праздничный день постепенно клонился к вечеру. По телевизору показывали передачу «Жди меня». Ветеран и пенсионер Юрий Павлович вышел в магазин, на обратном пути остановился у окошка вахтерши и постучал по стеклу, привлекая ее внимание.
— А день-то восемь минут прибавил, — доверительно сообщил он, как важный секрет.
— Ну вот и хорошо, — кивнула Ольга Васильевна, пытаясь за спиной непрошеного собеседника разглядеть очередную развеселую компанию, заполнившую вестибюль. Не разглядела и махнула рукой. Отдыхают люди, и дай им бог здоровья. Пусть Изольда проявляет бдительность.
— А вот и не хорошо, — сварливо возразил пенсионер. — В народе говорят: солнце на лето — зима на мороз. Где же мороз? Опять потекло!
— Еще наморозит, — сказала Ольга Васильевна. — Зима только началась. Идите отдыхайте, Юрий Павлович. Скоро «Пять вечеров» начнутся.
Вернулась та красивая девушка, армянка с седьмого этажа. На этот раз она была одна. Мельком улыбнулась, тряхнула роскошными черными кудрями и процокала к лифту. Вахтерша только покачала головой, представив ее и Мурата Гусейновича вступающими в межнациональный конфликт. Нет, такое может прийти только в безумную голову Изольды!
Мурат Гусейнович и был тем азербайджанским «фактором», которого так боялась Изольда Ивановна. Она вообще его недолюбливала, хотя профессор Кабиров был милейшим и интеллигентнейшим человеком.
Вернее, сначала Изольда к нему очень благоволила и даже сидела у стеклянного окошка с его книгой, делая вид, что читает. Разумеется, притворялась; книги профессора, даром что выходили в научно-популярной серии, были написаны сухим языком, насыщены незнакомыми терминами и для понимания сложноваты. Даже Ольга Васильевна со своим техническим образованием смогла осилить лишь несколько страниц. Профессор всю жизнь занимался биологией, а перед пенсией заинтересовался более глобальными проблемами. Его первая популярная книга называлась «Одинокие во Вселенной?» — именно так, с вопросительным знаком, — и в ней он на основе данных геологии, антропологии, генетики и других серьезных наук доказывал, что у человека в космосе существуют братья по разуму. Изольда Ивановна с жаром заявляла, что она с этим абсолютно согласна.
У Ольги Васильевны не было своего мнения о братьях по разуму. Она вообще не очень интересовалась космосом, хотя в молодости чуть не стала космонавтом: в ее институте девушек отбирали в космический отряд, и Ольга даже начала тренироваться, но вскоре вышла замуж и из отряда автоматически выбыла. Испытания на центрифуге не прошли даром: Ольга Васильевна была единственной бабушкой, которая могла без устали крутиться с внуками на дворовой карусели, от которой через две минуты мутило даже молодых мам.
Мурат Гусейнович жил один в своей двухкомнатной квартире. Жена его умерла от рака еще совсем молодой, дети давно выросли и лишь изредка приезжали навещать старика с большеглазыми, но уже русыми и светлокожими внуками. Кабиров всегда церемонно здоровался с вахтершами, не захламлял лестничную клетку посторонними предметами, не сверлил стены по ночам, не скандалил из-за сломанного лифта и по всем вышеизложенным причинам числился у Изольды Ивановны в любимцах. Но в последний год у профессора появилось новое увлечение, которое безвозвратно погубило его репутацию.
К нему вдруг начали ходить очень странные личности. По виду — соотечественники, но уж больно непохожие на интеллигентного и аккуратного профессора. То ли торговцы с рынка, то ли бандиты с большой дороги, то ли вообще нелегалы. Люди в возрасте и совсем юные. Они приходили поодиночке и компаниями, заполняя вестибюль кожаными куртками, запахом сырого мяса и гортанными голосами. Изольда Ивановна устраивала им на входе допрос четвертой степени, но они всегда четко знали, куда и к кому идут, даже если почти не говорили по-русски. «Вот увидите, добром это не кончится», — мрачно говорила Изольда, в сотый раз повторяя свое любимое слово «бдительность». Она также неоднократно выражала надежду, что вахтеры и консьержи скоро получат полномочия проверять у жильцов и их гостей документы, и тогда поток подозрительных посетителей сразу схлынет. Она не желала принимать во внимание, что гости Кабирова не шумят, не хулиганят, не нарушают порядок и, между прочим, всегда трезвые.
Ольга Васильевна довязала жилетку, позвонила Андрюше и отругала его за то, что катался по растаявшей горке и промочил насквозь штаны и куртку, отругала заодно, но без особого результата, и дочь, которая не успевает смотреть за мальчишкой: родила двоих детей, мамочка, — крутись! Потом поугукала с маленькой Ксеничкой, Андрюшиной новорожденной сестренкой, и, сменив гнев на милость, пообещала приехать завтра, перед ночной сменой. Особой нужды в ее помощи у дочки не было — свекровь, мать ее второго мужа, впервые стала бабушкой и готова была день и ночь носить Ксюшеньку на руках.
По телевизору начали показывать новости, и Ольга Васильевна, вздыхая и качая головой, принялась смотреть новые репортажи из района цунами в Южной Азии, где все увеличивалось количество жертв и пропавших без вести.
