— Ничего, — ответила Любочка, которая и правда замерзала. — Вы проходите прямо к Марине Станиславовне, все уже там.
— Сейчас пойду, отдышусь немного, — ответила вахтерша. — Ох, как пахнет сладко, как будто душистым сеном. Это у кого такие духи, девочки?
— У меня, — сдержанно ответила Наташа. У нее с Ольгой Васильевной как-то не складывались отношения. Вроде ничего они друг против друга не имели, а найти общий язык не могли. И Наташе ничего не хотелось обсуждать с вахтершей, в том числе и свои привезенные из Германии духи, которыми она уже похвасталась всем, включая даже Карину. Наташа долго не открывала флакон, потому что духов у нее было много, а эти, неначатые, можно было кому-то подарить. Дома всегда надо иметь красивые коробки с конфетами, духи, дорогое вино — на случай внезапного приглашения в гости или необходимости кого-то отблагодарить за услугу. Но в конце концов она решила, что такую эксклюзивную вещь оставит себе, а отдариваться будет чем-нибудь другим. И сегодня она надушилась ими первый раз, но никто не успел этого оценить, кроме Ольги Васильевны, — все были заняты разгадыванием убийства.
— Наша Кариночка дома тоже такими душится, — добавила вахтерша, чтобы задеть заносчивую Наташу — мол, не ты одна у нас модница. — Ну ладно, я и правда пойду.
И она отправилась внутрь.
— Давай и мы пойдем, — сказала Любочка, бросая окурок в урну. — Ты еще не все? Докуривай, Наталья, я уже вся заледенела.
Но Наташа о чем-то задумалась, и пепел с ее сигареты падал на заснеженный пол.
— Что она врет? — наконец произнесла она сердито. — Не любит она меня — не надо, а врать зачем? Каринка уже три месяца вообще не душится, у нее токсикоз, и она никаких запахов не переносит. У меня у самой так было. Зачем эта Ольга Васильевна сочиняет?
— Ты думаешь, она сочиняет? Нарочно, чтобы тебя подразнить? — удивилась Любочка. — Это у тебя, мать, мания преследования. Ну-ка пошли, разберемся.
Вахтерша уже сидела в кабинете заведующей, разрумянившаяся, и пила из белого стаканчика горячий чай. Барабас, который уступил ей место, подпирал стенку, не зная, куда приткнуть свой живот. Лена поглядывала на широкий, заполонивший все пространство стол Марины Станиславовны, не решаясь присесть на краешек. Только сама хозяйка кабинета чувствовала себя вполне уютно и что-то нашептывала новой подруге Морозовой, перегнувшись через свой необъятный стол.
Любочке и Наташе в этом теремке уже вовсе не было места, но Любочка все-таки просочилась внутрь, а Наташа осталась в дверях.
— Ольга Васильевна, — сказала Любочка голосом мисс Марпл, которая сейчас объяснит всем присутствующим, что задача, над которой они бьются, не стоит выеденного яйца, и подобное преступление уже совершалось в одной английской деревне. — Ольга Васильевна, а почему вы вспомнили про Каринины духи? Когда это было? Она ведь уже давно не пользуется духами.
Наташа сзади толкнула ее в спину: мол, оставь, какая разница. Но Любочка даже головы не повернула.
— Вообще-то я только один раз заметила, что она надушилась, — с готовностью стала вспоминать Ольга Васильевна. Любочку она обожала, не то что Наташу. — Знаете, когда? В тот день, когда этого мальчика убитого к ним на этаж принесли. Я еще на площадке запах почувствовала, такой оригинальный.
— А вы уверены, что это были Каринины духи? — продолжала допытываться Любочка.
— Ну а чьи еще? — в свою очередь удивилась вахтерша. — Там из женщин были я, еще одна соседка, но она пожилая и одета так, что не похоже, чтобы у нее такие духи были. Изольда Ивановна потом подошла, но она не душится, да и запах появился раньше.
— А кто еще был на площадке?
— Профессор, другой сосед, из сороковой квартиры, рядом с Кариной. И все.
— Занятно, — сказала Лена. — И кто же из них пах духами?
— Дамы, вы, по-моему, какой-то ерундой занимаетесь, — заметил Барабас, уже жалея, что зря теряет время. Сегодня следователи из парикмахерской явно не в ударе и вряд ли придумают что-то умное.
— Ольга Васильевна, — тихо и настойчиво, как гипнотизер, произнесла Любочка, ни на кого вокруг не обращая внимания, — постарайтесь вспомнить, откуда именно пахло духами. И точно ли это были духи, такие, как у Наташи? Может, мужской одеколон или туалетная вода?
— В этой серии мужской парфюмерии нет, — заметила Лена. Любочка сердито мотнула головой в ее сторону: не мешай!
— Запах был такой, это точно, — задумчиво ответила Ольга Васильевна. — А откуда? Сейчас… Как будто бы из того угла, где стоял профессор…
— Виктор Семеныч, а вы запаха не заметили? — быстро спросила Любочка.
— У меня хронический насморк, — сердито ответил Казюпа, — а с профессором я потом разговаривал у него дома, ничем от него не пахло. Так что если кто в тот день и надушился, так это труп.
— Точно! — воскликнула Ольга Васильевна. — Если не от профессора пахло духами, то, значит, от того бедного парня на полу. И знаете, довольно сильно пахло, я еще подумала, кто это так надушился? И решила, что Карина, она одна там молодая была.
— Лен, это точно, что таких запахов в мужской серии нет? — напряженным голосом спросила Любочка.
— Стопудово, — немного обиженно ответила Лена. — У меня выпускная работа была по духам.
— Кто же надушил труп женскими духами? — насмешливо поинтересовалась Марина Станиславовна. — И зачем?
— В том-то и дело — кто! — воскликнула Любочка. — Шерше ля фам. Ищите женщину!
— Спасибо за совет, Любовь Ивановна, — с обиженной гримасой сказал Барабас. — Уже искали. С самого начала, и без ваших духов.
— И что?
— Глухо. Родители не в курсе, единственный приятель ничего не знает, а если знает, то молчит. Ни одной ля фам на горизонте, хоть ты тресни.
— А кто говорил с приятелем? — спросила Любочка.
— Сначала следователь, потом я. Кому же еще?
— А давайте-ка я с ним пообщаюсь, — предложила Любочка. — Все-таки женский вопрос требует женской деликатности.
— Ты этого фрукта сначала найди и заставь пять минут постоять на месте, — буркнул Барабас. — Он у нас занят, что твой министр.
— Найдем, — ответила Любочка. — Прямо сейчас и найдем. Где он там у вас учится или работает?
— Он учится в Плехановском институте, — сказал Казюпа. — Ты что, туда намылилась?
— Люб, сейчас сессия, студенты только на экзамены ходят, — проявляя неожиданную осведомленность, заметила Лена. — Ты его, скорее всего, там не застанешь.
— А вдруг повезет? — азартно произнесла Любочка. — Что-то мне давно не везло, значит, сейчас должно. Нет, поеду, а то я уже сто лет ничего путного не делала. Мариночка Станиславовна, отпустишь?
— Да подожди ты, ненормальная! — спохватился участковый, поскольку последние слова Любочка выкрикивала уже из раздевалки. — Ты же сейчас никуда не доедешь, посмотри, что на улице творится! Давай я хоть машину из отделения вызову, если тебе приспичило.
