Джемма шумно выдохнула и продолжила:
– Я догадалась, что это он ударил ее, еще до того, как она призналась в этом. Судя по всему, они встретились, чтобы обсудить развод. Они поссорились, и он швырнул в нее свой телефон. Она сказала, что подобное уже случалось раньше. После того как она слетала за покупками в Нью-Йорк. Мне она сказала, что должна уехать, потому что Мартин ведет себя мерзко и подло; он начал нюхать кокаин и много пить, дела у него пошли тяжело, и он срывал злость на ней. Когда она вернулась, он был в ярости и ударил ее. Она сказала, что испугалась до полусмерти и потому подала на развод.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Я знала, что Мартин любит выпить, но никогда не видела, чтобы он принимал наркотики. При этом мне было известно, что кокаин давно стал топливом для Сити. Но наркотики, насилие?… Я попыталась прикинуть, когда мог произойти этот эпизод с брошенным в нее телефоном. Мартин сам признался, что они встретились, чтобы «поговорить», через несколько дней после нашего ужина в «Оттоленьи». О том, что между ними было сказано, мы почти не говорили, но он ни словом не обмолвился о том, что встреча прошла плохо.
Что касается истории о поездке за покупками в Нью-Йорк, то она разительно отличалась от той, которую он скормил мне.
– Обо всем этом во время процедуры развода и речи не шло, Джемма. И никто даже не заикнулся о домашнем насилии. Донна не подавала прошения о запретительном постановлении, и ничто не указывало на то, что она боялась Мартина.
Но Джемма вновь покачала головой.
– Донне нравилось создавать видимость семейной идиллии. И синяк привел ее в смятение. Она бы ни за что не продемонстрировала мне его, если бы не хотела поговорить о том, как он повел себя, и получить совет, что ей делать дальше.
– И что вы ей сказали?
Она ненадолго умолкла, глядя на меня.
– Я сказала ей, что она должна заявить об этом в полицию, но не удивилась тому, что Донна отказалась. Она хотела устраниться от самого факта домашнего насилия. Сделать вид, что ничего подобного не было, выдать его за нечто иное, ведь такие вещи плохо воспринимаются в ее кругу. Имидж и репутация значили для моей сестры все.
Ее слова наконец-то дошли до моего сознания. Я ведь всегда ломала голову над тем, что общего было у Мартина и Донны. И теперь я знала. Самым главным для обоих был внешний фасад, который они являли миру.
– Почему вы решили, что Донна пропала, и обратились в полицию? – негромко спросила я. – Что навело вас на мысль о том, что случилось нечто плохое?
Джемма уныло пожала плечами.
– Через несколько дней после того, как я побывала у нее дома в Челси, она вдруг нагрянула в Колчестер в обед. Я закрыла салон, и мы отправились домой. Раскопали старые фотографии, вспоминали прежние времена. Совсем как раньше. Ей здесь понравилось, и она сказала, что хочет вновь увидеться со всеми. И тогда я решила устроить вечеринку по случаю своего дня рождения и пригласить всех старых друзей. Донна с таким нетерпением ждала ее. Но когда она не появилась и даже не позвонила, чтобы поздравить меня с днем рождения, а я не смогла связаться с ней, то поняла: случилось что-то ужасное.
– Даже несмотря на то, что она часто уезжает, не сказав никому ни слова?
– Если вы спрашиваете меня о том, можно ли было положиться на мою сестру, то, полагаю, мы обе знаем ответ на этот вопрос. Но на мой день рождения она хотела прийти. Она обещала.
Мне понадобилось несколько минут на раздумья, прежде чем заговорить вновь, и я отпила чаю, хотя он уже остыл.
– Она не говорила вам о том, что у нее был роман с деловым партнером Мартина?
– Роман? – переспросила Джемма и нахмурилась.
– Она никогда не упоминала его имени?
– Нет. Никогда. Я не верю, что у нее был роман. – Она взглянула на меня своими кошачьими глазами, так похожими на глаза сестры.
– Почему вы так думаете?
– У меня сложилось впечатление, что она устала от мужчин.
– Вы ведь не были близки с сестрой, Джемма, а это – очень личный и интимный вопрос, чтобы обсуждать его с кем-либо.
– Мы были с ней достаточно близки, – с вызовом заявила она. – Да, у каждой из нас своя жизнь, и мы очень разные, но тем не менее остаемся сестрами. В детстве мы шесть лет делили одну спальню на двоих, смеялись, плакали и переживали из-за мальчиков. Ночами мы могли часами лежать в своих кроватях, стоящих рядом, не в силах заснуть, и разговаривали чуть ли не до утра. Так что, думаю, я бы знала, если бы у нее был роман с кем-нибудь еще, в особенности если бы она была счастлива с другим мужчиной.
– Но ведь что-то же у нее действительно было с деловым партнером Мартина. Тот сам признал это.
Она вновь взглянула на меня, и на этот раз выражение ее лица посуровело.
– Неизвестно, что случилось с Донной, поэтому не смейте обвинять мою сестру, – холодно заявила она.
– Я ни в чем ее не обвиняю…
– Вы имеете дело с обаятельным, очень умным и хитрым мужчиной, мисс Дей. С человеком, который не остановится ни перед чем, чтобы сохранить свои деньги.
Ее прервал стук в дверь. Джемма отодвинула занавеску у себя за спиной и выглянула наружу.
– Приехала моя дочь. Думаю, что рассказала вам достаточно, – заявила она, вставая.
Она подождала, пока я тоже поднимусь, давая тем самым понять, что наш разговор окончен.
Вновь оказавшись на незнакомой улочке провинциального городка, я мельком подумала о том, что мысль приехать сюда едва ли можно назвать удачной.
Глава сорок третья
– Фран? Это Дженни.
– Я в дороге, – ответила я, чуточку преувеличивая.
Я уже вставила ключ зажигания в замок, но все еще сидела напротив салона Джеммы, проверяя «Инстаграм» и всматриваясь в снимки Донны в надежде обнаружить синяк у нее под глазом.
– Ты не могла бы притормозить на минутку? Нам надо поговорить.
Я откинулась на спинку сиденья, понимая, что не смогу избегать ее до бесконечности.
– Извини, что я до сих пор не перезвонила тебе насчет интервью. Я еще не разговаривала с Мартином. Как ты легко можешь себе представить, сейчас для него наступили не самые легкие времена. В конце концов, я всего лишь его адвокат по разводу, так что в списке его приоритетов стою далеко не на первом месте.
– А как насчет «он сделает все, что я скажу»? – осведомилась Дженни, и я вынуждена была признать ее правоту.
– Обещаю, что попробую уговорить его, Джен. Честное слово. Но должна предупредить тебя, что это не Америка. Ну, ты понимаешь, когда затворники дают интервью Барбаре Уолтерс
[29].
