Поэтому весь XIX век российский народ больше всех прочих книг читал лубочного «Милорда Георга» Матвея Комарова. Чем приводил в неистовство Некрасова, которого читать не хотел.
38. А вот и кино. А это уже промышленность – и надо давать прибыль. Умных меньшинство – а нас интересует большинство.
Поэтому форма – героическая, романтическая, авантюрная. Конец желателен хороший. Добродетель торжествует, порок наказан.
39. А вот и телевидение, для нас важнейшее из искусств. Теперь можно почти не читать и редко ходить в кино. И умирают тиражи газет – интернет есть.
Телевидение борется за массовую аудиторию. Бог телевидения называется Рейтинг. Это суровый бог, и он требует жертв. Интеллигентные телевизионщики плачут, но жертвы приносить надо. «Искусство требует жертв…» Добро бы Искусство! Бабло требует жертв!..
Психологи и маркетологи на прикорме телевидения. Нащупаны самые рейтинговые жанры и формы. И! – вот:
Сериалы и ток-шоу. Реалити-шоу и горячие репортажи. Главное условие – доступность массам и интересность массам.
40. И вот, в эпоху СМИ, у нас не то чтобы произошла, но завершилась принципиальная подмена. Подмена героя муляжом.
Герой более не тот человек, кто совершил подвиг. Спас страну. Или одного ребенка. Или сделал открытие, пожертвовав здоровьем. Раньше – про него рассказывали, пели, слагался миф, воздействовал на воображение, делался частью мировоззрения народа.
Раньше реальный герой лежал в основе самовоспроизводства культуры. В моральном аспекте то есть, в мировоззренческом. Идеал поведения. Шкала ценностей. И через искусство – театр и поэзию, живопись и скульптуру, – образ героя внедрялся в личности членов социума.
Теперь герой стал измышляться, конструироваться, создаваться воображением, талантом и творческими способностями художника. Шерлок Холмс стал более героем для масс, нежели сам Конан Дойль или начальник отдела расследования убийств реального сыскного бюро.
А вместо рыцаря и гиганта стал измышляться маленький обычный человек. Тем более что классическая литература с XIX века куда как поднаторела в этом занятии.
Мелочь пузатая, умственно несостоятельное быдло, сконструированное сценаристами и продюсерами так, чтоб посильней заинтересовывать массового человека, стало героями ТВ-искусства.
Самовоспроизводство культуры пошло по снижающейся. Если масса должна тянуться к тебе – потребителей будет меньше, чем если ты опустишься к массе.
41. Но перед этим произошла еще одна принципиальнейшая подмена героя в культуре.
Герой быстро погибает и малочислен в принципе. Живьем его видит и знает только ближайшее окружение, и то иногда недолго. Толпа видит и слышит героя в единичных случаях.
А узнает откуда? А через посредников.
Сказители и трубадуры рассказывают и поют. Летописцы и писатели пишут. Актеры в театрах и на площадях играют, изображая героев и их деяния.
Вы слыхали, как он пел? Читали, как он написал? Видели, как он сыграл? Это класс!
Писателишки и актеришки занимали то же положение, что «романист» на советской зоне. «Тиская романы», он развлекал лагерную блатную элиту. За это прикармливали и не обижали. Но место свое прислужническое он знал. Несколько презираемое сословие, хотя и развлекательное.
И вот растет производительность труда. Совершенствуются производственные отношения. Все больше ничего не производящих граждан могут прокормить производители. Все больше газет, театров, киностудий и телекомпаний. Все больше актеров, певцов и хохмачей.
А героев все меньше! А искусство на них внимания обращает все меньше! А массы привлекаются к потреблению искусства и параискусства все шире!
Гм. Герой может быть немногословен, неловок в обществе и неинтересен внешне. Зато его имитатор – актер – может быть красив, ловок, красноречив и необыкновенно обаятелен! И аура изображаемого героя, бойца и любовника, начинает переходить на имитатора-актера, труса и импотента, предположим.
А, собственно, зачем нам реальный герой? Если мы можем придумать и сконструировать, описать и сыграть, любого героя, какого захотим? Логично. Правда искусства, строго говоря, в подлинных прототипах не нуждается.
Ну, а когда реальный артист играет вымышленного героя – то объектом поклонения становится артист куда более, чем герой, которого не было.
А почему артист должен обязательно изображать героя? Он может прекрасно петь. Плясать. Декламировать. Занимать зрителя собой!
О! – а музыкальные группы! Вот они, герои! Что они делают? Играют и поют. Ну и что? И то, что толпы ловят на этом кайф! А людям необходимо ловить кайф! Петь и орать в унисон! Растворяться в мощном общем ритме и пульсе!
И статус артиста к XXI веку взлетел до небес. Он богач. Он знаменитость. Он престижен. Он кумир. Он – объект зависти и подражания.
Не Александр и не Цезарь. Не Робин Гуд и не Ланселот. Не Ленин и не Керенский. Не Петр и не Наполеон. Никаких Сергеев Лазо, Зой Космодемьянских, Дюпти-Туаров и Чингизханов. Элвис Пресли! Битлз! Боярский.
…Жизнь так устроена – за какую ниточки ни потяни, размотается весь клубок.
Там, где ты ничего не можешь создать, ты должен разрушить.
V
42. Героя в социопсихологическом представлении масс заменил имитатор, лишь изображающий героя. Эмоционально-подражательный комплекс потребителя в большой мере перенесся с образа героя на образ – а вернее имидж – самого имитатора.
43. Становясь и.о. героя сам, артист-имитатор постепенно в большой мере вообще освободился от подражания герою. Артист стал самим собой, привлекая потребителя своей профессиональной деятельностью – пением, танцами, декламацией, ролевым изображением.
И личность собственно артиста, уже дистанцируясь от его искусства, стала объектом интереса и подражания.
44. Также героев заместили спортсмены. Ритуальное шоу востребовало на себя эмоциональную энергию толпы, не могущую привязаться к войне, борьбе за выживание народа, и вообще ни к каким коллективным действиям, забирающим все возможное напряжение сил.
45. Телевизионные ведущие, дикторы и шоумены также стали героями пустынных горизонтов масс-медийной эпохи. Таланты редки, большинство взаимозаменяемо. Любая балда, год ежедневно торчащая в ящике, делается в представлении масс «звездой». Почему? Потому что на нее устремлено много внимания масс.
46. Стихийно, эмпирически, констатируя и не анализируя, шоу-индустрия стала эксплуатировать социальный инстинкт человека, повелевающий стремиться к верху социальной иерархии путем подражания и перенимания привычек и манер поведения. Светская жизнь прошлых веков превратилась в гламурную паражизнь медийной эпохи.
Шикарный богатый потребитель стал одним из главных героев эпохи. (Сюда и рекламщиков, и производителей, и т. д.)
