От злости капельки слюны собрались у него на губе, и он вытер их, стараясь овладеть собой. На мгновение передо мной предстала темная сторона альфа-самца.
– Вы полагаете, что до этого дойдет? – спокойно спросила я. Мне часто приходилось иметь дело с банкирами, но я не слишком разбиралась в финансовом секторе и деталях его функционирования.
– Интерес к нам проявляют по меньшей мере две акционерные компании, желающие приобрести миноритарный пакет акций, – сказал Алекс, понизив голос, но выразительно подняв при этом палец. – Они пока еще ходят вокруг нас кругами. Но один из инвесторов уже намекнул, что они изымут свои деньги из оборота, если случится очередной «конфуз», – он соединил указательный и большой пальцы в кольцо, чтобы подчеркнуть свои слова, – и потребуется совсем немного, чтобы весь карточный домик рухнул. И потому мы не должны выносить сор из избы, Фран. Ни в коем случае. – Он подался вперед, в упор глядя на меня. – Ничего не предпринимай, не поговорив предварительно со мной или Мартином, чтобы мы могли обсудить это с нашими специалистами по урегулированию кризисов. Я не шучу.
Пожав плечами, я кивнула, размышляя над его выбором слов. Карточный домик.
– В таком случае, я могу задать вопрос?
Теперь уже он передернул плечами, и его маленькие глазки превратились в узкие черные щелочки.
– У тебя был роман с Донной?
– Нет, – после долгого молчания ответил он.
– Сейчас ты разговариваешь не со своей женой. И не с полицией.
Он надул щеки, опустил взгляд на покрытую пятнами скатерть, после чего перевел его на меня.
– Послушай, кое-что действительно было. Однажды. Пьяный поцелуй, около года назад. Это случилось на летней вечеринке у одного из друзей в деревне. Я нюхнул чуточку кокса, она тоже. Ночь была теплой, и повсюду висели фонарики, создавая этакую крайне романтическую атмосферу.
Последние слова он произнес с нескрываемым презрением и уставился куда-то вдаль, словно воспоминания о той ночи не вызывали у него ничего, кроме отвращения.
– Мы не спали вместе, – сказал он, переводя взгляд на меня. – Откровенно говоря, на это попросту не было времени. А когда мы вернулись в Лондон, никакого продолжения не последовало. Я ведь не дурак. Донна – жена моего делового партнера. Кроме того, я и сам женат. Развод и развал компании едва ли можно назвать адекватной ценой за мимолетный флирт. Помимо этого, я просто люблю свою жену и люблю Мартина как брата.
Последнее его замечание я оставила без внимания.
– Ну, и куда же тогда подевалась Донна? – спросила я. – Что, по-твоему, произошло в ту ночь?
Этот вопрос я много раз задавала самой себе. Я говорила об этом с Клэр и Филом, но никто из нас не знал Мартина настолько хорошо, как Алекс Коул.
Он утратил изрядную долю своей самоуверенности, как если бы вино отняло ее у него, вместо того чтобы прибавить.
– Мартин – замечательный человек, – заявил он, глядя на ножку своего бокала. – Я понял это в самый первый день, когда мы познакомились в университете. Он выделялся в нашей группе и стоял особняком. У него было больше уверенности в своих силах, чем у членов клуба «Старые итонцы», он был умнее любого аспиранта. Нас пригласил к себе на практику один и тот же банк. Поначалу я проклял свою несчастливую звезду, сообразив, что останусь в его тени и никогда не смогу блистать, пока он находится среди нас, но потом решил примазаться к его успеху.
Он покрутил в бокале остатки вина.
– Мартину это было нужно больше, чем всем нам, – негромко продолжал Алекс. – Это давало ему преимущество. Он всегда был готов работать больше остальных и зайти чуточку дальше.
– О чем ты говоришь, Алекс?
– Мне и думать не хочется о том, что произошло в ту ночь.
– Ты веришь, что он мог причинить вред Донне?
Он негромко фыркнул в ответ.
– Пообщайся с кем-нибудь из наших деловых партнеров. Если ты скажешь им, что Донна намеревалась получить половину его денег, то они ничуть не удивятся тому, что она исчезла.
– С какими именно деловыми партнерами?
Алекс в одиночку почти прикончил целую бутылку красного вина и теперь с тревогой поглядывал на бар, словно наркоман в ожидании очередной дозы.
Я не сводила с него глаз, вынуждая его дать ответ.
– Хедж-фонды делают ставки на рынке, – снизошел он наконец. – Наш фонд осуществляет вклады различными способами: бонды, акции, валюта, золото… Мы покупаем, продаем, играем на понижение. Алгоритмы помогают нам… улавливать аномалии на рынке. Но на самом деле, если мы не имеем нужных сведений, мы – ничто. – Он заколебался, явно прикидывая, стоит ли продолжать. – Два года назад нам дали наводку. У Мартина был приятель. Ричард Чернин. В обмен на заем он пообещал Мартину точную информацию о поглощении одной компании другой на сумму в миллиард долларов. Мартин дал ему деньги, но нужных сведений не получил. Чернин наверняка наложил в штаны, когда речь зашла о том, чтобы нарушить правила Федеральной службы финансово-бюджетного надзора. Однако деньги Мартину он не вернул.
Алекс немного помолчал, чтобы усилить драматический эффект, после чего допил вино. Закусив губу, я ждала продолжения.
– Чернин утверждал, что его запугивали и угрожали донести на него в полицию. Через несколько дней он попал в ДТП – его сбила машина. У него оказались сломаны обе ноги.
– Ты хочешь сказать, что к этому причастен Мартин?
Алекс продолжал, словно не слыша меня:
– Чернин тайком договорился о встрече со мной. Он был уверен, что это Мартин организовал наезд на него, заявлял, что тот угрожал убить его, если он не вернет деньги. С процентами.
Глядя на него, я вдруг поняла, что он говорит очень убедительно, и это всерьез меня встревожило.
– Если ты веришь, что Мартин действительно способен на такое, то почему позволяешь ему оставаться в твоем доме?
– А что я должен был сказать? Нет? Кроме того, мы же не знаем, что именно случилось с Донной. Не исключено, что с ней все в полном порядке, – заявил он таким тоном, что становилось ясно: сам он в это не верит. – Я рассказываю это только потому, что ты – его адвокат, а я хочу, чтобы ты знала все факты. Предупрежден – значит, вооружен, и все такое. Если ты будешь знать заранее, какие сведения могут навредить Мартину, то сможешь придумать, как им противостоять. Буду искренне тебе признателен, если и в отношении меня ты поступишь аналогичным образом. Если узнаешь, что против Мартина будет выдвинуто обвинение. Я должен знать.
Он достал бумажник, извлек из него две двадцатифунтовые банкноты и выложил их на стол, чтобы рассчитаться за вино.
– Любовь ранит, – сказал он, вставая и кладя руку мне на плечо. – Рад был повидаться с тобой, Фран. – И с этими словами он вышел из бара.
Глава тридцать четвертая
На Флит-стрит было не протолкнуться, когда я двинулась в сторону Миддл-Темпла. Люди уже расходились по домам после работы, и я легко различала в толпе адвокатов в их консервативных костюмах, с кейсами, набитыми папками и файлами для работы на выходных; их рабочий день еще не кончился, и они просто перемещались из офисов домой. Такой была и моя жизнь совсем еще недавно. Мысль эта пришла мне в голову невольно, но причинила такую боль, что я замерла как вкопанная посреди улицы, и краснолицый бизнесмен, шедший позади, едва не сбил меня с ног.
