Его рука грубо раздвинула мне ноги еще шире, и я почувствовала, как резко напряглась мышца у меня между бедер. Я попыталась закричать, но мне было нечем дышать, не говоря уже о том, чтобы попросить его остановиться.
Прилив желания начал спадать, когда я вдруг поняла, что больше не получаю удовольствия от происходящего.
Он схватил меня за волосы, и мне показалось, будто он сдирает мне кожу с головы. Он прижался губами к моему уху, и его слюна потекла мне на щеку, пока он стонал и хрипел с каждым толчком.
А мне хотелось, чтобы все поскорее кончилось, и потому я выгнула спину, дыша громко и часто, имитируя оргазм.
Вены у него на шее вздулись, и он крепко зажмурился.
– Донна, – простонал он, и я почувствовала, как он взорвался во мне.
Поначалу мне показалось, будто я ослышалась. Но эхо чужого имени все еще звучало у меня в ушах, и мне пришлось поверить в то, что он действительно выкрикнул его.
Я лежала совершенно неподвижно, глядя в потолок, когда он скатился с меня. Вытянувшись рядом, он положил руку мне на бедро. Дыхание его понемногу успокаивалось, но мне расхотелось находиться рядом с ним. Встав с постели, я подошла к окну.
Небо было полностью затянуто тучами, и в комнате царил полумрак. Скрестив руки на груди, я стала смотреть на антенну на далекой крыше.
Я стояла неподвижно до тех пор, пока не услышала его шаги у себя за спиной. Оборачиваться я не стала, но вскоре почувствовала у себя на шее его жаркое дыхание.
Он обнял меня, и я вздрогнула.
– Что случилось? – негромко спросил он.
– Ты был слишком груб, – прошептала я.
– Прости. Я потерял контроль над собой.
– Не говори ничего, – ответила я, когда он медленно развернул меня к себе. Я отвела взгляд. – Ты назвал меня Донной.
Я застыла, напряженная и оцепеневшая, чувствуя, как бегут по коже мурашки от прохладного воздуха из кондиционера.
– Не надо ничего отрицать, – прошептала я, буквально слыша, как он придумывает оправдание.
– Мне очень жаль. Я не хотел.
Вновь молчание.
– Почему? Почему ты назвал меня Донной? – Я отступила на шаг, чувствуя во рту горечь отвращения и желчи.
– Потому что это все, о чем я сейчас думаю. На протяжении последних двадцати четырех часов я только и делаю, что слышу ее имя. И когда оно вырвалось у меня, я имел в виду совсем не то, что ты вообразила.
– И что же ты имел в виду?
На мгновение перед моим внутренним взором предстала картина – Мартин и Донна в постели. Грубый секс, необузданные желания. Я буквально видела, как он крепко держит ее за запястья, так что на них остаются синяки. Я видела, как в его глазах вспыхивает огонь желания, боли и ярости. Теперь я понимала, как легко ему было накрыть ее лицо подушкой, чтобы заглушить крики, и ярко представила, как он скатился с ее бездыханного тела. Внезапно я вообразила всю эту сцену с пугающей ясностью.
– Фран, – пробормотал он, прижав ладонь к моей щеке. На мгновение у меня перехватило дыхание. – Фран, прошу тебя. Я хотел увидеть тебя сегодня, потому что люблю тебя. Потому ты нужна мне.
– Думаю, тебе лучше уйти, – сказала я.
Он кивнул, словно понимая, и поднял с пола свою рубашку.
Одевались мы в полном молчании.
– Куда ты пойдешь? – спросила я.
– Домой к Алексу.
Мне отчаянно хотелось выпить или закурить, и я едва сдерживалась, чтобы не броситься к мини-бару.
– Ты позвонишь Филу? – наконец поинтересовался он, задержавшись у двери.
Я кивнула, по-прежнему обнимая себя руками и глядя, как он закрывает за собой дверь, впервые радуясь тому, что он уходит.
Глава тридцатая
На ночь я решила остаться в гостинице. Не потому, что заплатила за номер, хотя бережливость была моей отличительной чертой, той самой, что заставляла меня следить за своими расходами и не позволяла выбрасывать деньги на ветер. Но после всего, что произошло у меня с Питом Кэрроллом и Мартином, я не горела желанием смотреть в глаза Клэр за завтраком или переругиваться с Домиником; мне просто хотелось побыть одной.
Набросав кое-какие заметки по поводу возможной апелляции по делу Хан против Хана, я пораньше легла спать, а проснувшись на следующее утро, позвонила дежурному администратору и продлила свое пребывание, после чего вышла на улицу, сообразив, что, раз я не имею при себе даже зубной щетки, сейчас самое время отправиться по магазинам.
Гостиница находилась совсем недалеко от торгового центра «Уэстфилд». В половине одиннадцатого утра в нем уже было многолюдно. Здесь царил настоящий хаос: разговоры, приглушенная фоновая музыка и топот тысяч ног сливались в сумасшедший рев, и мне казалось, что, куда бы я ни свернула, кругом оказываются толпы, сквозь которые мне приходилось пробираться. Однако в моем безумии прослеживалась своя система: мне предстояло совершить нечто вроде разбойного налета, и гигантский торговый центр подходил для этой цели как нельзя лучше. Туалетные принадлежности я купила в «Бутсе», еще кое-какие предметы первой необходимости – в «Гэпе»; затем приобрела белье, пару свежих футболок и небольшой рюкзак, в который сложила свои покупки. После чего выскочила на улицу с таким ощущением, что мне пора сматываться отсюда, пока не нагрянула полиция.
Я как раз шагала вниз по Холланд-Парк-авеню, когда зазвонил мой телефон. Я с удивлением отметила, что это звонит Фил Робертсон; после своего разговора с Мартином я отправила ему несколько сообщений, но ответа так и не получила.
– Я уже начала думать, что ты уехал из страны.
– Еще нет, – ответил он. – Хотя такая вероятность есть всегда. Но сначала я должен сообщить тебе кое-какие новости.
У меня хватило ума не расспрашивать его по телефону. Подобно большинству частных сыщиков, зарабатывающих на жизнь добычей информации из всевозможных источников и использующих пробелы в системе безопасности, он оставался параноиком во всем.
– Как насчет того, чтобы встретиться в японском парке, в саду?
На открытом воздухе, но не на виду у всех – одно из тех мест, которые предпочитал Фил.
– Договорились, – отозвался он.
Заглянув в кафе, чтобы убить время, я с удивлением обнаружила, что он уже ждет меня на лавочке возле фонтана.
– Я и не знал, что здесь есть нечто подобное, – сообщил Фил, потягивая кофе из бумажного стаканчика, купленного на вынос. – Никогда не собирался побывать в Японии, но здесь очень мило.
– Ты не хочешь съездить в Японию? Как такое возможно?
– А ты была там?
– Нет.
– Вот видишь, – улыбнулся он. – Тебе тоже не хочется тащиться в такую даль.
– Еще как хочется. Мне всегда хотелось посмотреть, как цветет сакура весной или облетают листья в октябре. Но, учитывая, что в эту пору у меня почему-то больше всего работы, я торчу в конторе.
