* * *
– Привет, Кама! Как ты? Может, займемся? – кричал он как умалишенный той, что гуляла на ошейнике рядом с человеком по зеленому пододеяльнику парка.
– А, Шарик!
– Ты что, человека завела?
– Это не человек, настоящее животное!
– Так займемся или я побежал?
– Да подожди ты! Этот никуда от себя не отпускает, но я попробую с ним договориться, иногда мне это удавалось, – пала, заискивая, в ноги хозяина Кара, убедительно причесывая хвостом землю.
Тот потрепал ее загривок и отстегнул ошейник.
– Умеешь же ты с мужиками общаться, – подбежал к ней и принюхался, как к старому коньяку, Шарик.
– Да, им много не надо: сначала дозу стервозности, потом чуточку ласки, а дальше проси все, что хочешь. Так и чередуешь, – лизнула Кара Шарика в самое ухо.
– А если надоест? – уловил Шарик звуки дорогого шампуня от ее шкурки.
– Темп надо периодически менять, – рванула она от Шарика.
«Как же интересно с умными бабами, но брать все равно хочется красивых», – подумал про себя Шарик, догоняя самку.
– Мне кажется, что я и внешне ничего, – угадала его мысли Кара.
– Ты шикарна, я давно таких не встречал, – повалил ее на землю Шарик.
– А ты вообще с кем-нибудь встречаешься, у тебя есть подружка? – лежа на спине, отмахивалась она от его придаточных предложений.
– Есть, я к ней пожрать хожу. Она добрая, но в ней слишком этого, – ткнулся ей мордой в грудь Шарик.
– Быта? – раздухарилась от любовной борьбы Кара.
– Да, ты такая умная, я не думал, что ум может возбуждать, – легонько прикусил зубами ее молодую плоскую грудь Шарик и подумал: «Ничто так не поднимает настроения женщинам, как дурные вести о других».
– Это тебе тестостерон бьет в голову, – улыбнулась новым ощущениям его бывшая любовь. – Каким чертом тебя сегодня принесло?
– Когда одиноко, все бегут к бывшим. Давай уже любить друг друга, крошка, – помог подняться суке Шарик. – Я же вижу, как ты соскучилась.
– А что, есть повод? – отряхивалась Кара.
– Разве для секса нужен повод? – закинул он лапы ей на спину. Кара замолчала и себе на радость сдалась.
* * *
На работе было скучно, и я позвонил коту:
– Привет, как ты? Не разбудил?
– Да, нет, сериал смотрю «Про котов и кошек».
На экране перед Томом две кошки сидели под домом, точнее, кот один, вторая кошка.
– В кино пойдем сегодня? – он махнул хвостом.
– Там людно.
– Может, в бар? – махнул в другую сторону, словно фразы болтались у него на хвосте.
– Там душно.
– Как истинная кошка, гуляете здесь ночью сами по себе, – не знал, что еще предложить, кот, – и не хотите ничего.
– Ну почему же, может, мне давно хотелось бы по вам.
– Да? – еще больше смутился кот и, не зная о чем дальше говорить, ляпнул: – А вы не замужем?
– Нет, еще не пришлось.
– Вот и славно, давайте жить слитно.
– У вас серьезные планы? – провела она мягко своим белым хвостом по его длинным усам.
– Да, влюбился с первого «мяу».
– Вы рискуете. Знаете, у меня полно недостатков: я царапаюсь, я в экстазе кричу, я с касания завожусь.
– Вот и славно, вот и славно, – запрыгал от радости кот, – я давно мечтал о блондинке.
– Интересный?
– Ну как тебе сказать, не напряжный, чтобы поспать. Знаешь, засыпаешь за телевизором, просыпаешься, а там те же голоса, те же лица, тот же мотив, снова засыпаешь. Я люблю так фильмы смотреть.
– По-моему, ты так же за моей жизнью наблюдаешь?
– Ага, надо признать, что твоя жизнь мало чем отличается.
– Что ты сегодня такой злой, – дунул я в ухо коту.
– Я не злой, я правдивый, – стряхнул он головой мою добродетель. – А правда она всегда злая.
– Давно тебя собаки не гоняли.
– А что мне собаки? Собак я, конечно, люблю меньше, чем кошек, но тоже к ним неравнодушен.
– Да ладно? – не поверил я.
– Серьезно, – окончательно проснулся Том, – так как с людьми у них много общего: собачья жизнь. Не твое собачье дело! (Даже если у тебя есть дело, даже если свое.) Все твари на четырех ногах вызывают умиление, но собаки особенно. Ее всегда много. Даже самой маленькой, она занимает большую часть пространства.
– В этом ты прав, Том.
– И каждого нового гостя хочет… если не покусать, то пригласить на половой акт. Помнишь, как танцевала танго с твоей ногой одна, что приходила с Петровыми?
– Нашел что вспомнить. Я им сказал, чтобы впредь свою похотливую тварь случили с кем-нибудь. Бедное животное.
– Только не нравится мне, как они все время шарятся по углам, ищут то ли жратву, то ли внимание к себе, а когда находят, начинают вилять хвостом и улыбаться. Противно.
– Зато как друзья они хороши, – заступился я за собак. – Правда, как и со всякими друзьями – с ними надо гулять.
– Ага, иначе обидятся и насрут на ковер, на паркет, в душу.
– Мне кажется, кошки больше на это способны.
– Не все же получили достаточно воспитания.
– А собаки? У них же в крови эта верность!
– Ну да! Пока не увидят суку на горизонте или кота. А с первыми также неприхотливы и неразборчивы. Впрочем, как и мы, как и люди. Больше всего мне нравится в них отсутствие комплексов: где приспичило, там и отлил, где устал, там и уснул.
– Ладно, кот, что-то заболтался я с тобой, а мне еще работать. Давай, до вечера.
– Ага, я тоже пойду отолью.
* * *
Студента заменила девушка, она, еще не начав читать, все время поправляла красный шарф, будто хотела смахнуть кровь, сочившуюся из ее шеи. Вид у нее был настолько трагичным, но стихотворение оказалось, как ни странно, позитивным. Голос тонкий, как шея, он дрожал на ветру. Девушку по-весеннему знобило:
Весны в глаза закапать
и так ходить,
балдеть,
любить
подснежники,
архитектуру,
лужи,
грязь не замечать
и талый снег,
что съежился в недрагоценный камень,
воспринимать как скуку,
которая вот-вот уйдет,
природу
женскую
случайно заморозив,
суку,
последняя вскочила
навстречу солнцу,
почуяв ветер перемен,
уже бежит
на выстроенных из капрона
умопомрачительных ногах
к мужчине,
от которого несет ее мечтами.
* * *
