– И что я им скажу?
– Правду, – решительно заявила я. – Ты был в своем доме в Эссексе, и высокая вода перерезала единственный путь, ведущий на материк.
– Мне надо позвонить Джемме.
– А мне лучше посидеть в машине.
– Нас уже видели вместе, – сказал он, словно прочитав мои мысли.
Он отсутствовал минут пять, не больше, но для меня эти минуты растянулись на целую вечность. Я молилась о том, чтобы он вернулся с улыбкой на губах, но Мартин выглядел еще более обеспокоенным, чем тогда, когда выходил из паба, чтобы позвонить.
– Они сегодня обыскали ее дом и обнаружили ее сумочку и телефон, – сообщил он, усаживаясь за столик.
– Я уверена, что у Донны не одна сумочка. И телефон тоже не один.
Я сказала это, чтобы приободрить его, хотя и понимала, что все мои слова воспринимаются как критика в адрес Донны.
– Они обнаружили и ее паспорт. А вот кошелек не нашли. Сообщения стационарной телефонной связи никто не проверял с минувшего понедельника. Ее не помещали ни в одну из местных больниц, и никто из ее подруг не знает, где она находится…
Он умолк, помешивая ложечкой свой остывший кофе, и на кромке чашки остались темные потеки.
– Вести это дело уже поручили какому-то инспектору уголовной полиции, и к поискам привлекли бюро по розыску лиц, пропавших без вести. Они собираются дать объявление о ее пропаже завтра вечером на телевидении.
Я достаточно часто участвовала в конференциях по семейному праву и посетила много семинаров, посвященных похищению детей, чтобы знать, как это работает. Я понимала, что, пока мы трахались в устричном сарае, Донна Джой проходила через киберпространство – описание ее внешнего вида, фотографии, обстоятельства исчезновения. Я знала, что кто-то, наделенный полномочиями, счел сам факт ее исчезновения заслуживающим серьезного внимания. Я знала, что обращение к телезрителям означает вовлечение средств массовой информации, а потому неизбежны утечка сведений и их обработка. Я знала, что для Мартина Джоя все это дурно пахнет, как и для меня, кстати.
– У них уже есть предположения, что могло с ней случиться? – после недолгой паузы поинтересовалась я.
– На роль подозреваемого всегда первым примеряют супруга, не правда ли? – негромко отозвался он. – Пропадает жена, а пальцем тычут в мужа.
– Я не это имела в виду. – Я накрыла его ладонь своей. – Ты же не совершил ничего противозаконного.
– Мне надо поговорить с адвокатом. Получить совет, как вести себя дальше в связи со всем этим.
Я заметила нервный тик на его лице, под левым глазом, и едва не подпрыгнула, когда на плечо мне легла чья-то рука. Быстро обернувшись, я увидела хозяина кафе, который наградил нас кривой улыбкой, продемонстрировав коричневые зубы.
– Вода уходит с перешейка, – сообщил он, забирая у нас чашки из-под кофе. – Похоже, сегодня вечером вам таки повезло.
Я посмотрела на Мартина и по отсутствующему и обеспокоенному выражению его лица поняла, что никто из нас ему не поверил.
Глава восемнадцатая
Меня изрядно удивило то, что в субботу вечером он был дома, да еще и в одиночестве.
– Кофе или что-нибудь покрепче? – осведомился Том Брискоу, открывая передо мной дверь своего дома в Хайгейте. Он жил в особнячке ленточной застройки, небольшом, но сохранившем величие георгианских времен.
– Кофе. Без кофеина, – ответила я и занервничала, едва переступив порог и не пройдя и нескольких шагов.
Дверь открывалась прямо в гостиную с открытой планировкой. Оглядевшись, я прислушалась, надеясь уловить еще чье-то присутствие, но здесь было почти так же темно и тихо, как и на пустынной площади Хайгейт снаружи.
– Прошу прощения за вторжение, – сказала я, стискивая ремень своей сумки. – Я понимаю, что уже поздно, но это не займет много времени.
– Все в порядке. Проходи, – сказал он, сохраняя дистанцию, но показывая при этом на софу.
Он исчез на кухне, а я стала осматриваться в тускло освещенной жилой комнате. Обеденный стол был завален папками и учебными пособиями по юриспруденции, и со своего места я разглядела мягко светящийся экран ноутбука и недоеденный сэндвич на тарелке. Я всегда считала Тома в некотором роде авантюристом, выпускником привилегированной частной школы, занимавшим свое нынешнее место исключительно благодаря знакомствам, но представшая передо мной картина несколько меняла дело. Трудоголик, не дающий себе отдыха даже в субботу вечером, готовый тратить и деньги, и собственное свободное время.
– Разве Ханна сегодня не пришла? – поинтересовалась я, снимая пальто.
Перебросив его через спинку мягкого кресла, я вдруг вспомнила, что на мне нет лифчика. Скрестив руки на груди, я спросила себя, а не пахнет ли от меня по-прежнему сексом и морем. Но сейчас мне хотелось лишь одного – чтобы эта встреча побыстрее закончилась.
– Я уже говорил тебе, что у нас с ней не те отношения, – улыбнулся он, появляясь из кухни и протягивая мне кружку с кофе. Обычно мне нравилось дразнить его, но сейчас было не до шуток.
Обхватив обеими ладонями бело-голубую полосатую кружку, я ощутила, как пар от нее лижет мне лицо, и откинулась на софе, а он опустился в кресло напротив.
– Ну, так ты скажешь мне, что привело тебя сюда? – осведомился он, наконец сообразив, что я не настроена на беззаботную болтовню.
Я наспех извинилась за то, что изъяснялась слишком неопределенно, когда позвонила ему по пути из Эссекса. С каждой милей, приближавшей нас к Лондону, ненастье отступало, а вот Мартин, наоборот, приходил во все большее возбуждение. Эта сторона его натуры до сих пор была мне незнакома, и выглядела она не особенно привлекательно.
«Ты должна знать нужного адвоката», – не унимался он, пока я в конце концов не взялась за телефон и не позвонила тому единственному человеку, который, как я думала, мог мне помочь, хотя мне было крайне неловко просить его об этом.
У меня не было привычки заглядывать к Тому Брискоу в гости по вечерам. В сущности, наши пути редко пересекались за пределами конторы. Но мы с Томом были знакомы очень давно. Нет, близки мы не были, но нас связывали история и география. Мы оба прибыли в Бургесс-корт на стажировку в один и тот же день, и потому наша трудовая жизнь протекала друг у друга на глазах. Уж если это не давало мне права заявиться к нему домой в такой час, тогда я не знаю, что еще нужно. Но даже при этом мне не нравилось находиться здесь. Особенно после того, как я весь день трахалась с клиентом, которого пришла обсуждать. Мартин был в отчаянии, и я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему.
Отпив глоток кофе, я наконец заговорила.
– Я занимаюсь разводом, – осторожно начала я. – И жена моего клиента пропала.
Том, кажется, навострил уши и подобрался, сидя в своем кресле, в то время как я отчаянно пыталась привести в порядок мысли. Я не могла открыть ему предысторию того, о чем собиралась рассказать, понимая, насколько это опасно.
