Стюарт Мастерс был одним из немногих, кто поступил в наш колледж из той же средней школы, что и я. Он всегда мне нравился, но его постоянная подружка Джоанна следила за ним, как коршун. И в ту ночь мы вдруг оказались вместе в темном углу. Мы заговорили о прежних временах, а во время фуршета выскользнули наружу через пожарный выход. Мы смеялись, целовались, и не успела я опомниться, как мы оказались позади научных лабораторий, где я так увлеклась облизыванием его члена, что позволила застать себя за этим занятием.
У меня до сих пор звучит в ушах крик «Шлюха!», прозвучавший в мой адрес на импровизированном танцполе, и тогда мне впервые стало стыдно за свое поведение. Получается, я способна на «любовь на одну ночь», способна перепихнуться в туалете какого-нибудь клуба Болтона или Манчестера? На меня смотрели двадцать четыре мужчины и две женщины, имен которых я уже не помню.
Тогда мне еще не поставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз» и не предупредили о том, что между биполярным расстройством и гиперсексуальностью существует прямая связь. Впрочем, не думаю, что в те времена мое поведение было чем-то экстраординарным. Я просто развлекалась и познавала себя. Я поступила так, потому что хотела этого.
Я знала, что той ночью не смогу вернуться домой, в комнату, которую делила со своей двенадцатилетней сестрой Денизой. Учитывая, что мать Джоанны, скорее всего, уже позвонила моей маме.
В воскресенье утром мама оставила детей под присмотром соседки, а сама отправилась в полицейский участок, чтобы заявить о том, что я не вернулась домой. Там ей задали несколько вопросов, попросили предоставить мою последнюю фотографию и сказали, что подобное происходит куда чаще, чем она думает. Неуравновешенных подростков обычно никто не похищает. Они убегают из дому сами.
Но моя подруга Дженни Моррис, узнав об этом, всерьез встревожилась. Упрямая малышка, увлекавшаяся журналистикой, она позвонила в отдел новостей газеты «Сан» и уговорила их заняться расследованием моего исчезновения с последующей его публикацией. Статья в итоге так и не появилась, и я по сей день не имею понятия, что послужило тому причиной: тот факт, что рано утром в понедельник я объявилась дома, или же моя персона не оказалась столь важной, как я предполагала.
В те дни я считала себя отвязной и оригинальной, но совсем недавно мне на глаза попался отчет психолога-криминалиста, в котором говорилось, что пропавших девушек чаще всего находят у кого-нибудь дома, а пропавших юношей – на улице. То есть, вопреки собственным представлениям о своей оригинальности, я оказалась вполне обычным типажом.
Это Дженни нашла меня в той комнате в Фоллоувилде. Для этого ей понадобилось сделать всего несколько телефонных звонков – ничего удивительного, что в конце концов она оказалась в штате «Дейли мейл». Квартира принадлежала музыканту, с которым я спала за несколько недель до этого. Сбежав с выпускного вечера, я села на автобус, идущий в Южный Манчестер, и отправилась к нему. Он как раз собирался уходить, уже изрядно обдолбанный, и разрешил мне дожидаться его возвращения в своей унылой облезлой квартире. Объявился он только в воскресенье, но парнем оказался приличным и не вышвырнул меня вон, когда я сказала ему, что дома у меня проблемы. Затем он дал мне денег на проезд и послал обратно расхлебывать кашу, но к этому времени Дженни уже нашла меня.
После этого мама и ее новый кавалер выделили мне отдельную спальню. Малыш Денни переехал к ним вместе с колыбелькой, которую поставили в углу, а мне досталась детская. Обои с плюшевыми мишками я обклеила постерами из французских кинофильмов, но уже десять недель спустя собрала вещи и отправилась в Бирмингем. Жизнь продолжалась. Меня постигла неудача, ну и что с того? Я хотела получить лишь капельку внимания и быть любимой, а теперь была уверена, что и Донна Джой хотела того же.
Глава шестнадцатая
Благодаря таблетке золпидема на следующее утро я проснулась только ближе к одиннадцати. Открыв глаза, я увидела, как на прикроватной тумбочке пульсирует синим мой телефон. Потянувшись за ним, я обнаружила три пропущенных звонка и семь сообщений от Мартина, в которых он просил связаться с ним.
Проигнорировать его просьбу было нелегко, но мне это удалось. Вместо этого я села, подобрала под себя ноги и нажала на иконку «Гугла», после чего набрала в строке браузера «Исчезновение Донны Джой». Откровенно говоря, я и сама не знала, чего ожидала. Кричащие заголовки в «Дейли мейл»? Репортаж Би-би-си? Набирающий популярность хэштег в «Твиттере»? Тем не менее я почувствовала себя разочарованной, когда поиск предложил мне те же старые ссылки и фотографии, которые я уже видела.
На мгновение я закрыла глаза, надеясь, что чувство страха уйдет, готовая прямо сейчас держать пари, что Джонна Джой непременно объявится. Я ломала голову над ее исчезновением с того самого момента, как мне позвонил Дэвид Гилберт, и пришла к логическому заключению, что все это – ловкий трюк, фокус, задуманный ею, чтобы вернуть Мартина. Мысль о том, что их встреча в понедельник и последующие плотские утехи, возможно, не принесли ей особого удовольствия, доставила мне искреннее и злорадное наслаждение.
Отложив телефон в сторону, я встала с постели и отправилась в ванную. Почистив зубы, я взялась за зубную нить, а потом еще и обработала межзубные промежутки специальным ершиком. Тут я заметила, что слюна, капающая в раковину, порозовела от крови. Я стала тщательно полоскать рот, и вдруг внизу настойчиво зазвонил домофон.
– Это я. Можно войти? – донесся из динамика его голос.
Я паническим взглядом окинула квартиру, чувствуя себя загнанной в угол. Мне не хотелось принимать его в таком виде: полуголой, в одной футболке, едва доходящей до середины бедер. В двух шагах от меня располагалась кухня. Метнувшись туда, я выхватила из сушильного барабана трусики и джинсы, поспешно надела их и босиком прошлепала вниз по лестнице.
Перед дверью я остановилась в нерешительности. Сквозь стекло я видела его лицо, печальное, отрешенное и полное надежды.
Я медленно повернула головку замка и остановилась в дверях, не давая ему пройти.
– Ты получила мои сообщения? – спросил он наконец.
– Я только что проснулась.
Он уставился на носки своих туфель, а потом вновь поднял на меня глаза.
– Ты уже слышала о Донне?
Кивнув, я скрестила руки на груди.
– Слышала кое-что. Ее сестра обеспокоена тем, что никто не видел ее уже целую неделю, и обратилась в полицию.
– Она так до сих пор и не объявилась.
– Мне очень жаль, – сказала я, чувствуя, как у меня начинает учащенно биться сердце.
– Ко мне сегодня утром приходили из полиции, – сказал он. – Задали несколько вопросов.
– О чем?
– О ее настроении и душевном состоянии.
– Они подозревают, что она сошла с ума? – поинтересовалась я, не веря своим ушам.
– Не знаю. Хотя… не думаю.
