– Мартин, – с трудом выговорила я, чувствуя, как учащенно забилось сердце.
Он коснулся моей руки, и я невольно отпрянула.
– Почему ты избегаешь меня? – негромко спросил он.
– Избегаю тебя? – Я недоуменно нахмурилась.
– Всю неделю. И даже в суде. Только что.
– Ничего подобного. А чего ты от меня ожидал? Что оседлаю тебя на глазах у судьи?
– Очень смешно, – со слабой улыбкой произнес он.
Начал накрапывать дождь. Я подняла глаза к небу, пользуясь моментом, чтобы собраться с мыслями.
– Я искала тебя после закрытия слушаний, – солгала я.
– Я был очень зол. И отправился подышать воздухом.
– Кажется, сейчас начнется ливень, – заметила я, рассчитывая поскорее улизнуть.
– Тогда идем сюда, – сказал он, увлекая меня в сторону крытой галереи, вдоль стены которой были грудой свалены столы.
Под ее сводами было прохладно и темно, словно вдруг наступило солнечное затмение. Шум движения на Флит-стрит сначала отдалился, а потом и вовсе стих, да и температура, казалось, понизилась сразу на несколько градусов. Воздух был настолько неподвижен, что буквально сиял.
– Я до сих пор не могу поверить в то, что она не пришла, – заговорила я наконец.
– А я могу. Скорее всего, она отправилась в Таиланд, чтобы пройти процедуру детоксикации. Гарантирую, что к среде она вернется в Челси, загорелая, похудевшая на десять фунтов, и будет без умолку болтать о чудодейственном лечении водорослями – за которое, кстати, заплачу я.
– Она что, действительно способна на такую выходку в самый разгар процесса о разводе? – спросила я, наблюдая, как мимо нас прошествовал барристер в черной мантии, метнув в нашу сторону осторожный, но полный любопытства взгляд.
– Думаю, к этому времени ты и сама поняла, что она совершенно непредсказуема.
Я плотнее прижала к себе сумочку, словно отгораживаясь ею.
– Когда ты в последний раз разговаривал с ней? – спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал ровно и непринужденно.
– Она звонила мне на прошлой неделе. В воскресенье, может, в понедельник. Предупредила, чтобы я не вел себя на слушаниях как тупой альфа-самец.
И оттого, что он лгал столь гладко и непринужденно, мне стало по-настоящему страшно.
– Значит, она действительно собиралась присутствовать при окончательном урегулировании спора?
– Да, хотя все закончилось тем, что мы поссорились.
– И больше ты с ней не разговаривал? – спросила я, отчаянно надеясь, что выражение лица не выдаст мой страх.
– Нет, – ответил он после паузы.
«Лжец», – прозвучал у меня в голове внутренний голос.
Он сунул руку мне под пальто и обнял меня за талию.
– Иди сюда, – прошептал он.
– Нет, – ответила я и попятилась, пока не прижалась спиной к холодной кирпичной стене.
– Нас никто не увидит.
– Пожалуйста, прекрати.
– Фран, что случилось?
– Случилось то, что нам не стоило встречаться. Я – твой барристер. Существуют этические нормы, в конце концов.
– Тогда, в «Селфриджесе», они тебя не остановили.
Я отвернулась, но он взял меня пальцами за подбородок.
– Прости, – сказал он, гладя меня по щеке. – Мы встретились и познакомились не лучшим образом. То положение, в котором мы очутились, никак нельзя назвать идеальным… но мне казалось, что мы оба испытываем одни и те же чувства. Ты делаешь меня счастливым.
Но спишь ты с ней.
Именно это я хотела сказать, но не могла. Я не могла признаться, что следила за ними под дождем. Хотя я и ждала признания от Мартина в том, где он был в понедельник вечером, но в глубине души понимала, что этого не случится.
Его пальцы скользнули по моей шее, добрались до тонкой ткани блузки, коснулись груди. Он накрыл ладонями мои моментально напрягшиеся соски. Я ненавидела его за то, что он возбуждает меня, но мне это нравилось. Я закрыла глаза, чувствуя, как между ног стало горячо и влажно. Я хотела, чтобы он продолжал, хотела его так сильно, что от слабости и отчаяния у меня подгибались колени.
– Нас никто не видит, – прошептал он и коснулся теплыми губами мочки уха, но я невероятным усилием стряхнула наваждение.
– Прекрати, – сказала я, хватая его за запястье. – Думаю, некоторое время нам не стоит встречаться.
– Фран, пожалуйста… Сегодня выдался ужасно трудный день. Никто не понимает этого лучше меня. И никто сильнее меня не желает, чтобы все это поскорее закончилось. Я просто хочу, чтобы она ушла из моей жизни.
– Правда? – спросила я, и порыв холодного влажного ветра коснулся моей щеки.
Я не стала дожидаться ответа. Оттолкнув его от себя, я зашагала прочь. Он окликнул меня, но я продолжала идти, не оглядываясь, и каблуки мои стучали по булыжной мостовой, словно издавая сигнал бедствия. Наверное, так оно и было.
Остаток дня я провела в библиотеке Иннер-Темпла, не выходя оттуда даже ради того, чтобы съесть сэндвич или выпить кофе. О том времени у меня остались самые смутные воспоминания, хотя я точно помнила, что вернулась в контору без нескольких минут пять. Сидя за столом, я просматривала свой ежедневник, спрашивая себя, чем бы еще заполнить эту неделю и как отвлечься от мыслей о Мартине Джое, как вдруг зазвонил телефон у меня на столе.
– Это Дейв. Дейв Гилберт, – заговорил голос в трубке. – Я подумал, что ты должна знать об этом, – добавил он, и я расслышала тревожные нотки в его голосе. – Мне только что звонил Роберт Паскаль. Он весь день пытался разыскать Донну Джой и только что разговаривал с ее сестрой, которая тоже очень обеспокоена. Вот уже несколько дней никто не видел Донну и не получал от нее никаких известий. Вчера она не пришла на званый ужин. С понедельника ее не было в студии. Никто не может дозвониться до нее или связаться с ней по электронной почте. Роберт даже послал стажера к ней домой, но ему никто не открыл. Сестра Донны очень встревожена, она намерена обратиться в полицию и заявить об ее исчезновении.
Глава пятнадцатая
Большинство из тех, кто пропадает без вести, объявляются вновь на протяжении сорока восьми часов. Во всяком случае, так было со мной.
Мне исполнилось восемнадцать, когда я сбежала из дома через несколько дней после того, как сдала выпускные экзамены в школе. В спортзале колледжа устроили вечеринку по случаю окончания шестого класса – лебединая песня, после которой мы разошлись в разные стороны, чтобы идти каждый своей дорогой: на практику, в университет или в офисы, на должность младшего клерка.
Вечеринку оптимистически нарекли «выпускным вечером» – пожалуй, кто-то посмотрел слишком много фильмов Джона Хьюза
[17]. Ради такого случая я даже надела платье, что было для меня внове в те дни, когда я хотела выглядеть свежо и смело. Я вовсе не была красавицей. Ни в коем случае, с моими-то черными крашеными волосами и кольцом в носу. Не пользовалась я и особой популярностью, но в тот вечер у меня не было отбоя от кавалеров: улыбки, предложения и тяжеловесный флирт с мальчиками, которые раньше не обращали на меня никакого внимания. Я решила, что всему виной мое платье из зеленого атласа по моде пятидесятых годов или алкоголь, который тайком передавали по комнате из рук в руки, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что причиной стала моя репутация.
